Бета Малого Льва - Елена Федина

— Где тебя носит! Три часа звоню! Ты что, отключился!? Через Гунтри пришлось тебя разыскивать! Хорошо, что не через Анавертивааля!

— Межзвездной связи еще не придумали, — усмехнулся Ричард, — к счастью! Чего ты от меня хочешь? Я все передал помощникам. И нечего меня дергать по всякому поводу!

— Ты что, очумел?! — громко вещал Силин, — как будто сам не знаешь, что завтра заседание? Если тебя не будет, Росси упакует звездолет своими придурками!

— Попробуйте без меня, Сил.

— Не выкручивайся. Никто за тебя не будет связываться с Антонио. И я тоже!

— Ну что ж, — вздохнул Ричард, — значит, лисвисам не повезло.

Он мог бы сказать, что ждет Конса, и это будет поважнее лисвисов и потруднее очередной стычки с Антонио Росси, но Зела не должна была этого знать. Впрочем, того, что заявил потом раздраженный Силин, ей тоже лучше было бы не слышать.

— Я не пойму, Рик, ты в детство впал, или сдвинулся на сексуальной почве? Ты другого времени не нашел свалить с бабой на курорт?

Ричард чуть не выругался. Кажется, все его усилия пошли насмарку. Шаткий иллюзорный мир безоблачного счастья зашатался. А чего он, собственно ждал? Что его так просто оставят в покое?

— Позвонишь, когда научишься разговаривать, — резко сказал он и отключился.

Зела с опущенными руками стояла возле аквариума, в котором равнодушно и медлительно двигались пестрые рыбы, и лесом стояли густые водоросли, такие же зеленые, как ее глаза. Она как будто вся погасла.

— Ричард, так не должно быть, — сказала она отчаянно.

— Не должно, — ответил он, подходя к ней, — но это всего лишь мелкие дрязги. Твое настроение меня волнует гораздо больше.

— А кого будет волновать твое настроение?

— Мое? Мне можно только позавидовать: море, солнце и самая красивая женщина во вселенной. Особенно, когда улыбается.

Она не стала возражать, зачем, собственно? Но и улыбки он больше не увидел.

Высокая изящная певица бродила между столиков и пела о потерянной любви. На дары моря, разложенные на тарелках, почему-то не хотелось смотреть. Хотелось грустить под текучую, медленную музыку и вдрызг напиться.

Его дама была ослепительна. Ричард с удовольствием постороннего смотрел на изящные линии ее шеи и плеч, посыпанные золотыми волосами, на высокую грудь под серебристой тканью узкой блузки, на кисти точеных ухоженных рук, на алые губы, застывшие в странной полуулыбке. Все эти соблазны оставляли его равнодушным созерцателем. Только глаза ее все путали. Они были прекрасны, и в них было все: грусть, надежда, космическая пустота и такая же космическая мудрость. Пожалуй, Ольгерд был прав, в нее можно было влюбиться безумно, вот так взять, забыть, кто она, и потерять голову. Можно. Только не ему и не сейчас.

Ричард посмотрел на певицу, на танцующие пары, потом перевел взгляд к входной двери. В дверях, скрестив руки, стоял Конс.

— Оперативно, — подумал Ричард, справляясь с легким шоком, все-таки так скоро он его не ждал, — уже тут! Как будто на хвосте сидел!

Конс смотрел на него, взгляд у аппира был тяжелый, синее лицо безобразно. Понимая, что долго привлекать чужое внимание нельзя — здесь все-таки не Институт по Контактам — он шагнул назад и скрылся в темноте.

— Подожди меня немножко, — сказал Ричард Зеле, как можно спокойнее, — у меня тут одно маленькое дело. Хорошо?

— Хорошо.

Она сидела спиной к двери и ни о чем не догадывалась. Глаза у нее были грустные, но спокойные. Страха в них не было.

Он вышел в мягкую прохладу южной ночи. Выброс адреналина сделал свое дело: тело напряглось, воля собралась в кулак, эмоции отлетели как ненужный хлам, мозг заработал четко. Ричард огляделся. Конс стоял у парапета набережной, вдалеке от освещения. Его выдавал только силуэт: взлохмаченные волосы и высоко поднятый воротник. Он ждал.

В двух метрах от него Ричард остановился, чувствуя, что дальше пути нет, дальше непробиваемая стена. Он встал, но стена продолжала медленно надвигаться на него, тесня назад. Конс неподвижно смотрел тяжелым взглядом. Идея была ясна.

Ричард сосредоточился, у него потемнело в глазах, и заныли разом все зубы, он забыл, кто он есть, но он сдвинул эту стену обратно, пока она его не раздавила. Поле Конса смялось в гармошку, и он его ослабил. Ричард тем временем тоже поставил впереди себя волевой щит, с удовлетворением думая, что, когда сорвет его клапаны, он вплавит Конса в парапет. Злости, впрочем, не было: это была не борьба, а обычная проба сил. Легкая разминка.

Внешне все выглядело нормально, они просто стояли и смотрели друг на друга. Только пот выступил на спине, да ноги стали ватными.

— Так это ты, — услышал Ричард вполне нормальную человеческую речь, правда, довольно медленную, — ну что ж: хорош, красив, неуязвим. Все правильно. Я только не могу понять, зачем тебе Ла Кси? У тебя есть красивая белокурая женщина. Тебе и так можно позавидовать.

Ричард прислонился к парапету, стараясь не показывать, насколько он устал и взволнован.

— Видишь ли, у нас на Земле вообще несколько иное представление о женщинах, — сказал он, — прежде всего, она — не вещь. И сама выбирает, с кем ей быть.

— Прекрасный мир — прекрасные законы, — усмехнулся Конс, — если бы я был таким как ты, я тоже предпочел бы, чтобы женщина была со мной добровольно. Но посмотри на меня и скажи: где ты найдешь такую женщину? Наши законы уродливы так же, как и мы. Поэтому Ла Кси — вещь. Моя вещь. И она это знает.

Конс достал из кармана платок и вытер взмокшее лицо.

— Ла Кси, как ты ее называешь, живет уже по нашим законам, — сказал ему Ричард, — она свободна. И уже поэтому я ее тебе не отдам.

— Она не свободна, — ответил Конс презрительно, — она просто прыгает от одного хозяина к другому.

— Я ей не хозяин.

— Это ты так думаешь. А она думает по-другому. Тебе это нужно?

— Откуда тебе знать, что она думает?

— Мне? Да я знаю эту ослицу вдоль и поперек. Каждую клетку ее тела и каждый поворот ее куриных мозгов.

— Ты так презрительно к ней относишься?

— Она глупа. Ее вывели из пробирки не для того, чтоб она рассуждала. Она не умеет и любить, не надейся на это. Зато изображать любовь эта амеба умеет великолепно. Сам, должно быть, знаешь. Так вот, не заблуждайся. Это только притворство. И на Земле это не нужно. У вас много красивых женщин, которые умеют чувствовать по-настоящему. Ла Кси никогда такой не будет.