Путь к трону - Николай Степанов

– Вознаграждение? – удивилась Еневра. – У короля Марлона есть все, что душа пожелает.

– Когда я работал в посольстве Марлона, слышал, что король души не чаял в породистых рысаках из Гайсы. Такие подарки он принимал, как правило, за пустяковые услуги. Если же речь идет о делах государственной важности…

– …то их понадобится табун. Меня это не устраивает. Пока доберешься до Гайсы, закупишь их, перегонишь через две границы…

– Есть более быстрый и надежный способ.

– Говорите.

– Любой правитель заинтересован в укреплении своей власти, сколь бы незыблемой она ни казалась, – таинственно заявил посол. – Иярх не исключение. И если во время его правления территория державы станет больше хотя бы на милю…

– Так, так, так… – Регентша отодвинула в сторону все бумаги. Она уже уловила суть предложений собеседника, а потому решила несколько сместить акценты в их разговоре. – Интересно, а какую опасность ты бы обрисовал в отношении того же Ксуала?

– Тут совсем просто. Назвал бы его человеком, хулящим правителей перед простым народом, и добавил, что преступник нанес личное оскорбление Уалзу, за что должен быть прилюдно казнен на центральной площади. С одной стороны, просматривается угроза, что беглец продолжит свое дело и в отношении Ярланда. С другой – он точно не представляет никакой ценности, но и убивать его не стоит, ведь наглецу уготована более мучительная смерть.

– Хорошо. А какие подарки за услугу?

– Поскольку дело пустяковое, достаточно было какого-нибудь редкого амулета.

– Пожалуй, это сработало бы, – кивнула Еневра. – Спасибо, Дуарз, ваши советы оказались на редкость дельными. На досуге я подумаю, как вас отблагодарить. Можете быть свободны.

Глава 14

Я В ЭТО ВЕРЮ!

Два раза по пути к неведомому хозяину неведомых земель конвой останавливался на ночлег, хотя ночи в нормальном понимании этого слова здесь вообще не существовало. Для сна отводилось то время суток, когда с появлением яркого освещения пропадало все вокруг и мир превращался в унылый зеленый ковер с редкими пальмами на его поверхности.

Вместе с пейзажем «ночью» исчезали и рогатые конвоиры, однако участи пленников это нисколько не облегчало. На Груаба с самого начала нацепили тесные бусы из барыг-камня с застежкой в виде двух слившихся в единый кристалл золотистых топазов, так что он был бессилен. А на время стоянки вокруг людей сооружали двойной забор. Внешний контур ограды строили из воткнутых в землю копий с синими наконечниками, на которые изменение освещения никак не влияло, а внутренний образовывали кентавры. Они рассыпались по земле рыже-черной яшмой, очерчивая контрастное кольцо вокруг путников. Памятуя о случае с Заручем, больше никто не рисковал приближаться к самоцветам. Попытки освободить волшебника от бус успехом тоже не увенчались.

На исходе третьего дня пленники вошли в город, накрытый огромным дымчатым куполом. Здесь усилившаяся яркость светила странных исчезновений почему-то не вызвала. Под защитным туманом, который значительно уплотнялся с наступлением «ночи», перепад освещенности почти не ощущался. Строения, люди и домашний скот продолжали оставаться на прежних местах.

Проезжая по дороге к городу мимо небольших деревушек, Руам с удивлением разглядывал бочкообразные домишки, в которых проживали аборигены. Селяне побогаче занимали две, а то и три подогнанные друг к другу громадные бочки, срезанные вверху под острым углом. Срез закрывала прозрачная пленка, служившая одновременно крышей и окнами хижины.

Домишки в городе не сильно отличались от деревенских. Разве что они были чуть выше и крупнее, да помимо дверей в округлых стенах имелись дополнительные окошки, полностью повторявшие форму самих домиков – такие же срезанные наискосок бочонки, только значительно меньших размеров, горизонтально врезанные в стены и закрытые прозрачным материалом.

– Здесь столько бочек кругом, – не мог не прокомментировать Фергур. – Интересно, местные имеют хоть какое-то представление о том, чем их действительно нужно наполнять? Так вина хочется – сил нет. Если и здесь мне предложат сырую рыбу запивать сырой водой, я кого-нибудь покусаю.

Дорога к городу проходила вдоль реки, и конвой использовал для пленников лишь ее дары.

– Вино, женщины и лошади. – Руам вспомнил главные предпочтения барона. – И все-таки вино на первом месте.

– Естественно, – подтвердил марлонец. – Известный факт: быстрее всего человек умирает от жажды. И только напившись вволю, а еще лучше и наевшись, вспоминает про остальное.

– Ты уже видел, какие тут лошади и женщины. Думаешь, вино окажется лучше? – мрачно произнес Груаб, которого сильно угнетало украшение на шее.

– Дайте хоть помечтать, рахнид вам в глотку!

Внешний вид встречавшихся по пути аборигенов поначалу заставлял людей вздрагивать. Правда, в отличие от охотников, обитатели бочкообразных домиков рогов не имели, но вытянутое и заметно зауженное в центре лицо, вертикальные овалы глаз и две дырки вместо носа в первые минуты наводили ужас. Потом бойцы привыкли.

Люди заметили, что и на них самих смотрели, как на диковинку, тыча в сторону иноземцев крючковатыми пальцами. Аборигены часто упоминали слово «демоны». Вдоль устланной утрамбованным песком дороги горожане собирались целыми толпами, глазея на необычную процессию.

– А мы тут пользуемся явным успехом, господа. – Озург постарался отогнать уныние, завладевшее им после случая с оплавленным мечом марлонца. – Словно редкие животные. Может, нас с этой целью и доставили?

– Чтобы веселить местных вельмож? – спросил Фергур.

– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Я как-то слышал от старых вояк, что у лергадцев подобное в порядке вещей. Вожди принимают на работу уродцев и держат их при себе. Я так понимаю, мы в глазах местных выглядим ничуть не лучше, чем они в наших.

– Об уродцах в Лергаде я тоже слышал, – подтвердил Груаб.

– Вот видите, вполне возможно, нас ждет не худшая участь, – сам себя успокаивал командир охранников.

– Если ты о лергадских шутах, то пример довольно неудачный.

– Почему?

– Если вождю что-то не нравится в поведении уродца, того быстренько отправляют шутить в инзгарду.

– Спасибо, вы меня очень утешили, Груаб. – Настроение Озурга не улучшилось. – Надеюсь, нас здесь хотя бы не сожрут?

Возле серых стен самой высокой бочки всадники остановились. Руам задрал голову вверх. Он насчитал со своей стороны восемь окон, до этого им попадались здания с двумя-тремя окошками, не более.

«Видимо, здесь и живет наш благодетель. Неужели добрались?»

Возглавлявший отряд охотник спешился и забарабанил в дверь. С минуту на его стук никто не обращал внимания, затем изнутри донеслись шаркающие шаги, и сердитый голос спросил: