Огонь, водка и медные трупы (Сборник) - Вячеслав Шалыгин

— Я и сама знаю, чего хочу!

— И я знаю. — Еврони раздраженно бросил вилку на стол. — Только тебе еще рано этим заниматься!

— Не пустишь путешествовать, сбегу!

— А-а, валяй, — Долариан вяло махнул рукой, — бегунья нашлась…

— Хвостом бабушки клянусь — сбегу!

— Ну и дура будешь, — Еврони отбросил еще и ложку, затем подумал, взял супницу и выдул весь деликатесный шато-баланд прямо через край. — А студентов я обратно бастманчцам верну, — он поковырял в зубах и выплюнул крысиный хвостик, — чтобы с понта тебя не сбивали.

— С панталыку, — демонстрируя гораздо лучший иностранный, поправила Рубелия. — Пап, я же и языки знаю, и с деньгами умею обращаться, ну что тебе стоит? Дай мне какой-нибудь ДКР и на карманные расходы… совсем капелюшечку, пару миллионов. Я обещаю, буду вести себя примерно-примерно!

— Примерно, как кто? — Долариан попытался опередить события и ухватил кусок десерта прямо пальцами, но пудинг вперед второго браться никак не хотел. Знал свое место и очередь. Такие качества Еврони уважал даже в десерте. Он прекратил лапать скользкий продукт и вернулся к икре и кабарге.

— Примерно, как ты в молодости!

Долариан поперхнулся китовой икрой.

— Тогда уж, как я в младенчестве. Это было, пожалуй, единственное время, когда меня хоть немного любили и не хотели упрятать за решетку.

— Я не собираюсь ходить под себя и сосать молоко, — обиделась дочь.

— Да я о другом, — Долариан запил кабаргу абсентом. — О моральном облике.

— Буду невиннее младенца! — горячо пообещала Рубелия.

— Ладно, я подумаю. — Еврони снова вооружился ложкой и обратился наконец к пудингу. — Тут как раз намечается надежный транспорт почти до Марса. А там уже пересядешь на какой-нибудь ДКР. Но сделать это тебе придется очень быстро. Только крейсер сядет, сразу рви когти. С Яковом не столкнись.

— Он же твой деловой партнер, — удивилась дочь.

— Был. Это наше последнее дельце, дальше каждый за себя. За Злюхиным сильно много хвостов тянется. Того и гляди, сядет.

— Зачем же ты меня к нему отправляешь?

— Для достоверности. Чтобы он не беспокоился.

— Но пересесть на прокатный ДКР мне лучше до начала разгрузки?

— Умница. Соображаешь как настоящий деловой человек.

— Вечно ты меня используешь, — обиделась Рубелия. — Почему я не могу улететь на своем кораблике прямо отсюда? Далась тебе эта достоверность!

— Почему… Потому! Во-первых, такие крупные партии принято обеспечивать гарантиями, иначе Яков деньги не переведет, а во-вторых, «свои» кораблики засвечены, и, если ты полетишь на одном из них, тебе все путешествие придется убегать от всяких спецслужбистов…

— Сколько раз я тебе говорила, займись легальным бизнесом, — дочь укоризненно вздохнула.

— Ну да, — Долариан сытно отрыгнул. — И на какие шиши я буду питаться, а ты путешествовать? Не говори глупости, лучше иди собирайся. Транспорт прилетит уже через час…

Крейсер был тем же. Модернизация ходовой части никак не коснулась прочих отсеков. Зигфриду даже не пришлось ничего вспоминать. Все всплыло в памяти само собой. Главная палуба, мостик, кубрики, кают-компания, технические отсеки, гальюны… Единственное, что отличало нынешнего «Безумного» от прежнего, — тишина. На борту списанного корабля, кроме Зигфрида, не оказалось ни одной живой души. На огромном крейсере без экипажа летать не полагалось, но Безногий не раз слышал истории об аварийных ситуациях, когда корабли приходили в порты приписки и вовсе без экипажа или с каким-нибудь коком за штурвалом. Автоматика на военных посудинах была надежной, а кибернавигаторы туповатыми, но исполнительными. То есть, если не случится серьезных поломок, управлять «Безумным» Зигфриду будет не труднее, чем «каром». Такова была теория. Что выйдет на практике, должно было показать время.

Безногий прошелся по мостику и вспомнил своего бывшего командира. Капитан первого ранга Еремей Кактус вполне соответствовал и званию, и фамилии, и грозному имени крейсера. У него было все: авторитет среди боевых офицеров и штабистов, ежовые рукавицы для экипажа и сотня неотразимых тактических приемов для врага. Едва завидев вымпел «Безумного», «гундосы» предпочитали драпать, даже не пытаясь вступить в бой. Настоящий был капитан, гроза межзвездного вакуума. Смывной бачок для всякого гундешманского дерьма. Ледяной душ для горячих бастурманских голов. Живой символ мощи Земного космофлота.

