Жертва Ведьмака - Джозеф Дилейни

– Что тогда, Том? Давай же, говори…

– Я обещал отдать ему свою душу. Я пожертвовал собой. Понимаешь, если бы Ордин победила, она бы могла использовать свой портал и появляться где угодно по своему усмотрению. И она бы пришла в Графство. Так что я выполнил свой долг…

– Ох, Том, какой же глупый! Будто ты не знаешь, что это означает!

– Я понимаю, что обрек себя на страдания. Но что еще я мог сделать, Алиса? Я надеялся, что мама найдет какой-нибудь способ спасти меня. Но сейчас она мертва, и я просто решил принять все как есть.

– Все еще хуже, чем ты можешь себе представить, Том. Гораздо хуже. Не хотела тебе говорить об этом, но будет лучше, если ты узнаешь правду. Когда ты умрешь и Враг получит твою душу, ты окажешься в его абсолютной власти. Он сможет обречь тебя на невыносимые муки. Разве ты забыл, как Морган терзал душу твоего папы?

Я кивнул. Морган был могущественным некромантом. Он поймал душу моего отца в ловушку в лимбе[4] и заставил папу поверить, что тот горит в аду и его пожирает адское пламя. Заставил испытывать нестерпимую боль.

– Вот и Враг может сделать с тобой то же самое, Том. Захочет, чтобы ты расплатился за борьбу с ним. И не только это. Ты ведь сам отдашь ему свою жизнь, он не заберет ее у тебя. А значит, путы, сдерживающие его, ослабнут и его возможности возрастут. Дьяволу больше не придется бояться, что ты можешь уничтожить его или отправить обратно через портал. Убрав тебя с дороги, он спокойно усилит свое могущество, да и тьма сама по себе станет сильнее, а затем окончательно воцарится над миром. И ты будешь терпеть такие страшные муки, испытывая невыносимые для твоей души страдания, что, желая избавиться от них, возможно, действительно станешь его союзником. Да, мы уничтожили Ордин – но какой ужасной ценой! Дьявол мог победить, Том. Он мог одержать верх над тобой. Но есть одна вещь, которая не позволит ему этого… – Алиса показала на пузырек с кровью, который я все еще сжимал в левой руке. – Сейчас он действительно тебе нужен. И ты должен всегда носить его с собой. Это отвадит дьявола…

– А он что, действует? – удивился я. – Я думал, что для этого надо смешать мою кровь с твоей.

– Я взяла ее без спроса, Том. Извини, но это необходимо было сделать. Когда на нас обрушились камни, ты долгое время лежал без сознания, тогда я и взяла немного твоей крови. Всего три капельки – больше и не надо. Сейчас в этом пузырьке твоя и моя кровь. Носи его с собой, и Враг никогда к тебе не приблизится! В общем, теперь у тебя есть только один выход. Единственный! Забудь о своих принципах. Ни один из них не имеет сейчас смысла. Ты использовал полученное от Грималкин темное желание, ты продал свою душу. Осталось сделать только это, Том, – взять пузырек с кровью. И тогда получится, что мы уничтожили Ордин и Враг не добился своего!

Я кивнул. Она была права. Все, что мне оставалось, – это воспользоваться единственным средством, которое может отпугнуть дьявола. Да, худшие опасения Ведьмака сбывались. Шаг за шагом я приближался к тьме.

– А что будет, когда я умру, Алиса? Произойдет это через пять лет или через пятьдесят, он все равно сможет забрать мою душу, в конце концов он получит ее.

– Не получит, если ты его уничтожишь!

– Но как, Алиса? Как я смогу это сделать?

– Должен быть какой-то способ. Твоя мама дала тебе жизнь, чтобы ты смог это сделать. Неужели она не рассказывала, как это осуществить?

Я покачал головой. Не знаю, была ли у мамы хоть какая-то идея на этот счет. Если и так, то она никогда не говорила об этом. Сейчас ее нет, и уже ничего не узнать.

– Мы выясним, как это сделать, Том. Уничтожим его или свяжем, одно из двух, и тогда ты будешь в безопасности!

Я крепко сжал пузырек с кровью – единственное средство, чтобы защититься от Врага.

На рассвете следующего дня мы отправились на запад в сторону Игуменицы, в порту которой, как мы надеялись, нас все еще дожидалась «Селеста». Ведьмы ушли раньше. Остались только Ведьмак, Алиса и я.

Едва мы двинулись в путь, как случилось событие, немного поднявшее мой дух. Раздался лай – и к нам подбежала Стрела со своими щенками. Они сразу бросились ко мне и облизали мне руки.

– Всегда знала, что эта собака однажды станет твоей, – с улыбкой заметила Алиса. – Хотя и не думала, что их будет три!

Ведьмак явно не испытывал восторга:

– Они могут отправиться с нами, парень, и мы отвезем их домой в Графство, но что делать с ними дальше, пока не знаю. Это охотничьи собаки, и Билл нашел им хорошее применение. Но в Чипендене для них места нет. Они никогда не уживутся с домовым. И вряд ли переживут даже одну ночь в нашем саду. Придется подыскать для них новый дом.

Я не мог с этим спорить. Но так здорово было встретить их здесь, это сделало мой путь на побережье немного приятнее.

Обнаружив «Селесту» на пристани, мы с облегчением вздохнули. Капитан обрадовался, увидев нас, и тут же стал обращаться со мной как с человеком, зафрахтовавшим судно. Как он объяснил, такие инструкции оставила мама.

Мы подождали пару дней, на случай, если выжил кто-то еще из нашей команды, отправившейся в Грецию. Несколько отставших все-таки поднялись на борт, и к концу нашей стоянки пятнадцать ведьм, включая Грималкин и сестер Маулдхилл, спустились в трюм. Но Билл Аркрайт так и не появился. Нам стало окончательно ясно, что он пожертвовал жизнью ради нашего спасения.

Теперь я спал не в гамаке на палубе, а в большой мягкой кровати. Это была идея Ведьмака – чтобы я перебрался в мамину каюту.

– Почему нет, парень? – сказал он. – Она бы этого хотела.

В общем, мое возвращение домой проходило в относительной роскоши. По ночам, чувствуя качку корабля и слушая скрип древесины и сопение собак у моей двери, я много думал. Я снова и снова прокручивал в уме все события – и всегда возвращался к одной и той же мрачной мысли: оказалась ли мама в ловушке тьмы, унеслась ли ее душа туда через портал вместе с руинами Орд? Постигла ли та же участь Билла Аркрайта?

Я хотел, чтобы мама мне приснилась, и каждую ночь засыпал с этой надеждой. Сон стал для меня важнее яви. Но это случилось только через две недели. И это точно был сон – я понимал, что сплю.

Мы снова оказались на кухне, на нашей ферме. Она качалась в своем кресле, расположившись напротив меня у очага. Я сидел на стуле и чувствовал себя счастливым и довольным. Это была прежняя мама, не та, что вернулась из Греции и заставила Джека думать, будто ее подменили, и конечно не та, что в цитадели Орд на моих глазах превращалась в грозного и прекрасного ангела.

Она заговорила со мной – ее голос излучал тепло, любовь и понимание: