Я тебя верну (СИ) - Вечная Ольга

Наслаждение впивается тысячей игл в кожу, я себе не принадлежу больше. Не осознаю себя ни матерью, ни студенткой, ни старательной помощницей в деканате. Не осознаю ни в одной из ролей, которыми безумно горжусь. Именно в этот миг все становится неважным.

Я его женщина. Та, кого он с наслаждением любит. И охренеть как классно сливаться с ним воедино.

Данил двигается, жадно имея меня сзади, а я на цыпочки приподнимаюсь, одну ногу задираю выше.

— Блть, да. Еще! — поощряет он с вызовом и восторгом, задирая мое колено еще выше. Беря глубже. Становясь безумнее.

Он адово быстро вколачивается в мое тело, а я едва не плачу от удовольствия. От того, как это хорошо, как ошеломляюще остро. Понимаю, как сильно счастлива в этот момент! Впервые за долгое время я не притворяюсь. Я полностью свободна!

Признаюсь самой себе, что для полной гармонии ужасно не хватало именно этой роли — его партнерши. Его женщины. Его любимой.

Рука Данила накрывает лобок и клитор. Пальцы водят внизу живота, перебирают, хлопают. Быстрое дыхание кожи касается. Вторжение члена усиливает наслаждение. Нос заполняют наши запахи. Я кончаю — снова ярко, снова умирая от того, что чувствую. С первой до последней секунды.

Задыхаюсь. Оборачиваюсь и прошу поцелуя.

— Тебе хорошо? — спрашивает Данил отрывисто.

Шепчу ему:

— Я счастлива. Ты самый лучший. Ты самый, Данил, Даня...

Он врезается в мое тело и замирает. Закрывает рукой мне рот, заставляя замолчать. И выпрямляется. Я слышу над головой:

— Тише.

Часто и тяжело дышу. Данил кладет ладони на мою грудь и ведет вниз. Где живот — надавливает, насаживая на себя сильнее.

— Чувствуешь меня? — спрашивает. — Ты чувствуешь?

Я киваю. Он делает движение, заставляющее себя потерять.

— А так?

Ничего не соображаю.

Данил делает еще одно. Требовательное.

— Да, — шепчу сбивчиво.

Дальше мы снова любим друг друга физически. Двигаемся, поднимая его на вершину, откуда он срывается с низкими стонами, кончая.

Прижимает меня к себе крепко. Мое сердце колотится.

— Всё в порядке? — спрашивает Данил через несколько секунду.

— В ванной ужасно неудобно.

— Я потерял голову, — признаётся. — Забылся.

— Я тоже. Как ты? — робко улыбаюсь.

— Я скучал, — повторяет он эти два слова. Но уже с другой интонацией. Без игривых ноток. Надавив голосом.

Я вдруг понимаю, что он ревновал. Ревновал меня только что. И старался быть лучше.

Воздух покидает легкие. Я не сравнивала. Честное слово. Ни о ком другом не думала в те секунды, пока Данил был во мне. Только о нем и о своем восторге.

Глава 40

«Отец попросил позвонить тебе, пожелать счастья и поблагодарить за землю. Но знаешь что, Марина? Пошла-ка ты на х*й! Ненавижу тебя».

Утро воскресенья начинается с милого сообщения от несостоявшегося мужа. Я отвечаю:

«Спасибо, что написал».

Я уже извинилась перед Лёшей и не собираюсь превращать свою жизнь в борьбу с чувством вины. Да, я поступила ужасно, но раскаялась и попросила прощения. Больше я ничего для Алексея и его семьи сделать не смогу. Иногда некоторые люди ведут себя по отношению к вам гадко. Но бывает, что гадко ведете себя именно вы. И это тоже нужно пережить и вам, и тем, кому стало плохо. Нельзя подчинять жизнь одному неправильному поступку.

Поворачиваю голову — Данил спит. Мирослава — тоже. Я лежу на самом краешке полуторки. Мирослава практически вытолкала меня с постели. Тогда поступаю хитро: перебираюсь на Данила и устраиваюсь на нем сверху. Обнимаю и прижимаюсь.

— Почему вы обе не можете просто спать отдельно, — бурчит он. — Это ведь так удобно: лежать одному и спать.

Я прыскаю и целую его в шею. Сама розовею, когда его ручища на моих ягодицах оказываются и поглаживать начинают. Лениво, но при этом как-то основательно, что ли.

— Доброе утро, любимый, — шепчу я. Мой любимый. Мой единственный.

Данил слегка улыбается.

