Обыкновенные девчонки (сборник) - Елена Ильина

— А как же ее писать? — спросила Наташа.

— Ну как! Кто у нас больше всех нарушает дисциплину?

— Ясно кто — Ира Ладыгина.

— Ну вот, пускай кто-нибудь напишет про нее. И вот еще Клава Киселева уроков не учит…

— Ой, девочки! — сказала Катя. — Я теперь уже знаю, как сделать, чтобы газета была интересная! — И она даже хлопнула по столу ладонями — такой занятной показалась ей собственная выдумка. — Помните, мы хотели в конце газеты помещать веселый отдел «Кузнечик»? Пусть в этом отделе будут карикатуры на девочек и подписи, вроде загадок. И пусть все сами догадываются, кто это.

— Вот это здорово придумано! — подхватила Настя. — И пусть в каждом номере будут такие загадки!

— В стихах, — сказала Стелла. — В «Крокодиле» всегда подписи под карикатурами бывают в стихах.

— Верно! — подхватила Катя. — Только кто же у нас будет писать стихи?

— Может быть, Лена Ипполитова? — не очень уверенно предложила Стелла. — Ведь она с первого класса стихи пишет.

— Правильно, стихи сочинит Ленка, — сказала Настя. — А рисовать будет вот кто. — И она кивнула на Катю. — Ну-ка, Наташа, запиши все, что мы решили.

Наташа принялась записывать, но Лена ее остановила:

— Подожди немножко. Мы не с того начали. Сперва надо поговорить о серьезном отделе, а потом о смешном.

— Нет, я с тобой не согласна, — сказала Катя. — Смешной отдел тоже может быть серьезный. Мы же там будем не какие-нибудь пустяки высмеивать, а серьезные недостатки.

Все насторожились.

— Да-да, самые серьезные! — продолжала Катя. — Помните, девочки, мы дали честное пионерское, что у нас все пойдет по-другому? А что у нас получается? И двойки есть еще в классе, и дисциплину некоторые девочки еще иногда нарушают. Ирка, например…

— И другие тоже, — заметила Стелла, — но Ира, конечно, больше всех.

— Ну, я же и говорю! — подхватила Катя. — У всех есть какие-нибудь недостатки. Вот и у моей Аньки тоже. Подумать только — пожалела для детского дома хотя бы одну хорошую книгу!

— Просто ужас! — подтвердила Настя.

— И вот, — продолжала Катя, — надо про все это написать. Сочинишь, Лена, стихи?

— Уж не знаю, — ответила Лена. — Трудно очень.

— Ты только начни, а потом мы тебе поможем.

Все задумались.

— А что, девочки, — спросила Лена, — только про других писать или что-нибудь и про нас самих?

— А что же можно писать про себя? — удивилась Стелла.

— Как это — что про себя? — сказала Катя. — У нас же у всех есть какие-нибудь недостатки. Не только у Лебедевой и Ладыгиной.

— И у тебя? — с удивлением спросила Наташа.

— Конечно, и у меня. Я, например, на уроках часто задумываюсь. Людмила Федоровна всегда говорила про меня: «в облаках витает».

— Ну, вот это и нарисуй, — посоветовала Настя и лукаво подмигнула Кате. — Как ты на облаке сидишь, а потом летишь с него вверх тормашками.

Все засмеялись. Подняв голову, Лена беззвучно шевелила губами.

— Девочки, Ленка уже что-то сочиняет! — обрадовалась Настя.

И все обернулись к Лене:

— Что ты сочинила? Скажи!

— Подождите, — сказала Лена. — У меня пока готово только самое начало.

— Ну скажи хоть самое начало, — пристали к ней девочки.

Но Лена только отмахивалась:

— Да у меня еще не готово. Знаете, девочки, про кого я напишу? Про Иру, Клаву, Аню и…

Лена искоса посмотрела на Катю.

Катя слегка смутилась:

— Про меня?

— А ты не обидишься?

Катя подумала немножко.

— Нет, — сказала она твердо. — Если только справедливо, не обижусь.

— И сама нарисуешь на себя карикатуру? — удивилась Стелла.

— Нарисую. Но только если будет написано справедливо, — повторила Катя, делая ударение на слове «справедливо». — И знаете, почему это надо? Чтобы девочки не обиделись, если и на них будут карикатуры.

— Правильно, — согласилась Настя. — А то скажут: «Что вы про других пишете? Про себя пишите!» Так всегда говорят.

Все задумались.

— А что, девочки, — сказала опять Катя, — если нарисовать всех птицами? Я себя нарисую снегирем.

— Вот здорово! — крикнула Настя и даже захлопала в ладоши. — Молодец, Снегирь! Так и сделай! А Иру можно нарисовать в виде сороки. И написать про нее: «Болтает, как сорока».

Лена живо обернулась к Насте:

— Вот спасибо, Настенька! Это мне пригодится: «Сорока — урока», хорошая рифма.

