Рассказы о верном друге - Борис Рябинин

Лукашин осторожно извлек из зубов убитой клочок материи. Судорога смерти свела челюсти, и пришлось прибегнуть к помощи ножа, чтобы разжать их и преодолеть последнюю хватку собаки. Дал понюхать Каро.

Лейтенант не терял минуты. В таких делах быстрота — первое условие успеха; нужно действовать проворно, пока запах преступника не успел выветриться, затеряться среди множества других запахов, которыми испечатан городской асфальт.

Вот та возможность «увидеть» следы даже тогда, когда асфальт выглядит абсолютно чистым: специально обученная собака-ищейка. Ее тонкое чутье — драгоценное оружие, с помощью которого любой человек может сделаться следопытом и по невидимой нити безошибочно отыскать того, кто хочет скрыться от преследования, чтобы избежать наказания. Собака приведет к нему.

— Каро, нюхай! След!

И они устремились по следу: Каро — впереди, держа нос опущенным к асфальту, Лукашин — за ним, удерживая туго натянутый поводок. Позади поспевал капитан, многократный спутник Лукашина по прежним сыскным делам.

2

Собака вела уверенно, не занюхиваясь нигде, словно по шнурку: след был свежий. Только бы не оборвался! Квартал, другой, третий… Редкие запоздалые прохожие с недоумением смотрели на двух человек в милицейской форме, которые, едва успевая переводить дух, бежали за черной, гладкой, как угорь, бесхвостой собакой. Некоторые, догадываясь, что кроется за этим, останавливались и провожали их заинтересованными взглядами.

Через полчаса Каро и его спутники были уже далеко от того места, где начался след, а доберман, казалось, и не собирался прекращать преследование. Но вот с улицы он завернул во двор большого коммунального дома, быстро-быстро пробежался по дну этого темного каменного колодца со смутно видневшимися в темноте рядами окон-глазниц и остановился у подножия узкой пожарной лестницы, уходившей вдоль стены вертикально вверх, через все этажи, до самой крыши. Встав передними лапами на нижнюю ступеньку, пес отрывисто пролаял, подняв морду и оглядываясь на проводника.

— Что ж он, по лестнице ушел? Интересно… — вполголоса произнес Лукашин, не то обращаясь к собаке, не то рассуждая сам с собой.

В ответ на эти слова пес подергал шишечкой на том месте, где у других собак бывает хвост.

Закинув голову, Лукашин пристально всматривался в темноту над собой. Туда же глядел и капитан. Обоим хотелось разглядеть конец лестницы, но он терялся во мраке.

— Полезешь?

— Выходит… — привычно-деловито обменивались они скупыми замечаниями.

— А я пойду покараулю у подъезда… Лукашин кивком выразил свое согласие.

— Н-да, акробатика, высший класс… — Взявшись рукой за железную поперечину лестницы, Лукашин с силой потряс ее, проверяя, крепка ли она. — Ничего не поделаешь, голубчик. Придется лезть…

«Голубчик» относилось к собаке. Лукашин часто таким образом разговаривал с Каро, когда оставался с ним вдвоем.

Они начали подъем.

Вы никогда не видели, как собака может лазать по пожарной лестнице? И, надеюсь, вам ясна разница между обыкновенной лестницей и пожарной? По обычной любой из нас ходит уверенно вверх и вниз, не держась за перила. Пожарная — это нечто вроде спортивной «шведской стенки», на которой практикуются спортсмены, укрепляя свои мышцы: уперлась торчком прямо под самый карниз, вместо ступеней — толстые железные прутья, да к тому же довольно далеко отстоящие один от другого, перил — никаких. Не всякий человек насмелится взобраться по ней; а что касается собаки…

Собака — лазает, но, конечно, тоже не всякая: только прошедшая большую выучку, специально натренированная, привыкшая не останавливаться в погоне за злоумышленником ни перед какими препятствиями. Каро принадлежал к их числу.

Доберман — виртуоз лазания. Доберманий предок Треф стяжал славу лучшей собаки-ищейки своего времени именно артистическими способностями выделывать головоломные трюки и неутомимостью преследования[15].

От собаки уголовного розыска нет спасения нигде. Каро являлся живым подтверждением этого.

На крышу так на крышу… И Каро, повинуясь приказу: «Лестница, лестница! Вперед!», а еще, быть может, больше инстинкту преследования, лезет, цепляясь передними лапами, как крючками, а задними подталкивая себя выше, выше. Черное гладкое тело растянулось в усилии и, казалось, сделалось еще более эластичным, припав к жестким холодным перекладинам. Сорвешься — не соберешь костей.

