Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

Когда на следующее утро они отправились в путь, дождь, к счастью, прекратился, лес вокруг поселений поредел. Герлин с облегчением вздохнула. И в этот момент из зарослей выскочили несколько мужчин и кинулись к дороге. Другие же спрыгивали с ветвей расположенных вблизи деревьев и издавали при этом дикие крики. Грабители! Они наверняка были хорошо вооружены или совсем отчаялись, поскольку обычно на так хорошо охраняемую группу путешественников не нападали. Эффект неожиданности дал грабителям лишь небольшое преимущество. Рыцари уже через несколько мгновений окружили повозки и запряженных в них лошадей и храбро защищали их. Герлин также быстро опомнилась. Интуитивно она направила свою кобылу между бандитами и повозкой с ребенком. Герлин готова была защищать Дитмара всеми подручными средствами — при необходимости и маленьким столовым ножом, который она всегда носила на поясе.

Пока Герлин напряженно следила за ходом битвы, она поняла, насколько Флорис был прав, настаивая на том, чтобы Дитрих продолжал упражняться в боевых искусствах и после посвящения в рыцари. В таких ситуациях никого не интересовало, рыцарь перед ним или оруженосец, грабители нападали на любого мужчину. Герлин беспомощно наблюдала, как один из рыцарей упал с лошади, но сразу же ему на помощь пришел другой. Одним точным ударом он отсек грабителю голову, как раз когда тот хотел ускользнуть с захваченной лошадью.

Через какое-то время Герлин поняла, что опасность не настолько велика, как она предполагала сначала. Грабители не слишком умело сражались, да и оружие у них было не очень подходящим. У некоторых были плотничьи топоры, другие размахивали мотыгами и серпами, и это оружие не могло противостоять мечам рыцарей. Да и выглядели они не как настоящие бандиты, награбившие много золота и другого добра. На мужчинах были поношенные крестьянские рубахи из выцветшего льна.

Флорис и Дитрих приказали рыцарям остановиться, когда стало ясно, что защита превращается в уничтожение противника. Трое грабителей были убиты, несколько ускользнуло, и рыцари согнали остальных дрожащих от страха налетчиков в небольшую кучку перед Дитрихом. Когда Флорис подошел к мужчинам, некоторые из них упали на колени, другие не стали просить о пощаде — они были уверены, что их сразу же повесят.

Дитрих оставил свою лошадь возле коня Флориса и растерянно взирал на испуганных крестьян.

— Насколько глупыми нужно быть, чтобы напасть на группу вооруженных рыцарей с мотыгами и серпами! — воскликнул он.

Один из мужчин — он до этого момента обреченно ждал приговора — поднял на него глаза. Он не был похож на грабителя с большой дороги, не выглядел бесшабашным. Его волосы были подстрижены до ушей, и вид у него был как у обычного деревенского жителя.

— Простите, господин, я лучше умру, но не потерплю, чтобы меня называли глупым! — заявил он.

Герлин едва не рассмеялась, но ее растрогало то, что этот пожилой мужчина держался с таким достоинством.

— Совершать нападения нас вынуждает не отвага, а отчаяние. Пару недель назад на нашу деревню напали несколько вооруженных всадников и все сожгли дотла. Они разграбили наши запасы, разогнали скот и вытоптали наши посевы. Наши дома разрушены, а наших жен обесчестили. Теперь мы должны смотреть на то, как они умирают от голода? Мы не хотели вас убивать, мы подумали… Если бы вы спаслись бегством, мы могли бы забрать себе то, что находится в вашей повозке.

Дитрих потер лоб. Как крестьяне могли прийти к мысли, что группа вооруженных рыцарей будет спасаться бегством при нападении? Однако он решил не обвинять еще раз мужчину в глупости. Вместо этого он спросил у него:

— Что по этому поводу говорит ваш господин? Это ведь епископ Бамберга?

Мужчина кивнул и произнес с горечью:

— Он не особенно заботится о нас. Он отправил к нам нескольких рыцарей, чтобы они нас допросили… но большая часть мужчин во время нападения была в лесу — мы добываем уголь, понимаете ли… А женщины — одни с криками разбежались в разные стороны, лишь завидев всадников. Много они им не могли рассказать. И от рассказов желудок не станет полным.

Герлин тем временем спешилась, проверила, все ли в порядке с ребенком — тот безмятежно спал, — и достала несколько золотых монет и серебряных приборов, которые можно было легко продать. Подарки для епископа — наверное, вряд ли можно было найти кого-либо из живущих на землях господина Отто, кто нуждался бы в них больше. Она сложила ценности в мешок, подошла к Дитриху и прошептала ему что-то на ухо.

Флорис предугадал намерения Герлин.

— Сначала нам стоит осмотреть деревню, прежде чем раздавать пожертвования. Я хочу знать, правду ли они нам рассказали и стоит ли отпускать их, вместо того чтобы повесить, — мрачно произнес он.

Крестьяне снова затряслись от страха.

Герлин улыбнулась. Флорис де Трилльон уж точно не стал бы никого вешать, равно как и другие рыцари. Хоть люди благородного происхождения и могли без колебаний разрубить кого-то на куски в битве, однако исполнять роль палача они не брались.

Пожилой крестьянин с почтением склонился перед рыцарем.

— Добро пожаловать в наше поселение! — спокойно произнес он.

Невзирая на это, Флорис построил отряд в боевой порядок и велел рыцарям приготовиться к возможным засадам. К счастью, эти предосторожности оказались напрасными. Крестьяне повели путешественников по проторенным дорогам к скоплению домиков на холме. Расположение было типичным для деревни угольщиков — когда-то несколько человек переселились в лес, расчистили участок и забрали своих жен. Через несколько лет поселение Лоисла будет выглядеть точно так же, крестьянам только нужно будет выкорчевать больше деревьев, чтобы заниматься земледелием, эти же люди делали древесный уголь и продавали его. Нападение рыцарей в этом отношении нанесло им большой урон. Весь уголь, добытый за зиму и весну, который мужчины хотели сбыть к Пасхе, сгорел. Даже дома, вернее лачуги, были в значительной степени разрушены, и только в некоторых из них можно было жить. Теперь запуганные люди ютились под временными деревянными навесами. Женщины и дети, завидев рыцарей, приготовились спасаться бегством — и Герлин выехала вперед, чтобы успокоить их.

Вскоре она уже сидела в кругу жителей поселения, делила свой дорожный провиант между грязными, оборванными и изголодавшимися детьми и слушала рассказы женщин. Они в основном подтверждали все, что рассказывал Рюдигер. Речь шла о нападениях не ради наживы, целью было разрушение и насилие.

Крестьяне упали перед жителями Лауэнштайна на колени, когда Дитрих заявил, что никто не будет повешен или даже наказан за грабеж. Он сожалел о смерти троих мужчин. Герлин щедро одарила крестьян. Теперь обитатели деревни по крайней мере смогут выжить, пока не добудут новый уголь.