Становление (СИ) - Янтарный Дмитрий

— Да что ты меня поучаешь? — сварливо взвизгнул мужик, космы которого снова упали ему на лицо, — думаешь, я не перепробовал всё, что возможно, за два года? Упросил доктора из лечебницы совершить… частный визит. И он тоже ничего не сделал!

Дитрих заставил себя не обращать внимания на эту грубость. В конце концов, человек перед ним уже долгое время страдает от неразрешимой беды, да и количество выпитого спиртного не способствовало выдержке.

— И если бы я отдал её в больницу, то меня бы сослали прочь, а она умирала бы там одна, никому не нужная. Нет уж, если суждено ей умереть, то я буду рядом с ней. Я буду держать её за руку и смотреть ей в глаза. Я подарил ей такую жизнь, мне за это и отвечать. Иначе я совсем перестану себя уважать.

И в этот момент Дитрих вспомнил, где и когда он видел этого человека. Как бы невероятно это ни звучало — но здесь, в этом же переулке. Это был тот разбойник, в куртке из кожи дракона. На принца накатила тень давнего страха. Пусть сейчас он был способен постоять за себя перед сотней разбойников — но так было не всегда. Было время, когда и его могли украсть, могли напугать или сделать больно… Дитрих тряхнул головой. Нет уж, если этому мужчине хватило смелости подойти к высокому дракону с такой просьбой, да ещё и признаться в том, что у него были проблемы с законом — то есть, фактически отдаётся на милость этого самого высокого дракона — значит, он в отчаянии и ему уже нечего терять. Да и вообще… Попытался же человек измениться. Семью вот завёл…

— А что с матерью? — спросил Дитрих. И, увидев, как глаза мужчины заволокло слезами, тут же пожалел, что спросил. Но было уже поздно.

— Руки на себя наложила, — прошептал бывший разбойник, опустив взгляд, — когда у нашей малышки особо сильный приступ был, она подумала, что всё, конец. И она, чтобы не смотреть, как её дочь мучается… в общем, не стало её. А малышка утром выкарабкалась. Сильная она у меня, борется… вот сильная она, господин дракон, не поверите. Знает, что обречена, знает, что бесполезно, а всё равно борется. Умоляю вас, я и уплыву отсюда, и в тюрьму на каторгу пойду, наказание отбуду, только помогите ей!

Дитрих кивнул. Он узнал слишком много, чтобы теперь так просто уйти. Мужчина, невероятно обрадованный, спешно повёл дракона по переулкам.

Шли долго, минут двадцать. Наконец, остановились перед невзрачным домом, который ничем не отличался от соседних. Мужчина достал из кармана куртки ключ и, открывая дверь, прошептал:

— Спит моя девочка. Снотворное даю ей, чтобы спать не так больно было. Днём сижу с ней, как могу, помогаю, а ночью ухожу, чтобы хоть немного забыться…

Войдя, мужчина тут же зажёг светильник и подвесил его на потолок. Свет охватил небольшое помещение, у дальней стены которого стояла кровать, где и спала девочка. По бокам было два тёмных дверных проёма, которые, вероятно, вели на кухню и в санузел. Рядом с кроватью стояла тумбочка, вся заставленная флаконами. Вероятно, с анальгетиками.

На ребёнка было больно смотреть. Казалось, на кровати лежит не девочка, а скелет, который в чью-то злую шутку обтянули кожей. Жидкие бесцветные волосы разметались по подушке, дыхание было хриплым и прерывистым…

Дитрих, откровенно говоря, и сам не смог поставить девочке диагноз. Всё-таки настолько глубоко он медицину не изучал. Не было у него на это времени. Да и знахарские науки были больше прерогативой Лазурных драконов, нежели Сиреневых. И способ исцеления ему доступен был один-единственный. Он посмотрел на девочку драконьим зрением… и тяжело вздохнул. У малышки было самое неудачное для такой ситуации сочетание Цветов. Пурпур и Серебро. Пурпур по природе своей подходил для исцеления хуже, чем любой другой Цвет. Ему куда более свойственно наносить раны, нежели их затягивать. Серебро же давно молчало, и никто не мог его дозваться. С другой стороны — именно это сочетание и давало девочке силы. Пурпур давал силы, Серебро — надежду, а всё вместе — бесконечную, бессмертную до последнего вздоха мечту о том, что случится чудо, и она сумеет справиться…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Принесите воды, — со вздохом сказал Дитрих, — это надолго…

* * *

Час спустя он, совсем обессиленный, сидел возле девочки. Пурпур на зов принца приходил охотно, но вот лечебные процессы проводил очень тяжело. Серебро отзывалось хуже, и очень редко, зато каждая капля драгоценного Цвета шла на пользу. В конце концов, дракон, щедро делясь с девочкой энергией, сумел подстегнуть её регенерацию до такой степени, что она медленно, но верно пошла на поправку.

«Ранимей теперь станет. И вкус к жизни погаснет быстрее», — виновато подумал Дитрих. Но это уже было неизбежное последствие. Цвета просто так не помогают.

— Готово, — поднявшись и устало выдохнув, сказал дракон, — теперь она будет долго спать. Дня три, не меньше. Когда увидите, что начинает метаться — давайте пить. Если пару раз сходит под себя — ничего страшного, организм вредные вещества выводит.

— Спасибо, господин, — бывший разбойник низко поклонился Дитриху, — каждый день за вас молиться буду, здоровья вам и вашей семье желать. Ну и, разумеется, если такой маленький человек, как я, может чем-то быть полезен высокому дракону, то я всегда…

Взгляд Дитриха тем временем скользил по комнате. Небольшой книжный шкаф, письменный стол. Крючки для одежды. Свитера, большой и маленький, куртки, маленькая, девочки, и большая, просторная, вероятно, уже самого хозяина.

— Из кожи дракона красивее была, — не совсем понимая, что говорит, пробормотал Дитрих.

— Так продал давно, лекарства Нади покупа…

Пауза. Только сейчас до мужчины дошло, что только что сказал его гость.

— А вы про куртку-то… откуда знаете? — глаза мужчины метались в панике. Он подошёл к кровати, где лежала его исцелённая дочь, и закрыл её собой, умоляюще глядя на принца.

— Помните, вы лет двадцать назад драконёнка похитить хотели? — нехотя спросил Дитрих. После этого вопроса он почти физически ощутил, как сердце бедняги зашлось галопом. Не сумев заставить себя выдавить хоть какой-нибудь звук, он кивнул.

— Ну, так вот приятно снова повидаться, — закончил принц. Мужчина задрожал. Челюсть его прыгала, на глаза снова навернулись слёзы.

— Прекратите трястись, — раздражённо сказал Дитрих, — я вас узнал почти сразу. Так уж получилось, что лица тех, кто хотел причинить тебе зло в детстве, запоминаются лучше прочих. Захотел бы навредить — не стал бы целый час возиться с вашей дочерью.

После этих слов мужчина словно взял себя в руки. Он медленно подошёл к Дитриху, опустился на колени и припал головой к земле.

— После всего того, что вы сделали, да ещё несмотря на те события, я готов пойти к вам в услужение до конца жизни! Только прикажите.

— Ага, сейчас, разбежался, — фыркнул Дитрих, — дракону слугой только обзаведись — хлопот получишь в пять раз больше пользы. Нет, дорогой, метящих на такое хлебное место хватает и без тебя. Коли ты, в самом деле, раскаялся, то делаешь вот что.

Дитрих сунул руку в карман и достал оттуда очередной драконий серебряк. Сжал его в кулаке, мгновенное напряжение силы — и вот монета с одной стороны тёмно-жёлтая, с другой — фиолетовая.

— Берёшь эту монету и идёшь в городское управление стражников. Показываешь им монету, говоришь, что получил прощение от высоких драконов. После этого тебя не отошлют с острова, не получив на это согласия дракона королевской крови. Но такой бюрократии, скорее всего, разводить не будут. Какую тебе работу предложат — на ту и соглашайся, носом не крути. И честно живи, честно работай, в ладу с законом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Всё сделаю, как приказали, господин, — снова поклонился бывший разбойник, — и молиться за вас всё равно буду. Вы можете надо мной посмеяться, ваше право, да только в роду у нас знахари сильные были, заговоры их большое влияние оказывали. Так что пусть и будут мои молитвы для вас что ниточка, а иной раз и ниточка удержит там, где прочный канат лопнет. И спасибо вам, господин, что помогли. Век вас помнить будем…