Большая Охота - Дмитрий Янковский

– Кажется, с ними беда… – Бывший морпех довольно усмехнулся. – Они останавливаются. – Он вынул из кармана портативный бинокль и глянул в направлении цели. – Всплыли, – сообщил он. – Скорость ноль. Сработала ваша отрава.

Сложив бинокль, Борис окликнул Катю и помахал ей рукой – мол, Коча дальше справится сам, а нам нельзя терять времени даром.

– Готов? – глянул он на меня.

– К чему? – насторожился я.

– К первому погружению в своей жизни.

Я прекрасно понимал, что это произойдет сегодня, сейчас, но все же не так легко было смириться с мыслью о погружении в боевых условиях, особенно когда еще ни разу не пользовался аппаратом.

– Готов, – без особой уверенности ответил я.

– Не дрейфь, – подмигнул мне Борис. – У каждого это случается впервые.

– Но не каждый для начала погружается в океан, где рыщут торпеды.

– Да, не всем везет как тебе.

Мне такое везение показалось весьма относительным, но не время было сетовать.

Борис аккуратно разложил на песке все три аппарата и принялся внимательно осматривать снаряжение. Удовлетворившись состоянием техники, он вскрыл ящик с картриджами.

– Это кислородные элементы, – объяснил он. – Внутри каждого патрона содержится порошок, выделяющий кислород при соединении с водой. Одного картриджа при нормальном режиме дыхания хватает на двадцать минут. Затем, как уже говорила Катерина, срабатывает физиологический индикатор окончания порошка. После этого дышать можно еще минут пять.

– Это я помню, – кивнул я.

Подошла Катя. С ее помощью Борис ловко облачился в гидрокостюм, на котором был смонтирован сам дыхательный аппарат. Больше всего меня поразили эластидовые ласты, которые он надел вместо обуви. Ласты напоминали лапы морских птиц, и я не представлял, как в них можно передвигаться по суше. Как ими работать в воде, я предполагал чисто теоретически, и это вызывало у меня беспокойство.

– Кать, помоги снарядиться Андрею, – сказал он, вставляя в полости пояса запасные кислородные картриджи. – Сама потом справишься?

– Обижаешь, – усмехнулась она.

– Ладно. Тогда идем тройкой номер два. Я ведущий, вы оба ведомые. Андрей, с непривычки будет сложно ориентироваться под водой, поэтому поглядывай за мной внимательнее и следи за знаками. В баржу я войду один. Катерина будет меня страховать. Ты, Андрей, на подхвате. Если доступ к золоту ничем не ограничен, то я дам сигнал, и мы с Катей войдем внутрь уже вместе и начнем вытягивать груз наружу. Должно хватить пары ходок. Тебе, – Борис кинул взгляд в мою сторону, – внутрь разрешаю входить только в одном случае.

– В каком?

– Если нас еще не будет, а физиологический индикатор твоего аппарата уже сработает. Это будет означать, что по какой-то причине мы не можем выбраться самостоятельно и нам нужна помощь.

– И что же мне внутри делать, если такое случится? – испуганно спросил я.

– Разберешься, – ответила Катя, пристально посмотрев на меня.

И я понял, что действительно разберусь, что у меня, случись что, попросту не будет иного выхода. Потому что Катю я спас бы в любом случае, независимо от умений. Спас бы или погиб. Но без нее я выныривать не собирался, это уж точно. Я был знаком с ней всего ничего, но чувствовал, что она для меня не просто важнее собственной жизни, она оказалась важнее обещания, данного мною отцу, важнее Большой Охоты. Я готов был не просто умереть ради нее, а провалить все дела на свете, даже если от них зависело бы спасение всего человечества. Потому что без нее человечество для меня потеряло бы всякий смысл.

Катя помогла мне надеть костюм с аппаратом дыхания, а затем облачилась сама, в то время как Борис не сводил взгляд с экрана локатора.

– Пока все чисто, – напряженно произнес он. – Везет нам.

– Не нравится мне такое везение в самом начале, – нахмурилась Катя. – Обычно если дело начинается с мелких неудач, то потом идет гладко. И наоборот. Вот как раз наоборот не хотелось бы.

– Не каркай, – одернул ее Борис. – Да и вообще, хватит болтать. Всем намочить картриджи!

Он свернул на одном из прикрепленных к поясу кислородных патронов защитную заглушку и макнул его в воду, после чего вставил в гнездо дыхательной системы аппарата, надел маску, взял зубами загубник и направился в океан. Когда я надел маску, Бориса уже не было видно, он скрылся в волнах. Катя махнула мне – мол, давай, не дрейфь – и бросилась в воду.

Я сделал два непривычных вдоха, словно пил безвкусный коктейль через трубку загубника. Такой способ дыхания показался мне неприятным, к тому же и сам кислород был очень сухим, словно ваты набили в рот. Но в боевой операции не до комфорта, я в тот момент хорошо это понял. Сделав несколько длинных шагов от берега и погрузившись по пояс, я рухнул вперед и с головой ушел под воду.

Первые несколько секунд меня окутывала полная тьма, пока я не сообразил, что погружаюсь с закрытыми глазами. Хоть на мне и была маска, но при контакте лица с водой веки рефлекторно сомкнулись. Привыкать надо к новым ощущениям, привыкать…

Открыв глаза, я невольно вздрогнул от остроты нахлынувших ощущений. Я летел как в детском сне, повиснув в нескольких метрах над песчаным дном, на котором иногда попадались качающиеся оазисы водорослей. Вода была очень прозрачной, я ее почти не замечал, лишь на расстоянии десятка метров пространство начинало размываться, а затем пропадать в темной голубизне. Впереди, без видимых усилий работая ластами, опускались Катя с Борисом. Их тела, привыкшие к погружениям в пресных водах, напоминали мне тела ловких морских животных. Время от времени из клапанов на их загубниках вырывались струи пузырьков выдыхаемой газовой смеси. Только увидев их, я вспомнил, что и мне надо дышать.

Сделав вдох, я преодолел короткий приступ головокружения и попробовал двигаться. Работать ластами оказалось не так уж просто – ноги преодолевали значительное сопротивление. Но как бы там ни было, каждое такое движение придавало моему телу куда большую скорость, чем я рассчитывал.

Мозг дыхательного аппарата с панелью управления располагался на запястье левой руки. В стандартном режиме экран показывал глубину, местное время и время, прошедшее с момента погружения. Оказалось, что под водой я уже три минуты, а толща надо мной составляет четыре метра. Маску ощутимо вдавило в лицо, что заставило меня вспомнить Катин совет и выдохнуть носом, чтобы уровнять давление внутри и снаружи. Это помогло.

В течение следующих пяти минут мы медленно погружались, удаляясь от берега. Становилось темнее, хотя солнце по-прежнему пробивалось через зеркальную поверхность океана. Возможно, вода с глубиной становилась менее прозрачной, чем и объяснялся подобный эффект. За это говорило и то, что фигуры моих товарищей впереди все более размывались и приобретали густой голубоватый оттенок. В толще воды висели крупные прозрачные медузы с ярко-красной окантовкой по краю купола, на дне виднелись яркие актинии и кораллы. Я ожидал увидеть стайки пестрых рыб, но ни одной не заметил.