Красивый, загадочный, опасный сосед (СИ) - Асланова Елена

Руслан замер, нервно провел рукой по волосам и обернулся. Его злость полностью испарилась, а на его место пришла растерянность и чувство нарастающей паники. Он ничего не ответил и, практически оттолкнув в сторону появившегося из ниоткуда Коновалова, последовал к выходу.

— Руслан Алексеевич, — окликнул его следователь и побежал за ним. — Есть разговор.

— Никаких разговоров! — отрезал он, выскочив наружу и направляясь к своей машине.

— Это касается Комаровой Виктории.

Руслан выругался и резко остановился. Все его мысли были заняты Алисой, а точнее злой иронией судьбы, заложником которой он оказался. Следователь чуть не врезался в него, но сумел избежать столкновения.

— Хотел вам сообщить, что тот парень после моего ухода поменял свои показания. Недавно с коллегами поговорил по телефону. Савичев к нападению с ножом не имеет никакого отношения.

— Я знаю, — произнес он севшим голосом. — Я знаю. Твою мать! Все это не укладывается в голове!

— Вы себя нормально чувствуете? — спросил Коновалов, вглядываясь в его лицо. — Не садитесь сейчас за руль. Идемте, я налью вам кофе.

— Не хочу я ничего! — Руслан нервно провел по шее рукой и снова вздохнул.

— Кстати, полицейские направились в дом ее матери. Предположительно, Виктория находится там. Надеюсь, никуда не сбежала.

— Не трогайте ее, — неожиданно для себя произнес Руслан и удивил следователя.

— Она заказала ваше убийство и…

— Она мать моего ребенка! — сказал он так, будто выругался, а не констатировал факт. — Если от меня что-то зависит, то я напишу и подпишу, — добавил он, махнув рукой уже ничего не понимая, что произносит.

— Это уже невозможно.

— Я могу забрать заявление обратно?

— Нет, сотрудники правоохранительных органов не имеют право его отдавать просто по первой просьбе. Зачем вы вообще это делаете?

— Я же сказал, что она мать моего ребенка, — сказал Руслан и прислонился к бамперу машины. — Я сейчас узнал, что у меня есть ребенок.

Следователь ничего не ответил. Почти стемнело. Опускающееся за горизонт солнце показывало угасающие лучи и окрасило его в оранжевый цвет. Руслан посмотрел по сторонам. Несколько пешеходов прошли мимо забора отделения полиции и скрылись за поворотом.

— Это хорошо или плохо? — спросил Коновалов.

— Хорошо, что ребенок есть, плохо, что я пропустил ее рождение, и еще хуже то, что мне предстоит теперь сказать ей, почему я появился в ее жизни спустя столько лет. Я вообще не понимаю, нужно ли говорить об этом ей. Я не знаю, как теперь с ней заговорить и что делать.

— Это девочка или мальчик?

— Девочка, — ответил он. — Алиса. Ей почти шесть лет. Господи…я даже не знаю день ее рождения! Я о ней ничего не знаю! Только то, что она любит мороженое и животных. Больше ничего.

— Вы не переживайте, — произнес Коновалов, полностью заинтересовавшись в жизни постороннего для него человека. — Я иногда тоже забываю о днях рождениях своих детей. Все из-за работы. Жена напоминает и мне за это очень стыдно.

Трофимов понимал, что ситуации у них совсем разные.

— Нужно сделать так, чтобы Виктория не пострадала в этом деле, — сказал Руслан, проигнорировав его откровение о детях. — Я понимаю, что она хотела моей смерти, но ее осуждение скажется на ребенке, ее сестре и матери. Если от меня что-то зависит, то я сделаю.

— Вы хотите просто забыть о том, что вас пытались убить?

— Никто не собирается об этом забывать! — повысил он голос. — Простите. Я сейчас сам не соображаю, что говорю.

— Ей грозит несколько лет лишения свободы. Руслан Алексеевич, преступление серьезное.

— Я знаю, но наверняка есть способы, которые сильно смягчат ее положение. Я прошу вас об этом не ради Вики или себя, а ее родственников. Ее осуждение сильно ударит по ним.

Руслан повернул голову и подумал о том, предложить ему денег или нет, но боялся испортить все дело.

— Это чистые руки, — сказал следователь, показывая ладони. — Обычно после просьбы замять дело речь заходит о деньгах. У вас все написано на лбу. Я сейчас позвоню и поговорю с ними. Попробую что-нибудь сделать, но ничего не обещаю. Может быть, они уже начали допрашивать Викторию.