— Запиши, Наташа, — деловито сказала Стелла. — Да нет, не рифму, а все предложения запиши. А когда ты, Лена, сочинишь стихи? Скоро?

— Сама не знаю, — ответила Лена нерешительно. — Постараюсь поскорей. А все-таки, девочки, мы опять забыли, что в газете должны быть не только стихи и рисунки, но и разные заметки.

— Да, конечно, — согласилась Настя. — Надо всем сказать, всему классу, чтобы писали для газеты. Я, например, могу написать про сбор книг.

— А я, пожалуй, про отметки, — сказала Стелла.

— Как это — про отметки? — спросила Катя. — Что же можно написать про отметки?

Стелла немного смутилась:

— Ну как ты не понимаешь? Про успеваемость. Вернее сказать, про неуспеваемость.

— Ну что ж, это важно, — сказала Лена Ипполитова. — Такую статью даже надо поместить на первом месте. Это и называется «передовая». Постарайся, чтобы вышло получше, посерьезнее.

Стелла кивнула головой.

— Постараюсь, — сказала она, не глядя на девочек.

— Ну а я, если нужно, могу на машинке все перепечатать, — робко сказала Наташа.

Все обрадовались:

— Вот замечательно! На машинке!

Девочки с уважением посмотрели на свою подругу, которая до сих пор еще ни разу не похвасталась тем, что умеет печатать на машинке.

— Наташина мама, — объяснила Катя, — машинистка. И Наташа научилась печатать еще раньше, чем писать.

— Одним пальцем, — серьезно добавила Наташа.

Все переглянулись.

— Значит, теперь у нас газета будет как настоящая, — сказала Настя. — Печатная, и даже с рисунками. А ты, Катя, успеешь все нарисовать?

— Что ж, надо успеть, — ответила Катя тем спокойным, солидным тоном, каким в таких случаях говорила о работе ее мама.

И вот ровно через неделю на стене класса, перед самым последним уроком, появился новый номер газеты «Пионерская дружба». Едва только успели Наташа и Стелла вывесить газету, как прозвенел звонок и всем пришлось отложить чтение нового номера до конца урока.

Сидя за партами и вышивая платочки (это был урок рукоделия), все невольно поглядывали на газету и любовались ею. И правда, газета получилась очень красивая и нарядная. Заглавные буквы были выкрашены алой краской, обведены золотой каемкой и весело поблескивали. Статьи и стихи были напечатаны на машинке, а этого не было до сих пор ни в одном классе.

— Замечательно красиво! — прошептала Аня, обернувшись к Кате. — Это ты рисовала?

Катя кивнула головой.

«Значит, Аня еще не видела, что там про нее, — поняла Катя. — Ох, что-то сейчас будет, что-то будет!..»

Как только окончился урок, все сразу бросились к стенной газете. Уж очень интересно было посмотреть, какая она теперь, при новом редакторе.

А новый редактор, против обыкновения, сегодня не спешила уходить домой. Покачивая в руке сумку, Стелла Кузьминская стояла неподалеку от газеты и прислушивалась к тому, что говорят девочки. Щеки у нее раскраснелись, а глаза были непривычно тревожные.

Катя тоже подошла поближе, чтобы увидеть, кто как отнесется к стихам и рисункам. Все как раз и начали читать с конца — с веселого отдела «Кузнечик». Большими разноцветными буквами здесь было написано: «Угадайте, как их зовут?»

Четыре карикатуры изображали разных птиц, одетых в школьную форму.

Одна из птиц, лупоглазая сова, в переднике с пелеринкой, выглядела сонной, ленивой и чем-то смахивала на Клаву Киселеву. Под карикатурой было напечатано:

А ну-ка, угадай-ка,

Кто первая лентяйка,

Сонлива, как сова?

В учебник не заглянет,

Насилу утром встанет,

И вот в тетрадке — два.

— Ну, это, конечно, Киселева, — сразу угадали девочки. — Клава, смотри, смотри, это — ты!

— И смотреть не стану, — сказала Клава, тряхнув бантами и отворачиваясь. — Ни капельки не похоже.

— Как — не похоже? — ответили девочки. — Пелеринка — точь-в-точь как у тебя. Ну прямо — в точности!

Клава сделала насмешливую гримасу:

— Подумаешь, тоже газета! Вывесили!.. Намалевали всякую ерунду и сами смеются.

Она взяла свою сумку и, похлопывая ею по колену, с равнодушным видом вышла из класса.

А девочки уже рассматривали другую картинку, изображающую сороку и снегиря, и читали новую подпись-загадку:

Мешает на урокеНам болтовня сороки —Болтает весь урок.А эта не болтает,Да в облаках витает,Пока молчит звонок.

— Смотрите! — говорили девочки смеясь. — Снегирь на облаке сидит. Ну, тут и отгадывать нечего: всякому ясно! А это что — ворона, что ли?