Дорога в Ауровиль - Михаил Шевцов

Рой замер у барной стойки, с ужасом поглядывая вверх.

Нам стало не по себе. Особенно после просмотра фильма про цунами.

Затем ветер неожиданно прекратился и с неба упал поток воды. Не было никакого начала дождя, когда отдельные капли все чаще и чаще начинают бить по земле, постепенно превращаясь в ливень. Да и на привычный нам ливень это не было похоже – скорее ощущение, что находишься внутри водопада. Словно наверху открыли гигантский, направленный вниз кран, из которого с мощным напором хлынула вода.

Сразу же во всей округе погас свет.

На ощупь мы выбрались из ресторана и спустились по лестнице. По дороге, словно горная река, несся бурный поток.

Мы даже не стали прощаться. В темноте я с трудом нашел свой скутер, и, пока заводил его, поток стал шире. Вода быстро поднималась, дошла мне до колен, и меня вдруг вместе со стокилограммовой машиной потащило вниз по улице. Я отчаянно греб ногами, чтобы приблизиться к забору, где было не так глубоко, ощущая себя потерпевшим кораблекрушение моряком, оказавшимся на бревне в штормовом океане.

Через три минуты я был дома – насквозь мокрый, в штанах, полных песка. Должно быть, я выглядел очень печальным, выливая воду из рюкзака, в котором лежал ноутбук.

Электричество включили только через два дня. И еще мне «повезло» – незадолго до этого я постирал почти все одежду и развесил сушиться на солнышке. Теперь у меня не осталось вообще ничего сухого.

Два дня я просидел дома, завернутый в покрывало. Делать было решительно нечего. Ноутбук без электричества не работал. Книг я собой не брал. На улицу выйти невозможно – ливень не ослабевал.

На третий день дождь кончился и выглянуло солнце. Вместе с солнцем появилось и электричество.

Я снова еду в «Вэйвс». Вокруг – красота! Деревья стоят, умытые дождем, пальмы – ярко-зеленые, кокосы на них аж блестят… Над серо-белым пенистым морем между туч и облаков сияет нарядная радуга.

Вечером мы с Томасом съездили на безумную вечеринку в коммьюнити Ами.

Вокруг величественного баньяна из железок и огромного количества старых мотоциклов и велосипедов сооружены различные карусели, качели и даже небольшое чертово колесо. Мотоциклы и детали от них висят на деревьях высоко над головой. По всему двору расставлены каменные Шивы в мотоциклетных шлемах и Ганеши в очках. К столбам привязаны неизвестно откуда взявшиеся на юге Индии горные лыжи образца семидесятых годов. В ночной темноте все это красиво подсвечено и смотрится необычно и загадочно.

Триста или четыреста молодых людей и девушек бродят по двору, сидят вокруг костра, потягивая заранее смешанные напитки из пластиковых бутылок, курят, создавая плотную дымовую завесу, катаются на каруселях и зажигают на танцполе в свете стробоскопа под руководством энергичного диджея.

Такого количества красивых девушек и такого винегрета из разных национальностей, собранных одновременно в одном и том же месте, мне видеть не доводилось. Индусы, латиноамериканцы, европейцы, филиппинцы, японцы… Будто земной шар отрядил сюда по несколько представителей со всех уголков света. Гоанские вечеринки – бледное подобие того, что предстало перед моими глазами в ту ночь.

Какая-то девушка просит у меня прикурить.

– Откуда ты?! – спрашиваю я ее, стараясь перекричать громкую музыку.

– Из Новой Зеландии! Пойдем на колесе крутиться!

Мы с Томасом сажаем ее в кресло. Из толпы выскакивает Сигмунд и садится в соседнее.

– Давайте! – кричит он. – В полную силу!

Мы пристегиваем их ремнями и начинаем раскручивать колесо. Все быстрее и быстрее, стараясь догнать бешеный ритм музыки и мелькание стробоскопа…

После дождя все вокруг насыщено тропическими запахами. Между деревьями клубится теплый туман.

В темноте мы с Томасом едем по пустынной дороге, продвигаясь через влажный, пахнущий благовониями воздух, словно через кисель. Кажется, если открыть рот, то воздух можно пить…

– Как твои дела? – спросила меня Таня. – Записался на собеседование?

– Нет, к сожалению. В группу приема я ходил, но они сказали, что у них очередь на три недели вперед.

Правда, говорят, что в следующий приезд я смогу сразу подать заявление.

Мы сидели в столовой, ленивые от полуденной жары.

– Да, много стало желающих сюда переехать, – сказал Виктор.

Виктор – ауровилец. Живет здесь уже четыре года. Часто приезжает в «Вэйвс» на своем велосипеде, чтобы помочь Тане по хозяйству. Потом заваривает чай, садится за стол, и мы беседуем на разные темы.

– Это плохо? – спросил я.

– Нет. Почему плохо? – он пожал плечами. – Город должен развиваться. Главное, чтобы люди ехали сюда с искренними помыслами… Просто раньше, когда далеко не все было благоустроено, желающих здесь жить было меньше. Сейчас же просто аншлаг в группе приема.

– Мне кажется, это естественно, – сказал я. – Люди боятся неизвестности. Менять в корне свою жизнь, когда не знаешь, что в результате получится, – на это ведь единицы способны. А Ауровиль за последние годы стал выглядеть более убедительно. Так всегда бывает: один начинает дело, поверив в идею, – другие присоединяются к нему, поверив в реализацию…

Скрипнули ворота. Послышался радостный голос:

– А вот и мы!

Это были Саша с Аней. Они вошли в столовую, радостно улыбаясь, скинули рюкзаки на пол.

– Привет, путешественники! – сказала Таня. – Садитесь чай пить. Если нужны места, то сегодня ничего нет. Может, завтра.

Саша махнул рукой:

– Найдем что-нибудь.

– Ну, как съездили? – спросил я.

– Отлично. Правда, почти все время дождь шел. Да и не жарко там совсем в горах. Хорошо, что мы теплые вещи взяли.

– Здесь тоже три дня лило так, что никуда не выйти, – сказал я.

– Красота там обалденная! – воскликнула Аня. – Горы! Лес в тумане совершенно нереальный!

– А с грибами как сложилось? – спросил я.

– С грибами, по-моему, нас обманули, – ответил Саша. – Какую-то фигню подсунули.

– Шурик купил две кучки, – объяснила Аня. – Съели мы одну, потом вторую, но так ничего и не почувствовали. Сидели, как два дурака, прихода ждали.

– А как вы их ели?

– Сделали что-то типа жаркого с картошечкой, – сказал Саша.

– Так вы что, их варили?

– Ага. Варили и тушили.

– Тогда понятно. Из них при кипении все выходит. Их замачивают в горячей воде до восьмидесяти градусов, если они сушеные. И настой пьют.

Саша погрустнел.

– Да вы не расстраивайтесь так, – говорю. – Они под Москвой растут в большом количестве. Правда, сезонно. Уж грибов-то наесться – дело нехитрое.

– Вот так-то, Саня, – сказала Анечка. – Век живи – век учись.

Виктор, послушав наш разговор, ухмыльнулся: