Дом наших снов - Екатерина Азарова

— Ты как? — Марсден сел на диван, закинул мои ноги себе на колени и начал поглаживать.

— Замечательно, — откровенно призналась я и усмехнулась. — И что удивительно, нам опять никто не помешал. Знаешь, мне даже начинает не хватать глюков.

— Мне иногда кажется, я не совсем понимаю тебя. После всего произошедшего заявлять, что скучаешь? Интересный разговор для постели, — Марсден выглядел несколько озадаченным.

— Мы на диване, — уточнила я. — А все остальное сложности перевода.

— Ты знаешь язык в совершенстве, — заметил Марсден.

Хотелось сказать, кто именно подходит под это определение, но я промолчала.

— Что же касается дивана, — продолжил блондин и улыбнулся. — Здесь мы устроили небольшую передышку. Начали, как ты помнишь, на кухне, а путь сюда был… весьма интересным. Но надо что-то решать с местом для отдыха и не только на ближайшие дни. Спальня до сих пор разгромлена, единственная кровать во второй комнате, но мы в ней поместимся только в два этажа.

— А чем тебе здесь плохо? — я обвела рукой гостиную.

— Очень хорошо!

— Давай сделаем так, — я немного сползла ниже, а затем выпрямилась, оказавшись на коленях блондина, обняла его и прошептала. — Насколько я помню, ты привез из Харфорда кучу подушек и всего такого. Сможешь устроить королевское ложе, чтобы мы могли поспать… не только поспать?

— А сама? — приподнял бровь блондин, и я поняла, он согласен.

— Безумно хочу принять ванну. Можешь присоединиться.

— Ведьма ты. Порой мне кажется, что я одержим тобой, но мне это нравится, — меня поцеловали и долго не отпускали, но я все же умудрилась оторваться от блондина и встать, чтобы, пошатываясь, идти в сторону лестницы.

— Не задерживайся, — провокационно напомнила я.

Зная, что Марсден не заставит себя ждать, я решила устроить романтику. Все же, нежность по программе еще значилась, а в ванной акробатику не устроишь. Я захватила не только полотенца, но и свечи, постаравшись сделать это незаметно, и направилась в ванную комнату. Она была современной, видимо, отремонтированной одновременно с кухней, хотя налет старины все равно присутствовал. Это и зеркало в шикарной золоченой раме, в котором отражалась вся комната, и кресло, стоящее в углу, на котором я оставила чистые полотенца, и сама ванна. Даже раковина и бронзовые краны были сделаны в том же стиле, и все это хорошо сочеталось между собой. Единственное, что немного выбивалось из общего ансамбля — мраморная столешница, которая служила подставкой под раковину. Думаю, Марсден так решил исходя из удобства, но мне нравилось.

Осмотрев ванную комнату, я искренне начала сожалеть, что все эти дни я использовала душевую рядом со своей спальней. Но сегодня она явно не подходит!

В предвкушении от предстоящего, я быстро расставила и зажгла свечи на мраморной столешнице под зеркалом, набрала воды и вспенила немного геля для душа. Погрузилась в воду и прикрыла глаза. Как же хорошо!

Я дремала и наслаждалась теплой водой, пеной, любимым ароматом геля с небольшой дополнительной ноткой от свечей и, конечно же, постоянно уносилась мыслями к Марсдену и… Марсдену… его рукам, губам, остальным частям тела. О доме и проклятии думать совершенно не хотелось, но, периодически приоткрывая глаза и наблюдая, как отражаются огни от свечей в поверхности зеркала, я невольно возвращалась к этому. Выводы, к которым мы пришли с блондином, многое объясняли. Единственное, что смущало, почему, несмотря на то, что мы изображали из себя… кроликов, глюки исчезли, словно их и не было? Но тело пребывало в такой довольной истоме, что напрягать разум желания не возникало. А если быть совсем откровенной, я ждала, когда ко мне присоединится Марсден. Он задерживался. Я хмыкнула, представив, как он организовал нам постель у камина, а сейчас, скорее всего, поднимается по лестнице… Еще раз быстро взглянув в зеркало и убедившись, что выгляжу довольно мило в пене, приняла позу пособлазнительнее. Согнула одну ногу в колене, вторую поставила на край ванны и сползла в воду, чтобы пена закрывала меня до шеи.

Увидев, что открывается дверь, прикрыла глаза и изобразила спящую.

Я чувствовала — блондин приближается, слышала звук его дыхания, а потом и вовсе ощутила, как он присел на край ванны. Непривычно прохладная рука легла на колено, сжала его и провела по ноге вверх. Я замерла, а когда пальцы начали исследовать бедро, погладили живот, приласкали грудь и обвели ключицу, приоткрыла глаза, не в силах и дальше оставаться спокойной.

— Как ты могла так поступить со мной? — с непонятной злостью спросил он.

Я нахмурилась, совершенно не узнавая блондина. Обычно растрепанные волосы были прилизаны и собраны в хвост, скулы заострились, а глаза изменили цвет и стали черными. И я хотела бы списать все на игру воображения и то, что обстановка из-за свечей изменилась неузнаваемо, вот только рука, гладящая шею была… чужой.

Понимание происходящего, как и неверие во все это, захлестнуло с головой. Я приоткрыла рот, но не смогла произнести ни звука. Все тело оцепенело, словно его заморозили. Попыталась пошевелиться, но от пальцев на шее шел настолько могильный холод, что сопротивление только усиливало это ощущение.

— Я так любил тебя, — шептал лже-Марсден, обводя пальцем моментально замерзающие губы. — Я все был готов для тебя сделать, а ты предала… Как ты могла так поступить со мной?

Широко открыв глаза, я продолжала смотреть на того, кто выглядел как Марсден, но вовсе не был им. Весь его вид от прически до старинного костюма кричал о том, что это не блондин, а его прадед. Но Рис-старший умер кучу лет тому назад. Какого черта он сейчас сидит на краю ванной и непонятно, что хочет от меня? Излить душу, обвинить непонятно в чем, поцеловать или придушить?

Паника поднималась из сердца, слезы выступили на глазах, и я шмыгнула носом. Наверное, именно этот звук заставил его убрать руку. Почти сразу я почувствовала, как грудь наполняется теплом, вернулась способность говорить, а сердце забилось так, словно хотело вырваться из груди. Глубоко вдохнув, я набрала воздуха в грудь и завопила так громко, как только могла:

— Марсден, на пом…

В этот миг в горло хлынула вода, а сама я отказалась под ней. И снова могильный холод и неспособность сопротивляться. Я задержала дыхание, перед глазами появились черные мушки. Сквозь воду я отчетливо видела, как исказилось красивое лицо Риса. Боги, сейчас в нем не осталось ничего от того нежного, полного любви, достойного и уверенного в себе мужчины. Только маска злобы, отчаяния и… боли.

Легкие жгло огнем, я больше не могла задерживать дыхание, тело само вытолкнуло воздух, впустив на его место воду. В голове все помутилось, тело же дернулось в конвульсиях, а перед глазами наступила тьма.