Любить королеву. Случай из адвокатской практики (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна

— Господи… — сказала Кристина, закрывая мокрые от слез глаза. — Как я тебе завидую…

— Перестань, тебе ли завидовать? Ты гораздо красивее меня. Посмотри, на что я похожа! — постаралась успокоить ее Лена, показывая на себя. — И Паша тебя так любит!

Лена действительно приходила в себя медленно, краски все еще не вернулись к ней, худая, темные круги под глазами, волосы в хвостик, никакой косметики. Халат, тапки. Клуша настоящая.

И все же…

— Ты не понимаешь, это все не то, — неожиданно призналась красивая и ухоженная женщина, которая по сравнению с ней смотрелась богиней.

Неожиданными были эти откровения, в обычное время Кристина держалась совсем иначе. А сейчас ее взгляд остановился на блестящей шишечке кровати, она сморщилась и прошептала:

- Нет, Лена, мне совсем не это нужно.

А потом вдруг преобразилась, снова став блистательной светской львицей. Лена даже поразилась, как мгновенно произошла эта метаморфоза.

- Повезло тебе, Ленка. Вася тебя на руках носит. Верность хранит… — наклонилась чуть ближе и подмигнула. — Признайся, чем ты его держишь? А? Небось умеешь что-то… Такое — этакое?

Лена нахмурилась, вопрос был ей неприятен. ответила просто:

— Ничем я его не держу.

И пожала плечом, осознавая, что ничего такого, чем держат мужчину, уловок каких-нибудь, она никогда и не знала. Просто… Просто никого их личная жизнь не касается!

Но Кристина уже снова сменила тон.

— Ай, да перестань! Я же шучу, что ты не понимаешь? — засмеялась она и стала прощаться.

"Подружка" ушла, Лена испытала колоссальное облегчение. Кинулась к ребенку, перекрестила его на и всякий случай плюнула, чтоб не сглазили. Известное дело, все молодые мамаши суеверные и мнительные.

Были и другие гости в тот день. Утомляли разговорами.

Но часа примерно в четыре, когда Лена уже собиралась немного вздремнуть, навестить ее явился весьма странный посетитель.

ГЛАВА 27

На прием к Мережкову пожаловал Шарафеич. Напросился без приглашения. Первой реакцией было послать к черту, но ему уже сообщили, что тот сильно постарел и передвигается с палочкой. Согласился принять, но приказал:

— Амбалов своих пусть снаружи оставит.

А у самого отчего-то промелькнуло тревожной предчувствие, какая-то холодная дрожь внутри. В следующее мгновение он уже рычал на себя за эту позорную минуту затаенного страха. Что мог сделать ему этот старый полураздавленный таракан, когда в его силах так прикрутить ему кислород, что тот вообще загнется где-нибудь в богадельне? Пусть спасибо скажет, что оставил ему треть бизнеса.

И все же встретил он Алишера Шарафова хмуро и насторженно. Зато тот, расплылся в солнечной улыбке, пожимая ему руку:

— Здравствуй дорогой! Совсем забыл старых друзей? Не звонишь, в гости не приходишь?

Василий в ответ буркнул, мол, занят, времени нет и все такое.

— А, да… У молодых всегда дела… — протянул Алишер, устраиваясь в кресле и поглядывая на секретаршу, принесшую кофе.

— Ты что-то хотел? — прямо спросил Василий.

Не было у Мережкова желания разводить восточные политесы. Отчего-то старый восточный змей вызывал раздражение. Возможно, потому что в свое время он сам круто обошелся с бывшим другом и подельником? А может, просто не было желания.

— Я слышал, у тебя праздник? — засмеялся тот, будто не заметив настроения хозяина. — Когда у мужчины рождается сын, это всегда праздник! Наследник. Поздравляю, дорогой!

— Спасибо, — процедил Василий сквозь зубы.

— Хочу поздравить тебя, — продолжал Алишер, глядя на него сладкими глазами, но что там скрывалось за той сладостью, одному Богу известно. — Подарок с меня.

Мережков едва заметно поморщился, собираясь возразить, но тот успел раньше:

— Ай, порадуй старика! К тому же, — он погрозил пальцем и лукаво усмехнулся. — Это ведь я познакомил тебя с твоей будущей супругой. Значит, немножко имею право радоваться вместе с вами.

