Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский

— Ясно. Я тоже знал одного купца в Рославле — в его доме останавливался Кожух, которого мы преследовали по пятам, чтобы отнять похищенную Настеньку Я этого купца, правда, никогда не видел, но весь Рославль восхищался его хлебосольством. Кажется, его звали Елизар Бык.

— Так это он и есть! — сказал Андрей.

— Да-а-а?! — Изумился Василий, и вдруг его осенило. — Постой-постой, а откуда вы сейчас едете?

— В Новгороде мы уже все продали и купили, но напоследок купец решил запастись соленой рыбой. Мы были сейчас в деревушке на Ильмене, а оттуда через непролазные болота ездили к какому-то рыбаку, где купец покупал эту самую соленую рыбу. Он уверяет, что это его лучший поставщик и что такой рыбы нет ни в одной стране Европы. Он очень доволен, что купил ее, и теперь мы отправляемся прямо домой.

— Послушай, Андрей, я не стану от тебя скрывать, что выполняю поручение наивысшего московского воеводы князя Патрикеева, и оказался здесь не случайно. Угадай, куда я еду?

— Неужели в ту рыбацкую хижину?

— Да. Есть подозрение, что там могут быть спрятаны некие ценности, представляющие большой интерес.

— В хижине простого, забитого рыбака? Ты знаешь, как он выглядит? Это тихий испуганный человек, а его дочь вообще слепая девушка! Нет-нет, когда ты их увидишь, ты сам в это не поверишь!

— Возможно. А может, он даже не знает, что у него спрятано? Дочь слепая, не видела…

— Гм, ну что же, мне остается только пожелать тебе успеха, хотя, если честно, — в это слабо верится…

— Да, но, — Медведев замялся. — Поскольку Елизар Бык по странному стечению обстоятельств едет как раз оттуда…

— Ты подозреваешь, что он…

— Я не подозреваю, я просто хочу исключить такую вероятность. Я понимаю, что она очень мала, но согласись — существует.

— Теоретически да.

— Тогда я обращаюсь к тебе официально, как к начальнику охраны купца — я должен осмотреть его имущество.

— А у тебя есть соответствующие документы? — сощурив глаз, спросил Андрей.

— Разумеется, — улыбнулся Медведев и показал ему сыскную грамоту Патрикеева.

— Тогда все в полном порядке, — внимательно прочтя грамоту, сказал Андрей. — Мы находимся на земле Великого московского княжества и должны подчиняться его законам. Поехали, догоним купца Елизара Быка, я все ему объясню, и ты выполнишь свое дело. Могу тебя избавить от лишней работы: к тому рыбаку на его хутор купец ездил только вон с теми последними санями и на них он погрузил рыбу в бочонках. Я был все время рядом — он ничего никуда не перекладывал.

— Спасибо, дружище, — улыбнулся Василий.

— Не за что, — каждый из нас выполняет свою работу, — улыбнулся Андрей.

Они пустились вдогонку удаляющемуся обозу.

Елизар Бык, не оборачиваясь, слышал, что скачут два всадника.

Он был совершенно спокоен, уверен и хладнокровен.

— Оказалось, что мой друг здесь по службе, — сказал Андрей купцу. По приказу воеводы Патрикеева он уполномочен досматривать отъезжающих из Новгорода купцов. Вот грамота — он протянул Елизару грамоту Медведева.

— Что ты, что ты! Какая грамота! — воскликнул Елизар — Я верю и тебе и ему! — Тем более, что мне нечего скрывать!

С этими словами он, широко и добродушно улыбаясь, как бы невзначай, медленно стащил рукавицы с обеих рук, пристально следя при этом за взглядом Медведева.

Медведев, конечно, немедленно глянул на пальцы Быка.

На них было четыре перстня с камнями, но ни один не походил на те, знакомые.

Елизар улыбнулся еще шире.

— Прошу! — Он вышел из саней и повел за собой Василия. Андрей тоже шел рядом.

— Здесь, пушнина, — показал он первые сани и поднял рогожу.

Медведев без особого интереса осмотрел связки меховых шкурок горностаев, соболей и белок.

— Здесь пенька и канаты, — показал следующие сани купец.

В третьих санях находились рулоны тканей, в четвертых — ободранные замороженные туши лосей и диких кабанов, а в пятых, последних и самых маленьких санях стояли три небольших бочки.

— Соленая рыба от моего лучшего поставщика! — не переставая широко улыбаться, сказал Елизар.

— А можно взглянуть на нее? — спросил Медведев.

— Разумеется!

Елизар взял из саней ломик с загнутым расплющенным концом и ловко отковырнул верхнее донышко первого бочонка.