Где-то он теперь? Зигфрид вздохнул. Жалко, если его действительно списали вместе с «Безумным».

Впрочем, согласно условиям разведигры, никто его никуда не списывал. Пока. Безногий приосанился и, стараясь подражать голосу Кактуса, проорал:

— По местам стоять, бляха! Свистать всех наверх, матьихтак!

Получилось похоже. Это Зигфрида раззадорило, и он продолжил упражняться, заодно вспоминая и премудрости военно-космической службы.

— Задраить переборки, на! Гиперсвязь, на, пеленг мне живо! Боевая тревога, ершть! Орудия, товсь!

— Командир Кактус? — несмело спросил кто-то, появившийся за спиной.

— Я, на, — Зигфрид обернулся. — Ты как сюда попал, мазут?

На самом деле нежданный гость был совсем не грязным. Даже наоборот, аккуратно одетым и даже франтоватым. Слой бриолина на прическе, белоснежные манжеты, сверкающие черными искрами туфли. В общем, было видно, что человек не прочь полюбоваться собой и не возражает, когда это делают другие.

— Я от Якова Дормидонтовича, менеджер по поставкам и финансовым махин… э-э… делам, — торопливо пояснил «мазут». — У вас шлюз открыт. Меня служебный лимузин подвез, а тут открыто… Ну я и вошел.

— Ты мне мозги не борозди! — Безногий окончательно вошел в роль, и она ему все больше нравилась. — Спереть чего-то хотел, да? А ну, мордой в палубу, мародер!

Он выхватил из кармана сработанную под пистолет зажигалку. Такие продавались во всех портовых ларьках торговой планеты Кидай, но незнакомец этого, видимо, не знал. Безногий взял себе на заметку — парень лох. Во всяком случае, в плане конкретных разборок. Скорее всего он и вправду один из злюхинских теоретиков.

— Еремей Бертольдович, клянусь, я от Злюхина! — падая на палубу, запричитал «мародер». — Он будет грузополучателем! А меня послал присмотреть за гундешманскими партнерами! Чтобы в мешки с зельем для весу не мочились!

— Это они могут, — смягчая тон, согласился Зигфрид. — Ну, а чего от них ждать? «Гундосы» же, на. Ладно, вставай.

Менеджер проворно вскочил. Безногий спрятал зажигалку в карман и крепко хлопнул гостя по плечу. У наблюдателя отнялась правая рука, и он окончательно скис.

— Разрешите представиться, Жорж Бушелье…

— С Ривьеры, что ли? — Зигфрид прищурился. — Фамилия у тебя подходящая. И манеры… эти… советские.

— Светские, — поправил Жорж. — Нет, я с Земли…

— Обшибся, на! — Безногий оглушительно заржал и хлопнул Бушелье по другому плечу.

Теперь менеджер был обезврежен полностью. Даже если это была ловушка-проверка, Зигфрид пребывал теперь в относительной безопасности. Отнявшимися руками, если что, не подерешься. Но Жорж, судя по пришибленному поведению, капитана не проверял, поскольку не знал настоящего Кактуса лично и верил, что Зигфрид — это и есть Еремей Бертольдович.

«Хорошо, Злюхин сам не явился, — мелькнула мысль. — С Жоржем-то справлюсь, а вот с Яковом…»

— Ну располагайся, на, — разрешил Безногий. — Да пристегнись, сейчас садиться будем.

— А разве такие крейсеры садятся на планеты? — осторожно спросил менеджер.

— Они на… все садятся, — Зигфрид вогнал в кибернавигатор команду, и «Безумный» величаво двинулся прямо на зелено-серебристый диск Глюконата-4. — Да ты не потей. Это корыто для меня, как старый тельник. Кожей его чувствую. Посадка будет мягче пуха…

Капитан рассмеялся. Не потому, что пошутил насчет посадки, просто ему было весело. Пока операция шла успешно. Роль Кактуса пришлась Безногому по вкусу. Это внушало такой оптимизм, что Зигфриду даже не хотелось выпить. Состояние было забавным и капитану почти понравилось. Конечно, было бы лучше принять на грудь, но взять любимого напитка было негде. Орбитальных палаток вокруг гундешманских планет не бывало отродясь, а единственный орбитальный торговый центр летел сейчас где-то с другой стороны Глюконата. Но все равно настроение было приподнятым. Его не испортил даже бдительный гундешманский броненосец, увязавшийся за «Безумным» еще от границы. И даже то, что, когда крейсер входил в атмосферу, сквозь бушующий за иллюминаторами огонь Зигфрид успел рассмотреть нечто знакомых очертаний, но так и не понял — что. Кажется, опять те странные «паучьи» корабли…

…А вот посадка вышла не очень. «Безумный» грохнулся о грунт с такой силой, что в течение получаса вокруг космодрома Плановый оседала пыль. Да еще неопытный Жорж приложился лбом о приборную панель.