Старый змей все же втянул его в эту восточную игру в дипломатию. Улыбка Василия напоминала тигриный оскал, но он ответил:

— Немножко имеешь.

— Спасибо, дорогой. У меня подарок для твоей несравненной жены и сына, я хотел бы вручить лично. У нас принято навещать младенца после того, как исполнится сорок дней. Ты позволишь?

— И где ты был столько лет? — не удержался, съязвил Василий.

Что-то промелькнуло в сладких глазах Алишера, но он изобразил сокрушенную улыбку и сказал, опираясь одной рукой на палочку, а другой перебирая драгоценные четки:

— Болел. Как видишь, дорогой, я старый человек, здоровье уже не то. Но ничего, ползаю еще…

— Ползаешь, это уж точно, — подумал Мережков, а вслух спросил, нахмурившись. — Что за подарок?

— Ах, ах. Молодые мужчины ревнивы, — засмеялся Алишер. — Что дарят женщине, подарившей своему господину наследника? Украшения. Что дарят будущему мужчине? Кинжал.

— Хорошо. — проговорил Мережков, отдавая приказ проверить все.

Пока тот разговаривал по телефону со своим начбезом, Шрарфеич улыбался, чуть склонив голову набок. Потом сказал:

— Правду говорят, что ты оберегаешь жену, как самое большое сокровище.

Василий сжал челюсти чуть ли не до хруста, так захотелось послать старого ящера. Однако тот появился у него неспроста. Потому, не желая растягивать этот разговор, спросил в лоб:

— Тебе что-то от меня нужно, Алишер?

Тот рассмеялся, откидывая назад голову.

— Узнаю тебя, мой друг. Мужчина должен быть таким, прямым и сильным. Никто не смеет оспорить его слово, никто не смеет не подчиниться. Иначе — секир башка, — и провел ребром ладони по горлу.

— Алишер… — в голове Мережкова прибавилось рычаших интонаций.

— Да, да, я понимаю, у тебя мало времени. Вообще-то, я хотел предложить тебе одно дело. Мне нужна твоя помощь и…

— Деньги? Или убрать кого-то? — открытым текстом спросил Мережков.

— Ну, ты сам понимаешь… И то, и другое, — вспыхнули вдруг нехорошим огоньком глаза Шарафова.

Тем временем отзвонился начбез Мережкова, сообщил, что презент, принесенный Шарафовым чист. Красиво упакованную коробку принесли в кабинет. Скользнув по ней взглядом, Василий начал:

— Ладно, у меня сейчас нет возможности, а жена в клинике…

— Ай, ничего страшного, я ее надолго не побеспокою, только подарок вручу и все, — уверил Шарафов. — А потом вернемся к этому разговору, когда у тебя будет время.

И Мережков согласился. Только потом заметил, что Шарафов так и не прикоснулся к своей чашке кофе. Это могло быть совпадением. Мережков не особо верил в совпадения, но он был убежден, что справится, сможет контролировать все.

* * *

Ближайшие несколько часов были заняты неотложными делами и встречами. Но что-то грызло его изнутри, потому ВАсилий бросил все, и через полчаса после ухода Шарафова помчался к жене в клинику.

Когда пришел, тот уже успел убраться. Лена сидела задумчивая, хмуро уставившись в пространство, а на него взглянула как-то странно. Подарок Шарафова так и стоял на столике нераспакованным. Скользнув взглядом по палате, Василий отметил и другие подарки, но спросил о том, что интересовало его прежде всего

— Что он тебе сказал? — вышло резковато, Лена даже дернулась.

Поспешил к ней, сел на кровать рядом, обнял. Она потерла рукой лоб, проговорила, продолжая задумчиво хмуриться:

— Он… просил, чтобы я замолвила перед тобой за него словечко.

Потом вдруг внимательно посмотрела мужу в глаза и сказала твердо:

— Этот человек мне не нравится. Он кажется опасным. Будь с ним осторожнее. Я боюсь, что он причинит тебе вред.

— Не беспокойся, — прижал он ее к себе и ощерился. — Я сотру его в порошок. А за то, что тот посмел напугать тебя, я ему такой устрою! Старый змей забудет, как его зовут.

— Нет, зачем, Вася! О чем ты говоришь! — возмутилась жена, настоящий испуг мелькнул в ее глазах.

Тут он понял, что перегнул палку. Ленкино чистоплюйство его раздражало моментами, но действительно, такие дела женщин не должны касаться.