Памятник (роман) - Ллойд Биггл-младший

— Тал, — сказал он твердо, — я об этом даже думать не хочу.

— Но не можешь же ты быть таким жестоким, чтобы истребить все коренное население планеты!

— Тал, дело есть дело. Я предлагал им разные возможности, но они не желали сотрудничать. Они получат свои десять процентов прибыли. И я это обещание выполню — конечно, когда окупятся мои инвестиции.

Талита растерянно уставилась на него, надеясь, что выглядит достаточно бледной и ошеломленной. Она сказала:

— Но ведь…

— Тал, у меня заседание. Если хочешь, останься, я поговорю с тобой потом.

Он встал.

— Приступим. Вы все знакомы с вердиктом Суда. Все наши претензии этим решением удовлетворены. Некоторые из них, следует признать, были слабо обоснованы, и я даже краснел, их подписывая. Адвокат туземцев был слишком глуп, чтобы возражать. Таким образом, этот вопрос можно считать решенным.

И он сделал жест, как бы отбрасывающий данную проблему в сторону.

— Теперь, когда чинить нам дальнейшие препятствия больше некому, мы можем заняться долгосрочным планированием. Мы уже наняли и стали обучать персонал, требующийся нам для вот этого — первого — курорта, который мы откроем сразу же после окончания строительного цикла. Наше сегодняшнее заседание должно обсудить вопрос о втором курорте — каким мы хотим его видеть и где мы его построим. Хайрус?

Уэмблинг сел, а Хайрус Эйнс, наоборот, встал.

— Если мне будет позволено сделать замечание, то я сказал бы, что туземцы сдались и будут работать на нас.

Уэмблинг пожал плечами, раскусил курительную капсулу и выдул колечко цветного дыма.

— Возможно. За исключением того, что мы будем им платить одну двенадцатую того, что получают привозные рабочие, туземцы меня не волнуют. Скажем так: мы сделали им роскошное предложение, а они задрали носы. Если они изменили отношение, то придут к нам. Куда им деваться. Продолжай, Хайрус.

— Я хотел бы привлечь ваше внимание к девятому участку, — сказал Хайрус. — По счастливой случайности оказалось, что когда мы закладывали там поле для гольфа, прямо в центр его попал горный массив.

Раздался взрыв смеха. Эйнс ухмыльнулся и подождал, пока веселье утихнет.

— Горный курорт будет неплохим дополнением к этому морскому, так как расстояние между ними не такое уж большое, и его будет приятно преодолеть пешком или верхом на лошади. Вниз по горным тропам на склоне люди попадут прямо к берегу океана. Это прекрасное место. Далее…

Эйнс вынул из папки несколько набросков и разложил их перед собой.

— Вот наброски, сделанные для этого курорта тремя архитекторами. Место строительства выбрано на этой стороне. Номер первый: круглое здание построено вокруг горы. — Он поднял рисунок и передал его ближайшему молодому человеку справа от себя. — На вершине горы архитектор предложил возвести павильон, где можно обедать, отдыхать, наслаждаться видом. Внутри горы мы построим антигравы вертикального типа для тех, кто не захочет идти пешком. Такие же лифты будут вести к берегу.

Эйнс наклонился и бросил вопросительный взгляд на дверь.

— Да? В чем дело?

Юный секретарь Уэмблинга оставил дверь открытой и с виноватым видом ожидал, пока на него обратят внимание. Потом сказал шефу:

— Сэр, извините меня, но здесь Форнри.

— У меня нет времени на болтовню с ним, — сказал Уэмблинг. — Скажите ему, пусть зайдет позже.

— Разумно ли это, Харлоу? — вмешался Эйнс. — В конце концов, он — президент Лэнгри.

— Это не дает ему права совать нос в мои дела, когда ему заблагорассудится! — рявкнул Уэмблинг.

— Дело не в правах и привилегиях, — настаивал Эйнс. — Это вопрос вежливости.

Уэмблинг повернулся к секретарю.

— Он сказал, чего ему надо?

— Нет, сэр.

— Может, он изменил мнение насчет этих земельных участков? — сказала некая молодая дама.

— Скажите ему, что обратно он их никогда не получит, — со смехом крикнул еще кто-то.

Уэмблинг повернулся к Эйнсу:

— Я полагаю, ты прав, Хайрус. Это вопрос вежливости. Я встречусь с ним сейчас и назначу время для беседы во второй половине дня. — Он обратился к секретарю: — Проводите его сюда.

Все взгляды были направлены на дверь, в которой показался Форнри. Им любопытно, как он переносит свое поражение, думала Талита. А он вошел, улыбаясь, и остановился прямо в дверном проеме.

— Я очень занят, Форнри, — сказал Уэмблинг. — Не можем ли мы встретиться сегодня днем?

