Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная - Маргарет Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старый врач в набедренной повязке прибежал последним, но ему досталось больше всего приветствий.
— Да, я не Гермес, — крикнул он, пробегая мимо трибун, — но чего вы хотите? Мне шестьдесят два года.
Бывший чемпион Птолемеевых игр, которому едва перевалило за сорок, финишировал четвертым.
Потом состоялось метание диска. Состязание требует силы, ловкости и скрупулезного соблюдения правил, но зато это лучший способ продемонстрировать красоту тела. Недаром у эллинов так популярны статуи дискоболов. Женщины взирали на атлетов с восхищением.
— Они движутся, как живые статуи, — заметила Хармиона, чей фаворит тоже намеревался метать диск.
Не все собирались участвовать в каждом из состязаний, лишь Антоний не пропустил ни одного.
Пятнадцать человек, вложив всю силу в разворот корпуса, отправили в полет тяжелые диски, и воин, приглянувшийся Хармионе, опередил прочих на пядь. Вторым оказался главный египетский колесничий, третьим — снова Антоний. Что не диво — силы ему было не занимать.
Поскольку в соревновании дискоболов наиболее полно раскрывалась телесная красота, зрители особенно увлеклись зрелищем.
Следом настал черед метания копий — любимого состязания солдат, из всех видов классических соревнований наиболее приближенного к боевому искусству. Правда, копья для состязаний, в отличие от боевых тисовых, делали из легкой бузины, обматывали посередине ремнями для устойчивости в полете, а концы заостряли. При падении копья вонзались в землю, что облегчало замер расстояния. Каждому участнику разрешалось сделать три броска.
Война безобразна, и ни один хороший правитель не желает, чтобы народ испытывал ее тяготы. Но даже самый страстный критик войны вынужден признать, что многие солдатские навыки и умения достойны именоваться искусствами. Метание копья, безусловно, принадлежит к их числу. Какой восторг наблюдать, как метатель взвешивает копье в руке, устремляется к стартовой отметке, отводит руку с копьем назад, вытянув другую для равновесия, и выпускает древко в полет! Да простят меня боги, но, созерцая это, я испытала искреннюю радость.
И снова, как ни странно, Антоний стал третьим. Двое других победителей были воинами: один — преторианец, другой — мой придворный гвардеец.
Когда объявили прыжки в длину, состав участников изменился: вперед вышли Николай из Дамаска и философ Филострат. Последний устроил из разминки настоящее представление: присел на корточки и стал подпрыгивать, приговаривая:
— Прости, мое верное тело, что я пренебрегал тобой. Разум держал тебя в плену! Но сейчас у тебя есть шанс посчитаться.
Шанс был невелик — судя по хилому сложению, философ и вправду был редким гостем палестры. Зато он не боялся над собой посмеяться. Его короткие мешковатые штаны обвисали вокруг хлипкого зада, открывая бледные тощие ноги.
Участникам предстояло прыгать вперед с места, без разбега, но с помощью зажатого в обеих руках груза, при взмахе увеличивавшего инерцию прыжка. Приземлялись они в яму с песком. Как и ожидалось, Филострат показал худший результат. Он прыгал последним, и ему, по крайней мере, не пришлось смотреть, как прочие атлеты перелетают за его черту. Прыжки считались одним из самых трудных соревнований, поскольку здесь принимался в расчет только чистый след на песке. Всякий, кто падал назад или вперед, подлежал дисквалификации. Таким образом, расчет и баланс играли не меньшую роль, чем скорость и сила. Чтобы помочь держать ритм, использовались сигналы труб.
Участники начали уставать. Дожидаясь своей очереди, они уже не красовались, не шутили — было не до того. Но Антоний, в отличие от большинства, усталым не выглядел. Он улыбался и энергично разминался, поигрывая грузами. Может быть, кто-то из молодых соперников превосходил его в быстроте или ловкости, но теперь сказывалась его потрясающая выносливость.
Молодой Николай совершил превосходный прыжок, в полете его стройное тело выглядело великолепно. Еще удивительнее был результат немолодого интенданта. Преторианец, приглянувшийся Хармионе, обошел его, и у моей служанки вырвался вздох. Потом рослый галл, один из телохранителей Антония, установил самую дальнюю метку. Последним прыгал Антоний.
Он медленно приблизился к стартовой линии, произвел несколько взмахов руками назад и вперед, последний раз примериваясь к весу грузов, наклонился, словно хотел расслабить мускулы, припал к земле, сжавшись в сгусток энергии и, словно снаряд, выпущенный из катапульты, пролетел над песком, приземлившись как раз за установленной галлом меткой. Его приветствовали восторженным ревом: прыжок стал не только победным, но и зрелищным, и даже приземление вышло безукоризненным. Не пошатнувшись, не потеряв равновесия, Антоний медленно сошел с песка.
— Он поистине великолепен! — сказала Хармиона, словно заметила это только сейчас. Может быть, так оно и было.
Я поерзала на своем месте, и тяжелый меч, висевший сбоку, звякнул. Я не понимала, зачем Антоний попросил меня надеть его, но у меня создалось впечатление, что клинок передал ему силу. Шлем покоился у моих ног. Он уже вошел в историю при Филиппах, хватит и этого.
Последним состязанием пятиборья была борьба. Теперь участникам пришлось подозвать служителя, который утер пот и посыпал тела атлетов порошком, чтобы они не выскальзывали из захвата. Противникам предстояла борьба в стойке. Цель состязания — повалить или бросить соперника наземь. За три падения засчитывалось поражение, причем падением считалось любое касание песка спиной, плечами или бедром. Приставшие к телу песчинки служили доказательством. Разрешались подножки, но не удушающие захваты и не удары по болевым точкам.
Антоний, как и другие, надел плотную кожаную шапочку, чтобы противник не мог схватить его за волосы. Это неожиданно придало ему более грозный вид, чем обычно, скрыв мальчишеские кудряшки.
Противники сошлись один с другим согласно жребию. Против Антония выступил здоровенный, как бык, гигант: его ноги походили на древесные стволы, а плечи были шириной с бычье ярмо. Рядом с ним могучий Антоний выглядел стройным и гибким. Некоторое время борцы кружили, выставив вперед руки и стараясь улучить удачный момент для атаки. К моему удивлению, Антоний сначала сбил здоровяка с ног подножкой, потом захватил врасплох, проведя неожиданный бросок, а в третий раз, когда они сцепились и покатились по песку, сумел оказаться наверху.
Из всех пар борцов только Антоний одержал чистую победу, и в результате его, занявшего призовые места в каждом из пяти состязаний, объявили победителем в пятиборье. Это было справедливо: пятиборье выявляет не одну лучшую сторону атлета, а требует разностороннего развития — силы, выносливости, умения концентрировать усилия. Антоний обладал ими в полной мере. Я немного опасалась, что кто-нибудь может подумать, будто его победа подстроена, но сама я знала, что он соревновался честно, и преисполнилась гордости за возлюбленного. Заодно я гордилась и своей выдумкой — вряд ли можно было придумать для него лучший подарок.