Бестия высшего света - Татьяна Луганцева

– Ну а я мечтаю задержать тебя здесь как можно дольше, – ответил Эрик.

– Нет, я задержусь здесь совсем ненадолго, – разочаровала его Яна и посмотрела на часы.

Глава 17

Вернувшись к себе в комнату, госпожа Цветкова подошла к окну и задумчиво посмотрела вдаль. После недавней двойной смерти замок уже не казался ей романтичным и очень красивым. Она уже давно была уверена, что ни один брильянт, ни один антикварный экспонат и ни один замок не стоят ни одной человеческой жизни. Но Яна отдавала себе отчет в том, что у кого-то другого на сей счет могло быть диаметрально противоположное мнение.

– Яночка, можно к тебе? – спросила заглянувшая к ней Кассандра.

– Конечно, можно. Давно вас не видела и даже жду, – не оборачиваясь, ответила девушка.

– А я не одна, я с Густавом, – сообщила Кассандра, одетая в скромное длинное темно-бордовое платье и черные туфли на устойчивой невысокой платформе.

– И Густав пусть заходит, – монотонно произнесла Яна. – Вы приехали из похоронного бюро?

– Да, – Густав ввалился со своим толстым животом и басистым голосом. – Все оговорено, завтра похороны.

– Здорово. Я имею в виду не для Леона, конечно, а то, что вы после его смерти взяли на себя заботы о его похоронах.

– Разве я мог поступить иначе? Он был один-одинешенек на свете… Я же не зверь. – Густав вздохнул.

– Да и замок теперь наконец-то обрел одного владельца. Все остальные претенденты очень удачно ушли в страну вечного сна, – повернулась к ним Яна и натолкнулась на наглый взгляд Густава.

Тот не сдержался и растянул свои толстые губы в улыбке.

– Яночка, детка, зачем вы об этом? Конечно, я попал под подозрение, но… Полиции видней. Уже все проверено.

– Ага… Но тут такое дело: могут быть одни подозрения и ни одного доказательства.

– Яна, не обижай Густава. Он такой гостеприимный и столько сделал для своего соседа, – подала голос Кассандра. – Давайте лучше выпьем за помин души почивших Леона и Рауля.

Яна усмехнулась.

– У вас есть еще яд?

– Что? – не поняла Кассандра.

– Ведь самый главный человек, которого вам надо было убрать, – Эрик, а он еще жив. Что вы приготовите для него? Если я умру от отравления и он вслед за мной, это даже у Леонардо вызовет подозрение. Разве не так? Или для Эрика больше подойдут испорченные тормоза? – сыпала вопросами Яна.

Кассандра рухнула в кресло.

– Что ты говоришь? Что за бред? Ты повредилась умом?

– Ага! Причем давно. Когда не видела ничего вокруг, что должна была видеть. Но все же я проницательная и наблюдательная, – похвалила себя Яна. – Вы правы, здесь были одни подозрения – что-то мерещилось… что-то казалось… А твердых мыслей никаких! И вот недавно в голове у меня все прояснилось…

– Не похоже, – пожал плечами Густав, косясь на Кассандру.

– Что же вы не бежите с криками: «Помогите! Спасите! Яна сошла с ума!»? Вы пришли сюда с определенной целью и просто так не уйдете. Еще ни один преступник не сознался, что он виноват, без припирающих его к стенке доказательств, если только он не страдает острыми приступами раскаяния. Недавно Леонардо совершенно несправедливо обвинил меня, будто меня так и влечет все криминальное. А я не стремилась к этому специально, так получалось. Кто мог предвидеть, что именно ко мне пристанет банда мошенников уже по дороге в Швейцарию? А ведь они хотели убить меня, но, к несчастью для вас, у них ничего не получилось. А дальше уже все пошло по накатанной. Вас подвела внешность Эрика, вернее то, что он производит такое неизгладимое впечатление на женщин. А я – женщина, и мне он тоже очень понравился. Заинтересовалась я и им, и тем, что он ведет такой скромный и уединенный образ жизни.

– Твой рассказ, конечно, очень интересен, но при чем здесь мы? И почему ты все время говоришь о нас вместе, словно мы с этой милой пожилой женщиной являемся бандой? – прервал ее Густав.

– Бандой? А что, именно то слово, – задумалась Яна. И затем продолжила: – Вообще-то ваш план изначально был обречен на провал, потому что вы допустили несколько мелких ошибок, возможно, незаметных для полиции, но очень заметных для меня. К тому же мой друг, Карл Штольберг, тоже попросил меня быть поближе к Эрику, то есть познакомиться с ним. А в ваши планы явно не входило появление рядом с Эриком еще одного человека.

– Ничего не понимаю, – вытерла пот со лба Кассандра.

– А сколько времени я ничего не понимала! – горько воскликнула Яна. – Но сейчас мне все стало ясно. Думаю, в ваших интересах выслушать меня. И можете ничего не говорить. Как бы соответствуя предположениям Леонардо, я действительно в последние время несколько раз нарушала закон. Нет, не радуйтесь, убийства я на себя не возьму! Всего лишь – взлом и проникновение в чужие кабинеты. Ну, порылась в чужих вещах на общее благо, и только, первым местом, интересовавшим меня, был кабинет Густава, вторым – комната Эрика. Мои ожидания полностью оправдались. У вас, Густав, я нашла вот эту безобидную фотографию. Однако неосмотрительно с вашей стороны хранить такое. Оказывается, вы романтик…

Яна вытащила из-под скатерти на столе старую черно-белую фотографию, на которой были изображены две молодые женщины с маленьким мальчиком.

– Конечно, я обратила внимания на надпись на обороте: «Мне пять лет. Я с мамой и женщиной, которая стала моей первой любовью и лишила меня невинности». Как трогательно! Ведь это вы, Густав?

Тот побагровел, а Яна продолжала:

– Какой симпатичный малыш! Пухленький… глазки блестят… Одна женщина очень похожа на вас – такая же пышная, с пухлыми щечками, с такими же чертами лица… Ваша мама, да? Вы похожи на нее… А вот вторая женщина – маленькая, худенькая, явно выглядит моложе своих лет, с хитрым взглядом и мило сложенными губками. Про таких говорят: маленькая собачка до старости щенок. Очень она мне кого-то напоминает… – Потемневшие глубокие глаза Яны остановились на Кассандре. – Кто вы были? Думаю, что подруги. Однако хорошенькое дело – соблазнить подрастающего сына подруги. Мелочь, а приятно! Предполагаю, что, когда все открылось, подругой мама Густава быть перестала. Такой непорядок в высшем обществе! Можно понять. Какая у вас разница в возрасте? Лет тридцать? По современным меркам – ерунда. Просто удивительно, что вы оказались столь близко знакомы. Не подумайте, мне ваша личная жизнь ни к чему, дело только ваше, сама не без греха. Просто плохо, когда ради былых отношений люди соглашаются на преступления и вредят окружающим. Лично мне это не нравится. Вот видите, я нарушила правила приличия и проникла к вам без разрешения. А с другой стороны, ну что я взяла? Что украла? Одну никому не нужную старую фотографию. Какие глупости!

Кася и Густав сидели рядом молчаливые и тихие, словно два нашкодивших школьника. Становилось понятно, что им давно не напоминали об их связи, и для них былое давно кануло в Лету.

Яна вздохнула и заговорила снова:

– Я тут совершенно случайно подслушала один разговор – вы, Густав, просили Эрика сохранить один документ. Якобы вам угрожают, и вы хотите подстраховаться. Браво! Очень хороший ход! Вы знали, что Эрик порядочен до безобразия и что он в жизни не прочтет бумаги, которые ему доверили. Действительно, хороший ход, Густав! Но лично я вам ничего не обещала, и моя совесть чиста. Поэтому я проникла к Эрику, нашла документ и прочла его. О, ужас! Вы знаете, что вы перепутали? Вы говорили, что дали Эрику на сохранение завещание князя, отдавшего свой замок вашим родственникам-садовникам. Но я прочла совсем другое. Хвала моему преподавателю английского языка и Штольбергу, тоже поднатаскавшему меня. Это было завещание Марии, единственной наследницы Леона и всего княжеского рода, в котором она ясно написала, что после своей смерти все наследство переходит единственному достойному человеку – мужчине, которого она безумно любит, – Эрику. Интересное завещание? Кстати, как вы узнали, что она его написала? Вы ведь домогались ее, Густав, да? Как же вы хотели заполучить замок! Вы шли на все! На то, чтобы соблазнить ту, которую не любили, и подставить ту, которую когда-то любили… – Яна вздохнула, присаживаясь напротив притихшей парочки. Теперь их разделяла только поверхность стола. – А уж отдать документ тому, кого он касался в первую очередь, зная, что Эрик его не прочтет, – просто высший пилотаж! Как же вы глумились над всеми нами, а особенно надо мной! Я же сама лично рассказывала вам все свои мысли и планы.

– Проныра… – прошептал Густав, а Кассандра толкнула его локтем. Она не хотела «колоться».

– Поверьте мне, Густав, «проныра» – самое мягкое определение, что я слышала в свой адрес. А как же без этого? Закрыть глаза, чтобы вы и дальше продолжали идти по трупам? Ну уж нет! Я на такое не согласна! Вы догадывались, что вас как единственного наследника могут обыскать после гибели Леона, а Эрика никто бы не заподозрил. Вы боялись, что завещание Марии могут найти, вот и отдали тому, кто и сам не прочет его и у кого искать не будут. Молодцы! Думаю, что идея убить Леона и окончательно завладеть замком у вас возникла после смерти Марии и после того, как ее завещание оказалось у вас. Возможно, сама Мария сказала вам о своем решении завещать все Эрику в минуту гнева от ваших назойливых ухаживаний. Так? Эрика как потенциального соперника убрать на всякий случай вы решили тоже. Вы даже подружились с ним, хотя между вами нет ничего общего. Но убийство его на вашей территории выглядело очень подозрительным, и вы решили пойти длинным и запутанным путем. Думаю, помогла ваша умная старая подруга. Как там – старая гвардия не сдается? Не думаю, что между вами до сих пор сохранились интимные отношения, но то, что какие-то отношения остались, – точно. И они очень значимы для вас обоих. Чем черт не шутит? А вдруг это действительно была настоящая любовь? Любовь, которой не дали положительного развития, и она свернула на тайный, криминальный путь. Вы ведь решили ему помочь, Кася? Вы любили его? Только таким способом вы еще могли быть ему нужной, так ведь, Кассандра? Вы знали, что Эрик очень много занимается благотворительностью и организовал хоспис. Он там иногда бывал, именно там вы и хотели его убрать. Так, Кася? Вы переехали туда с липовым диагнозом и преспокойненько ждали своего часа. Я была в том хосписе – полный бардак! Там не велось никакой диагностической работы, старики ложились туда уже с готовыми диагнозами и просто доживали свой век. А мне с самого начала показался подозрительным ваш диагноз. Вы – пожилая и, конечно, артистичная дама, но были неубедительны в роли смертельно больной. А уж когда я потянула вас к Эрику по своим соображениям, вы сочли это знаком свыше и просто прикольным. Решив присоединиться ко мне и выйдя на Эрика, дождаться удобного случая и убрать его. Очень ловко! И я сама вела вас к вашей цели… Естественно, серьезное обследование у независимого врача вам было не нужно, но отказаться, не вызвав подозрений, вы не могли… Вы «ломали комедию» сколь возможно долго, а потом согласились. Очень впечатляющий сюжет: некие преступники в масках молча напали и зверски убили доктора Морозова, а вас оставили в живых… Неубедительно для меня! Что вы сделали? Сказали, что вас укачало, Гена остановился, вы вышли, потом попросили достать из сумочки, например, лекарства? Гена полез в салон, и тут… Думаю, именно вы и размозжили голову Гене, потому что никого другого рядом просто не было. А Леонардо, уважая ваш возраст, диагноз и абсолютное отсутствие видимого мотива, ни за что бы на вас не подумал.