— В этом нет особой необходимости, сэр, — ответил Форнри. — Я зашел только затем, чтобы вручить вам налоговое уведомление.

Все лица сразу стали каменными, но Уэмблингу удалось выдавить на лице улыбку.

— Налоговое уведомление? Значит, такие штучки бывают даже в раю! — Молодой секретарь прыснул, а Уэмблинг продолжал: — Ладно, Форнри, но вам не было необходимости вручать такие вещи прямо мне. Могли бы оставить у секретаря.

— Я подумал, что у вас могут возникнуть вопросы по этому поводу, сэр, — сказал Форнри.

Он обошел стол, приветливо кивнул Талите и вручил Уэмблингу тонкую пачку бумаг. Тот кивнул ему и бросил бумаги на стол. Уже отпуская жестом Форнри, Уэмблинг взглянул на итоговую сумму. Затем схватил документ обеими руками, проглядел его и в бешенстве вскочил на ноги.

— Налоговое уведомление? Это наглая выходка! Это грабеж! Это вымогательство! Ни один суд вам не разрешит такого!

Помощник, сидевший рядом с шефом, взял документы, взглянул на сумму и тоже вскочил с места, пустив документы по кругу. Члены совета, ознакомившись с ними, тоже продемонстрировали бешенство, удивление, недоверие. Пока это продолжалось, Уэмблинг стоял и ораторствовал.

— То, что вы присвоили себе право называться правительством, еще не значит, что у вас есть и право врываться сюда и конфисковывать… ведь это и есть оно — конфискационное налогообложение… Господи, но оно же вне закона уже несколько столетий… На всей этой планете есть только один налогоплательщик — «Уэмблинг и Кo», и если бы вы хоть на минуту задумались, перед тем как являться сюда… да где же вы видали такие налоги?.. Мы подадим на вас в Суд и потребуем возмещения убытков…

Форнри вежливо слушал, а Талита, бросив на него искоса взгляд, подумала, что его совершенно невозмутимое выражение лица — всего лишь великолепное произведение искусства. Она с трудом подавила смех, тогда как ее дядюшка продолжал бушевать.

— Да, мы будем судиться и потребуем возмещения убытков! Конфискационное налогообложение — только так это и можно назвать! Конфискационное и карательное! И если вам кажется, что «Уэмблинг и Кo» собирается валять дурака и позволять вам выкидывать такие преступные фокусы…

23

Мастер Хан Хорвиц принял самую картинную из своих поз.

— Конфискационное и карательное, Ваша Светлость, — гремел он.

Судья Фигоун наклонился вперед.

— Ага! Вот, значит, какая их тактика! Народ Лэнгри уже сделал свой выбор, субмастер Джарнес! Они не имеют права менять его с помощью налогообложения.

— Налог десять к одному, Ваша Светлость! — ораторствовал Хорвиц. — Лэнгри намеревается обанкротить «Уэмблинг и Кo», введя годовой налог, который в десять раз превышает общую сумму инвестиций! Если компания не выплатит этот налог, ее фонды будут конфискованы, а если заплатит, она обанкротится. Вам когда-нибудь приходилось слышать такое?!

— Теперь пришлось услышать, — с раздражением отозвался Судья. Джарнес вскочил с места.

— Знаю, знаю, субмастер Джарнес! Эти голодающие туземцы… Однако они рискуют быстро потерять наше сочувствие, если будут использовать подобные беззаконные приемы…

— Есть прецеденты, Ваша Светлость, — уважительно сказал Джарнес. — Эти нормы налогообложения установлены совершенно легально и приняты законно избранным Конгрессом планеты Лэнгри, так что ни один Федеральный Суд не имеет права юрисдикции над их волеизъявлением.

Некоторое время Судья с сомнением рассматривал Джарнеса, а затем сказал:

— Отлично. Вы оба готовы? Можете начинать прения, джентльмены.

Клерк Вайленд включил компьютер. Джарнес уселся поудобнее в кресле и стал ждать первого хода противника, который знаменитый советник Хорвиц не замедлил сделать. Он вывел на левый экран целую колонку прецедентов. Джарнес, сверив их со своими заметками, ждал продолжения. Выражение лица Хорвица, сидевшего за соседней консолью, становилось все более недовольным, но он продолжал нагромождать один прецедент, оставшийся без ответа, на другой.

В какой-то момент Судья Фигоун, заинтересовавшись такой необычной тактикой защиты, нарушил тишину вопросом:

— Вы собираетесь дать ему одному разыгрывать дело, субмастер Джарнес?

— Если это можно назвать делом, — вежливо ответил Джарнес.

Теперь Хорвиц действовал куда медленнее и после появления на экране каждой новой строки с неудовольствием и сомнением поглядывал на Джарнеса. Тогда тот, потянувшись, погладил клавиатуру и вывел на свой экран ссылку на один-единственный прецедент.