— Я сегодня спал максимум минут сорок.

— Прости. — Продолжаю его зацеловывать. — Мы с Мирой поверить не можем, что ты наш. Вот и ластимся.

Данил хмыкает. Потом вдруг резко меня к себе прижимает и рывком переворачивает. Устраивается сверху между моих ног. Я пикнуть не успеваю! А его губы уже по шее ведут. Обнимаю Даню горячо руками и ногами, на секунду забывая, что мы не вдвоем. Классно!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потом оба вспоминаем и останавливаемся, конечно. Просто лежим в обнимку. Тепло, уютно. Обнимаемся, нежимся, дремлем.

— Если честно, я часто тебя вспоминала, после того как Мирослава родилась. Она терпеть не могла оставаться одной, и приходилось с ней часами лежать. А выспаться рядом с Мирой крайне проблематично. Наверное, я нормально не спала с самой беременности.

— Нам нужна будет кровать побольше, — ищет решение Данил.

Я улыбаюсь и рассуждаю:

— Бессмысленно. Мы все равно будем жаться к тебе.

Данил поворачивается ко мне, но я нежно целую его в губы.

— Неужели мы правда сейчас полетим в Москву? Не верится, — шепчу следом, встрепенувшись. Поглаживаю его спину. Нежно, ласково.

Данил кивает:

— Еще пять минут, и встаем. Нужно собрать вещи. А мне в квартиру заехать.

— Мы с тобой.

— Хорошо.

— Даня, а потом? Что будет после Москвы?

— Надо подумать.

— Тебе на хутор нужно, да?

Он снова кивает.

— Не хочу находиться в Ростове без тебя, — говорю честно. — После того как слиняла со свадьбы, мне немного страшно.

— Ты можешь остаться в Москве. Хочешь?

— Вдвоем с Мирой в чужом городе?

— Мне нужно подумать, Марин. Зимой я могу жить на несколько городов, весной и летом с этим сложнее. Ну осень — это вообще пздц.

— Жить на несколько городов трудно в любом случае.

— Я что-нибудь придумаю, — обещает Данил. — Ничего не бойся только.

Я киваю, обнимая его крепче. Опасное предложение болтается на языке. Я бы хотела... Зажмуриваюсь. Хотела бы попроситься поехать на хутор с ним. Наверное, Данилу не понравится эта идея. Он еще женат, там всюду вещи Златы. И тут я. В статусе чужой жены. Приеду к нему домой! Сердце колотится. Он разозлится, наверное.

Но я не представляю, как можно от него оторваться. Как? Больше трех лет я мечтала быть его конфетой. Чтобы целовал, смаковал, наслаждался мною. Как в ванной ночью. Как сейчас — спросонья, лениво, нежно.

Хочу быть его конфетой двадцать четыре на семь. Чтобы он стремился ко мне каждую свободную минуту. Хочу быть в пешей доступности. Чтобы Данил постоянно ко мне срывался.

Как же его отпустить? Не представляю себе.

Сумка у нас с Мирой получается внушительной. Я беру с собой и легкую одежду, и теплую, потому что прогноз погоды в Москве непонятный: один день солнечно, второй — ледяной дождь и ветер.

В квартире Дани быстренько убираюсь, пока он пакует свои вещи. У порога Мира обнаруживает осколки бокала. Хорошо, что порезаться не успевает! Я устраиваю дочку смотреть мультики на диван и орудую пылесосом. Ни о чем Данила не спрашиваю. Очевидно, Злата была не в восторге от новости о разводе. Интересно, пишет ли она ему, что ненавидит?

Вещей Златы в квартире нет. Я не нахожу ни бутылочек в ванной, ни тряпок в шкафу, ни забытой ватной палочки на комоде.

От прошлых отношений у нас с Даней остались злые эсэмэски и разбитый бокал. Когда думаю об этом, становится грустно. Но затем Данил заходит в зал, я смотрю на него и понимаю, что иначе было бы страшно. Иначе мир бы тонул в горечи, зависти и ревности.

Путешествовать с ребенком втроем в тысячу раз легче, чем вдвоем. Время ожидания в аэропорту, а потом и время посадки, Мирослава проводит на руках у Данила. Тот же умудряется делать все дела одной рукой. Тащить сумки, проходить контроль, кому-то звонить, покупать кофе, хватать меня за зад при случае... Мира ему совершенно не мешает, а дочку и вовсе не узнать! С высоты роста Данила у нее лучший вид. Мира важно сидит у отца на руках и пялится по сторонам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Каких-то пара часов, и мы в столице.