Большие белые рыбины плотно лежали в рассоле переложенные листьями и какими-то специями.

Бык, не переставая улыбаться, открыл две другие крышки.

Медведев внимательно наблюдал за ним.

Он не волнуется, не боится… Но, в конце концов, кожаный мешок можно спрятать на дне…

Елизар Бык, казалось, читал мысли Медведева.

— Я глубоко уважаю московские власти, и всегда сотрудничаю с ними, — мягко сказал купец. — Мне очень не хотелось бы, чтоб могли возникнуть хоть малейшие подозрения…

Он одними движением наклонил бочонок за край саней, и все его содержимое высыпалось на снег.

Там была только рыба. Дно бочки обнажилось. Ничего больше.

Медведев молчал.

Может, он нарочно показал мне эту бочку, а камни — в другой…

Но Елизар Бык столь же спокойно и невозмутимо вывалил в снег содержимое второго и третьего бочонка. В обоих не было ничего, кроме рыбы.

Медведев лихорадочно думал.

Двойное дно в одной из бочек?

Он внимательно осмотрел бочки. Елизар Бык, точно угадывая его мысли, повернул бочки так, чтобы было видно, что двойного дна в них нет.

Вдруг Медведева осенило.

Одна из досок фальшивая — внутри драгоценности.

— Отличные бочки! — сказал он и постучал костяшками пальцев по бочке.

— Превосходные! — радостно подхватил Елизар — Как приятно иметь дело со знающим человеком! Я покупаю их в Любеке у лучшего бондаря Европы. Они служат сто лет! Ты посмотри, какие крепкие!

Бык демонстративно обстучал ломиком все бочки вокруг. Сомнений не было — дерево плотное и настоящее, без пустот.

— Ну что ж, — спасибо, извини за хлопоты…

Медведев поднял одну рыбину и осмотрел. Рыба, как рыба — целая — нигде никаких надрезов.

Он бросил рыбу в бочку.

— Не стоит пачкать рук, — улыбнулся Елизар и позвал слуг. — Они все сложат.

— Желаю счастливого пути! — сказал Медведев. — Мы попрощаемся с другом, и он вас нагонит.

— Да-да, конечно! — Елизар Бык вежливо поклонился. — Рад был познакомиться! И тебе желаю всего наилучшего!

Медведев и Андрей снова отъехали в сторону.

— Не повезло? — улыбнулся Андрей.

— Да вообще-то я действую на ощупь, сам не зная, что ищу.

— Тогда трудно.

— Всегда трудно.

— Это верно, Ну что ж, прощай, да кланяйся от меня Лукичу, Филиппу и конечно, милым дамам!

— Непременно! Очень рад был тебя видеть!

Они обнялись и расстались.

Медведев поравнялся с Алешей.

— Ничего? — спросил юноша.

Василий отрицательно повертел головой.

Они молча двинулись дальше.

Глава седьмая

ДЕЛО ДЕРЖАВНОЙ ВАЖНОСТИ

… От Угры до Новгорода Сафат добирался больше месяца. На полпути на него напала банда ушкуйников, которые почему-то особенно недолюбливали татар, и пришлось вступить с ними в неравный поединок. Сафат был отличным воином, превосходно вооруженным и коня имел великолепного, потому четверых убил, а от остальных ушел, но одна пущенная вслед стрела, — надо же такое невезенье! — случайно угодила в шею прямо в узкую щель между кольчугой и шлемом. Рана, хоть и не тяжелая, стала гноиться, начался жар, и ему пришлось задержаться на неделю в маленькой деревушке, где добрые люди вылечили его.

И вот теперь он, наконец, добрался до Новгорода, прошел через все рогатки, и в покоях новгородского посадника бухнулся в ноги великому князю.

— Да продлит Аллах твои дни, великий Государь! Прими сей скромный дар от твоего верного друга и союзника великого хана Менгли-Гирея.

Сафат с глубоким почтением передал Ивану Васильевичу чудесный перстень и объяснил, как им следует пользоваться.

— Пока еще никто не покушался отравить меня, — сказал великий князь, — но за подарок благодарность передай брату моему Менгли-Гирею, пусть и он будет здоров, а перстень я, пожалуй, поношу — береженного Бог бережет, к тому же у меня как раз один палец еще свободен — и он бережно одел перстень на левый мизинец левой руки.

Сафат снова упал на колени.

— О, великий государь! Я знаю, что в древности был обычай отрубать голову гонцам, которые приносили дурные вести. Пусть упадет моя голова, но я обязан сообщить тебе скверную новость — наш общий злейший враг хан Ахмат собирается летом с огромным войском идти на Москву!

Иван Васильевич побледнел.