— Спасибо.

— Пока не за что. Савичева тоже выпустить?

— Издеваетесь?

— Да, — усмехнулся Коновалов в ответ и зашагал в сторону отделения. — Будьте осторожны за рулем, а то вы сильно встревожены этой новостью.

Следователь сильно преуменьшил, описывая его состояние словом «встревожены». Он был полностью дезориентирован в своем внутреннем перевернувшемся мире. Руслан сел за руль, завел двигатель и, включив кондиционер, выехал на главную дорогу. Он втиснулся в поток машин и из-за пробки, стал двигаться на низкой скорости.

— Дело — дрянь! — пробормотал он.

Руслан вспомнил, как недавно говорил Оливии о том, что жалеет о ничего не значащей связи с Викой, теперь придется ей сказать обратное. Он посмотрел на время. Восемь часов вечера и десять минут. Через два с половиной часа он будет дома и впервые испугался этого. Ему предстоит нелегкий разговор со всей семьей Алисы. Алисы, которая все это время называла его «дядей Русланом». Руслан не знал, успела ли сообщить Вика о настоящем отце ребенка, и если нет, то скажет он сам. Пора положить этому конец и поставить все на свои места.

Руслан был зол на Вику за то, что не сообщила ему о беременности и рождении. Чего она боялась? Что пошлет ее на аборт и тем самым убьет все материнские чувства? Если так, то почему не воспитала Алису сама, а отдала Оливии?

— Господи, — прошептал он, прибавляя скорость, когда выехал из пробки.

Руслан вытащил из кармана телефон и увидел на экране светящееся непрочитанное сообщение от Оливии.

Он открыл ее и сбросил скорость, прижавшись к обочине.

«Вику забрала полиция. Мама попала в больницу. Что-то с сердцем. Я сижу в больнице с Алисой».

Глава сороковая

Оливия, увидев врача, вскочила на ноги и быстро подбежала к нему.

— Ваша мама почти в порядке. Она просто перенервничала, но оставим ее для наблюдения на ночь, — опередил ее врач своим ответом. — Советуем вам поехать домой и выспаться. Вы еще и с ребенком сюда пришли…

Оливия быстро посмотрела в конец коридора. Алиса, наклонив голову на бок, любовалась шоколадками в автомате.

— Если что-то надо купить из лекарств, — начала Оливия, почти бегая за врачом, который широкими шагами направлялся в конец коридора.

— Наша больница оснащена всем необходимым, — торопливо ответил врач. — Девушка, идите домой. Если что-нибудь понадобится, то мы вам позвоним.

— Можно увидеть маму?

— Нет, мы ввели ей лекарства, и она будет спать ближайшие несколько часов, — произнес врач и скрылся в ординаторской.

Оливия осталась стоять перед закрытыми дверьми и обернулась. Алиса показала ей пальцем на шоколад за стеклом. Ей ничего не оставалось, как покорно достать кошелек и засунуть денежную купюру в отсек. Шоколад упал вниз и Алиса, схватив его, поскакала к выходу. Оливия, погруженная в свои мысли, поплела следом и вышла на ночную улицу.

— Это парень оказался ненормальным и наглым, — услышала она со стороны и обернулась. — Притащил сюда собаку и испачкал кушетку слюнями. А мне это пришлось убирать.

Две медсестры с зажженными сигаретами в руках переговаривались между собой. Оливия уже услышала об этом от продавщицы в магазине и, разблокировав двери, устало опустилась за руль. Алиса, жуя шоколад, села назад, в детское кресло, и пристегнула ремень.

— Мам, мы домой?

— Да, солнышко, домой. Бабушка сегодня ночует в больнице.

— А тетя Вика?

— Черт его знает, — буркнула Оливия, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Почему тебе можно произносить это слово, а мне нет?

— Алиса, у мамы болит голова, — ответила она строго и выехала на дорогу.

Через десять минут она остановила машину возле зеленых ворот и выключила зажигание. Алиса вышла на улицу и хлопнула дверью. К ним подошел Зевс и стал обнюхивать их. Оливия посмотрела на дом Руслана. В окнах свет не горел, да и машины не было на месте. Она вытащила телефон и еще раз перечитала его ответ после того, как отправила ему сообщение с тревожными новостями.