Хозяйка замка - Мария Орлова

Надпись на стене, частично отбитая, частично невидима от старости, примерно гласила что сию стену имеет право разобрать лишь истинный представитель рода Травини, но никак не ранее 2005 года. Всем остальным, покусившимся, написавший грозил проклятием рода и всяческими напастями.

— Какая странная надпись, — покачала головой Аврора. — Как она могла тут оказаться?

— Наверное, ее написали до того как подвал был завален, — предположил Алекс. — Вернее застроен второй стеной, — он толкнул ногой обломок от только что разбитой стены. — Надо разбить дальше и посмотреть, что там такого, чего нельзя видеть до 2005 года.

— А проклятие? — спросила Аврора.

— Так ты же Травини. Тебе можно.

— Но я же не смогу стену сломать. У меня сил не хватит.

— Аврора, ей богу, ну что ты как маленькая, — возмутился Алекс. — Я же не предлагаю тебе киркой махать, тебе надо просто разрешить и все.

— И это все же не пирамиды, — не очень уверенно вмешался Торстен. — Вряд ли проклятие на самом деле действует.

— Посмотрите-ка, а ведь стену разбирали, — Ибрагим присел на корточки около целой стены. — Кладка нарушена.

— Тем более. Значит, проклятие получил тот, кто туда уже влез. Ломайте, — махнул рукой Алекс. Ибрагим вопросительно посмотрел на хозяйку.

— Ломайте, — кивнула она, отходя в сторону. — Хотя, сомневаюсь что там что-то осталось после этого, — девушка указала в сторону нарушенной кладки

— Тебе лучше пока подняться наверх, — посоветовал Торстен. — Здесь пыльно, да и камни могут отскакивать. Пошли, как только Ибрагим закончит, нас позовут. Правда, Ибрагим?

— Конечно, — заверил старик. — Иди, Аврора. Ну-ка мальчики, давайте все вместе, — приказал он, перехватывая лом поудобнее.

— Дай-ка мне тоже, — Алекс взял кирку стоящую у стены. — Я хочу это видеть. Аврора, ты чего еще здесь? А ну-ка дала свое благословение и пошла отсюда.

— Какой ты милый, Алекс, — покачала головой девушка. — Благословляю, — вздохнула она и стала выбираться из подвала.

Через пол часа Алекс пулей вылетел из подвала, и пронесся мимо ожидающих у входа Авроры и Торстена.

— Алекс, — окликнула его девушка, но мужчины уже не было видно.

— Стой тут, я посмотрю что там, — велел Торстен. — А еще лучше совсем отойди.

— Я нашел, — Алекс уже несся назад с фотоаппаратом в руках. — Ну, чего вы тут стоите? — воскликнул он. — Быстрее спускайтесь.

— Можешь как человек сказать что там? — Торстен помогал Авроре спускаться по узеньким ступенькам.

— Клад, — крикнул Алекс уже откуда-то снизу и стало тихо, а потом стало слышно как щелкает фотоаппарат.

— Надо было и надпись на стене снять, — вздохнул Ибрагим. — Как же я сразу не подумал.

— Махмуд на телефон заснял, — утешили старика рабочие и все как один уставились на Аврору. Девушка охнула и схватилась за Торстена, чтобы не упасть.

Посреди подвала стояло три сундука: одни огромный, в пол человеческих роста, второй поменьше, а третий можно было смело называть просто шкатулкой. Девушка подошла к самому большому сундуку и смахнула пыль.

— Тут что-то написано, — повернулась она.

— Так читай? — воскликнул Алекс и принялся носовым платком вытирать пыль.

"Кто бы ты ни был, — гласила надпись, — Не тронь это, если ты не живешь в двадцать первом веке. Подумай о потомках. Ты, потомок рода Травини, но у тебя тоже будут потомки, и последнему из них эти богатства будут нужнее. Даже если тебе нужны средства, знай, нашему последнему потомку они будут необходимее, ибо нужда заставит последнюю из рода Травини работать", — Аврора пошатнулась, Торстен и Алекс тут же подхватили ее под руки.

"Ибо нужда заставит последнюю Травини работать, — теперь уже читал Алекс. — Да, в двадцать первом веке наш род прервется, но пусть же последняя Травини восстановит родовое гнездо и ни в чем не нуждается. Долг велит нам заботиться о своих потомках и ты, читающий это раньше времени, выполни волю своего предка и оставь сей сундук нетронутым. Подпись Ретгоф Травини" — закончил он.

— Снимай это, — велел Ибрагиму, в руки которого Алекс сунул фотоаппарат, Торстен. Старик ту же сделал несколько снимков.

— Этого просто не может быть, — Аврора закрыла глаза, ноги плохо держали ее.

— Тише, ты главное не нервничай, — попросил Торстен, отводя девушку в сторону. Кто-то из строителей кинул куртку на пол и помог Авроре сесть.

— Принести тебе воды?

— Нет. Открывайте.

— Только осторожно, — попросил Алекс.

У Ибрагима дрожали руки, когда он приладил ломик к навесному замку. В подвале воцарилась почти гробовая тишина. Только Аврора вскрикнула, когда замок с сундука отлетел в сторону. Алекс помог Ибрагиму откинуть крышку, а потом взял фотоаппарат и принялся снимать.

— Что там? — не выдержал Торстен, сидящий рядом в Авророй.

— Сами посмотрите, — Алекс протянул Торстену руку и помог встать, а потом они вместе подняли девушку. — Ибрагим, нужна ручка и бумага, надо будет подробную опись сделать. Это куда круче лосиного клада.

— Махмуд, — кивнул старик, и его работники ту же бросились наверх исполнять приказ.

— Там свиток, — заметил Торстен. — Надо осторожно развернуть.

— А если он рассыплется? — испугалась Аврора.

— Надо осторожно, — Торстен двумя руками достал бумагу, также, не дыша, сломал печать на ней и раскатал свиток по полу. Алекс, стараясь не отпускать Аврору, защелкал фотоаппаратом. Торстен и Ибрагим опустились на колени и принялись читать.

"Дорогая моя, Аврора!

Очень хочется верить, что сие послание ты прочтешь сама, ибо верю я в порядочность потомков своих. Судя по твоему рассказу, замок наш почти всегда будет в руках семьи и не будет тут долго чужих людей. Уповая на Господа нашего и на чудо, что провело тебя сквозь время, хочу верить, что сии богатства попадут к тебе в руки и сумеешь ты восстановить дом свой родной, и до конца дней своих не будешь ни в чем нуждаться. Раз уж отец твой не смог позаботиться о тебе, мой долг обеспечить будущее твое и твоих детей, к какому бы роду они не принадлежали. Твой предок, Ретгоф Травини. Год 1565.

Ну а коли ты не Аврора Травини, потомок мой, закрой сей сундук, не трогая его, ибо нужда еще не коснулась тебя. Подумай о том, что много лет спустя, последнему из нас эти богатства будут нужнее. Не бери греха на душу, ибо проклятие и порицание мое и всего нашего рода ляжет на твои плечи".

— Поправь немного, последние строки плохо видно, — Алекс тронул пергамент и тот частично рассыпался под общий вскрик. — Вот черт.

— Ты успел снять? — поднял голову Торстен. — Хоть как-то?