Проводник поднимался на одну ступеньку ниже, рукой страхуя четвероногого акробата, на случай, если задние лапы Каро вдруг соскользнут и пес повиснет в воздухе.

Подъем происходил не быстро, но и не медленно. Миновали первый этаж, второй… На высоте четвертого Каро неожиданно задержался, повиснув между небом и землей, и, просунув голову между двумя прутьями, шевеля подвижными ноздрями, стал тянуться к окну, отстоявшему от лестницы на расстоянии каких-нибудь семидесяти-восьмидесяти сантиметров. Смелый человек вполне мог здесь перебраться на подоконник, а оттуда, открыв окно, проникнуть в квартиру.

Вероятность подобной версии ничуть не удивила Лукашина. Он привык к самым необычайным хитросплетениям, на которые пускались преступники, чтобы сбить со следа или достигнуть цели. Удивило другое: что именно преследуемый ими мог сделать это. Знать, опытный и хладнокровный жулик, если, едва не «засыпавшись» на одном «деле», тотчас же решил переключиться на другое. Сорвалось в одном месте — направился сюда… Не в свою же квартиру он хотел пробраться таким путем!

Повиснув на лестнице рядом с Каро, Лукашин осмотрел окно. В створках виднелась щелочка — это усилило подозрение.

Спускались дольше, чем поднимались. Шагать вниз по такой лестнице собака не может; пришлось спускать ее на себе, обхватив одной рукой, другой хватаясь за перекладины и медленно сползая вниз. Без физкультуры подобный фортель не проделаешь. Каро вел себя спокойно: для него — не впервой!

Заприметив хорошенько окно, Лукашин, оказавшись на земле, снова прицепил собаку к поводку и, выйдя со двора, повернул к одному из подъездов, над которым тускло горела электрическая лампочка. Навстречу из ниши в стене выступила темная фигура.

— Ну, что?

Вместо ответа Лукашин молча повел головой, приглашая капитана последовать за собой.

Каро, когда они сошли со следа, покидая двор, заволновался и потянул назад, но у подъезда внезапно перестал оглядываться и, уткнув нос в землю, явно намеревался двинуться прочь отсюда, по всей видимости найдя знакомый запах. Это могло обозначать только одно: преследуемый уже покинул дом. В окно вошел, из дверей вышел… Ну, ловкий парень: смотри, какие номера откалывает! Неужели он успел опередить их?

Однако, прежде чем продолжить погоню, требовалось проверить это предположение, побывав в квартире, через которую, очевидно, проследовал вор. Не для развлечения же забирался он туда!

Отсчитав нужное число этажей, Лукашин и капитан остановились на лестничной площадке.

— Кажется, здесь…

Дверь притворена неплотно. Потянули — открылась. Собака первой очутилась в квартире. Темно. Тишина. Только тикают часы в гостиной. Хозяева — спят… если живые. (При подобных обстоятельствах можно предполагать все, что угодно.)

Прислушались. Нет, живые: из соседней комнаты доносилось сонное посапывание. Интересно: унеси хоть всех… вот спят!

Рука нащупала выключатель на стене. Щелчок. Вспыхнул яркий свет, заливая из-под розового шелкового абажура над круглым столом зажиточное убранство комнаты. Как будто все на месте… Не успел или помешали?

Из кухни появилась заспанная домработница и, увидев черную, блестящую собаку с пружинистыми неслышными движениями и двух мужчин в милицейской форме, вытаращила глаза и дико взвизгнула.

Доберман мгновенно взъерошился и залаял баритоном. Капитан въедливо сказал, обращаясь к домработнице:

— Что кричать? Кричать надо было раньше… Она непонимающе хлопала глазами.

На шум из спальни появились всклокоченный, растерянный мужчина в нижней сорочке и полосатых пижамных брюках, в шлепанцах на босу ногу; за ним выглядывала его жена, полная, рыхлая женщина в пестром халатике, со встрепанными со сна распущенными волосами, готовая тоже кричать с перепугу. Вообще пробуждение, от которого можно тут же грохнуться в обморок…

Последним показался из двери напротив мальчик лет двенадцати в трусиках и голубой майке. Он единственный из жильцов квартиры не выглядел испуганным, а просто не понимал, что происходит.

Каро нервно нюхал всех по очереди, но вид был не угрожающий. Совершенно очевидно, что того, кого он искал, среди них не было.

Капитан сказал:

— Крепко же вы спите…

Хозяин квартиры недоумевающе спросил: