Секс - майор по соседству (СИ) - Попова Любовь

— Я, пожалуй, это заслужила. Только тихо, Леш, — прошу я, моргая часто, пока он стискивает челюсти, срывает с сушилки трусики и зажимает их в кулаке.

— Это будет самый тихий трах в моей жизни, — усмехается он и кивает. – Рот открой. Язык вытащи. Умница.

Глава 39.

Он сует мне головку прямо в рот, не церемонится, толкается до середины. Его пальцы теперь не тянут волосы, а поглаживают, словно успокаивая. И это действует. Но стоит только расслабиться, впустить ствол дальше, как Леша срывается. Хватает меня за голову и просто трахает в рот со всей, мать его, дури. Наказывает. Толчок за толчком. До пошлых причмокиваний, до гортанного рыка, до моих собственных тихий стонов. Я вскрикиваю до звездочек в глазах, когда он дергает меня на себя, насаживает до самого горла, стреляя мощной струей прямо в желудок. Проглотить все не успеваю, все лишнее вместе со слюнями и слезами стекает по моему лицо. Он словно ошалелый подхватывает это все, размазывает по моему лицу, хватая за щеки и тянет к себе. Целует жадно, порывисто, так, словно съесть меня хочет.

Он раздевает меня. Чтобы одежда не замаралась, срывает одежду и с себя. Рубит рукой по выключателю в душе и толкает меня туда.

— Доверяешь мне?

— Безусловно, — хриплю, поворачиваясь спиной. Он толкает мне в рот мои же собственные трусики, а когда я возмущенно на него смотрю, широко скалится, сжимая мой зад сильными пальцами. Между ног давно все горит и ноет. Рука сама тянется, чтобы унять этот зуд, но Леша дергает мои руки на себя, убирая их за спину.

— Прогнись, Лер. Дай попкой твоей насладиться.

От его пошлых слов голова кружится, ноги разъезжаются по уже мокрому кафелю. Вскрикиваю в трусики, когда горячее дыхание касается моей промежности. Втягиваю воздух носом, когда он кусает меня за кожу на бедре, а потом зализывает. Ведет языком по попке, касается самого центра, спускается ниже.

В голове гудит, по телу бегут волны дрожи. Я — расплавленная глина, и он своей силой лепит из меня то, что нужно ему. А я подчиняюсь, хочу подчиняться. Хочу чувствовать, как он щелкает языком по клитору, вырывая из моей груди стоны, которые глушит кляп. Оргазм накатывает неожиданно, удивляя и срывая очередной приглушенный стон. Сжимаюсь вся, дрожу и замираю, когда его толстая головка прижимается к пульсирующей щели. Он целует мою шею, обхватывает рукой грудь, сильно сжимая и толкается со всего размаху, словно ударом в матку. Я выгибаюсь, дергаюсь, все так тесно, все так остро, на грани. Леша больше не церемонится.

Удерживает мое тело в неподвижности и старательно вбивает в меня свой кол. Агрессивно, напористо, бескомпромиссно. Он просто двигается внутри меня как заряженный механизм, не знающий усталости. Не останавливается, не дает передохнуть, все-таки распространяя по ванной эхо пошлых хлопков.

Я не знаю, сколько это длится. Я просто схожу с ума, пока Леша снимает напряжение, продолжая вторгаться в меня снова и снова. Тело уже немеет, я становлюсь сама какой – то дикой, мне нужно больше, сильнее. Я сама подбиваю его, двигая бедрами в одном с ним ритме. Пока спустя еще несколько сильных толчков, все тело не взрывает новая приливная волна наслаждения, а внутри не взрывается Леша, добивая меня новой порцией семени. Он почти наваливается на меня, обнимает руками, шумно дышит в шею. Из моего рта вываливаются трусики, а он поднимает меня и поворачивает к себе. Целует нежно, влажно, скользя по телу руками.

— Лер, прости. За эти две недели.

— Ты уже извинился, как мог, — смеюсь я, прижимаясь к его твердому телу, ощущая, как часто бьется сердце в грудной клетке. Обнимаю руками, и мы просто стоим под струями воды, которые очищают от прошлого, от страхов, от боли.

Мы дергаемся, когда слышим стук в дверь.

— Мам? А ты там с кем в ладушки играешь? Я тоже хочу!

Мы с Лешей сморим друг на друга и прыскаем со смеху.

— Со мной, Андрей. Сейчас я выйду и поиграю с тобой.

— Ура! – орет сын за дверью, а Леша хмурится.

— Никогда не играл в ладушки. Это как?

Отодвигаюсь от него на шаг и показываю две ладони.

— Сделай так же, — прошу я его, а самой смешно, потому что вряд ли кому – то из нас пришла бы в голову идея после секса учиться играть в ладушки. Когда мы теряем ритм и просто смеемся, Леша прижимает меня к себе и целует в губы.

— Взрослые ладушки мне нравятся гораздо больше.

— Не сомневаюсь. Давай выходить и собираться. Нужно на картинг ехать.

— А вы не ездили?:

— Ждали тебя.

Мы добираемся до детской трассы только к полудню, после завтрака, шумных попыток одеться. Успокоить двух шумных мужиков оказывается не так просто. В какой – то момент я приковываю ладонь к животу, лишь надеясь, что совсем скоро там будет девочка.

На картинге, пока Андрей наматывает очередной круг, Леша общается с руководством, долго ходит по периметру, все рассматривает.

Я слежу за Андреем, но и Лешу из вида не отпускаю.

— Что? – спрашиваю, когда он подходит ближе.

— Да вот думаю, надо такой же в Новосибе забабахать. Тем более, там Китай рядом, с поставками проблем не будет.

— Ого, — я смотрю на эти масштабы. – Денег надо будет много.

— Почему мне кажется, что ты во мне сомневаешься?

— Ни в коем случае, Леш. Я верю, что даже с дыркой в кармане, ты все сможешь. Только если планируешь влезть в авантюру, предупреди, я буду сухари сушить.

Он запрокидывает голову и смеется.

— Блин, когда я сидел, я прямо мечтал чтобы кто – нибудь будет мне передачки носить. Ты бы ждала?

— А ты сомневаешься?

— Нет, Лер, Тебе хватит ебанутости, чтобы спокойно ждать зека из тюрьмы. И это комплимент.

— Сомнительный. Хотя если зеком будешь ты… Но не хотелось бы.

— Не переживай, Лер. Никакого криминала. Только знакомые знакомых, которые тоже захотят вложиться в подобный проект. Самый крупная трасса в Европе. А рядом парк, лесной массив и отель с рестораном.

— Глобально, я даже возбудилась.

Леша сжимает меня руками, упираясь лбом в мой.

— Не доводи до греха, тут много детей. Я люблю тебя, Лер.

— А я тебя, — сама целую его, обнимая ладонью лицо. – Очень сильно. Спасибо, что ты остановил меня тогда на трассе.

Он скалится и усмехается.

— Хочешь повторить?