Бремя Власти - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

хотят наказать человека, они лишают его разума. За что, о Огнерожденный! Ведь только-только из одной ямы выбрались, а он уже роет себе другую. Ну, зачем нам такой домище, зачем? Ведь все же видят!

Приоткрыв один глаз, Наврус лениво процедил:

— Не нуди! Убирайся, и без тебя тошно!

Никос пропустил слова хозяина мимо ушей и, подойдя к окну, закрыл деревянные ставни.

— Сначала солнца напустят, а потом стонут, что жара невыносима. — Ворча, старик скосил взгляд на Навруса, а тот, не обращая внимания, вновь попытался упорядочить свои мысли. «Я всегда знал, что Зоя свихнувшаяся садистка, но чтобы пойти на такую глупость, как покушение… Хотя, что ей пенять, это у них наследственное. А я, тоже молодец! Это же надо было так лопухнуться, отпустить Иоанна одного, почти без охраны. А если бы его убили⁈ Что было бы со мной? — Он невольно вздрогнул, только подумав о такой перспективе, и еще раз уверился в правильности своего недавнего решения. — Нет, я все сделал правильно! Иоанн слишком мягок, а пока эти выродки Константиновы живы, покоя не будет».

В этот момент Навруз вспомнил, как после покушения послал легионеров за наследником и его сестрой, но тех уже не было в лагере. Кто-то предупредил, и те, побросав все, бежали. Вдогонку отрядили лучшие сотни хана Менгу, и он лично дал тому понять, что живыми беглецы здесь не нужны. Намекнув, что лучше всего, чтобы они покончили с собой, от страха или от осознания вины, не важно. Иоанн, может быть, и не поверит, но примет это как данность, потому что так будет лучше для всех. Хан обещал все исполнить, но вот прошло уже полдня, а известий все еще нет. Это нервировало Фесалийца, как и бегство Сцинариона. «Этот-то куда подался? — Задавался он вопросом. — Или тоже замешан? А может быть знал и ничего не сделал, а потом посчитал, что ему поставят это в вину? Резонно. В любом случае покоя не будет, пока не придет известие от хана».

Приоткрыв глаза, Наврус скосил взгляд на все еще ворчащего Бенария.

— Что ты там бродишь без дела⁈ — Фесалиец приподнялся и сел. — Я сказал тебе собрать легатов, ты послал гонцов?

— А чего посылать-то? — Никос старательно сделал вид, что рассматривает мраморный бюст. — Они и так все собрались. Внизу сидят, тебя ждут.

Наврус взьярился.

— Так чего же ты молчишь, Арианово ты отродье⁈

Стащив туфлю, Фесалиец запустил ее в Бенария, но тот увернулся и снаряд угодил точно в старинную статую. Мраморные осколки зазвенели, рассыпаясь по полу, а старый слуга огорченно запричитал:

— Что же ты делаешь⁈ Вах, вах! Такая дорогая вещь…

Выпустив вместе с броском накопившееся раздражение, Наврус враз успокоился.

— Хватит причитать, подай мне лучше туфлю. — Он поднялся и, оправив далматику, пригладил торчащие кудри. — Давай живее, там люди ждут!

Подняв с пола туфель, Никос не спеша прошаркал через всю комнату и надел его на вытянутую ногу хозяина.

— Сначала бросает, потом требует… — Одевая, он не переставал бурчать. — А Никос подай, Никос принеси…

Не слушая, Наврус посмотрел на себя в зеркало и, оставшись доволен, двинулся к лестнице.

* * *

Едва Наврус вошел в зал, как все легаты вскочили со своих мест и вытянулись по струнке, приветствуя стратилата армии. Тот же, восприняв всеобщее почтение как должное, прокатился колобком к столу.

— Итак, господа, — он осмотрел присутствующих, — все в сборе?

Вопрос ответа не требовал, и без того было видно, что нет Велия, но легат первого дикого легиона Гай Норий, как старший из присутствующих, все равно отрапортовал в лучших традициях Туры:

— Все легаты, за исключением Луки Велия, прибыли по вашему приказу, мой стратилат!

Навруса удовлетворенно хмыкнул. Рапорт Нория, как по форме, так и по содержанию означал только одно — деление армии на две противоборствующие стороны закончено, и де-факто командный состав диких легионов признал власть Иоанна, а стало быть и его Навруса.

'А куда им деваться, — мысленно позлорадствовал Фесалиец, — сейчас единственная реальная сила — это несколько железных когорт, а остальные — просто пьяное стадо, занятое грабежом. Опереться не на кого, а в любой момент можно оказаться в роли подозреваемого в покушении. Где был? Что делал? Почему не предотвратил? А после хорошего допроса, им ли этого не знать, признаешься в чем угодно.

Удовлетворившись страхом в глазах недавних врагов, Наврус перевел взгляд на лежащий на столе план города.

— Хорошо. Перейдем к делам насущным, а легат первого легиона подойдет позже, вместе с императором.

Сложив руки на животе, он выпрямился и смягчил тон.

— Хвала Огнерожденному, Ур уже в наших руках. Осталась только взять цитадель, но с этим орешком придется повозиться. Впрочем, спешки никакой нет, долго они все равно не продержатся, а у нас есть дела поважнее. Как вы, наверное, знаете, сегодня ночью по приказу августы преторианцы совершили нападение на императора Иоанна. Покушение не удалось, и император, хвала Всеблагому, жив, но своим вероломным поступком Зоя и Василий нарушили договор и поставили себя вне закона. Приказ о их задержании уже отдан, и очень скоро их настигнет рука правосудия. — Тут он сделал паузу, дабы до каждого дошел смысл сказанного, и продолжил: — Теперь, когда божественная длань легла на чело законного императора, защитив его от кинжалов убийц, осталось только нам, смертным, преклонить колени и присягнуть на верность богоизбранному базилевсу. Поэтому завтра с утра начнете выводить свое разгулявшееся воинство из города. К полудню все легионы должны быть построены на плацу в лагере. Вся армия должна дать клятву верности своему императору! — Маленькие, заплывшие глазки оценивающе прошлись по лицам легатов и нашли лишь полное одобрение. — Вот и хорошо. А для блокады цитадели выделите по одной самой боеспособной когорте. — Он взял в руки грифель и, нагнувшись над планом, размашисто разделил его на шесть секторов. — Восточный возьмут твои бойцы, Гай Норий. Южный твои, Марк Линий Фукс, следующий твои…

Не закончив, Наврус вскинул голову и прислушался. За дверью явственно слышался грохот подкованных сандалий. Все повернулись к дверям, и те почти в тот же миг распахнулись, впуская стремительно вошедшего Иоанна.

Вслед за ним уже более спокойно в зал прошли Лука и Прокопий, а замкнул это процессию центурион Понций, оставив у дверей пару легионеров. Вид у новоявленного императора был такой, будто он взял этот город