Госпожа зельевар - Лариса Петровичева

засветился огонек, затем второй, и я увидела, как передо мной проступает что-то похожее на классную доску – правда, ни на какой классной доске нельзя увидеть того, что случилось в прошлом…

Бен шел по коридору, держа в руках какие-то пустые склянки. Вот он вышел на лестницу, спустился на несколько пролетов и оказался в медицинском крыле. За моей спиной рассыпался мягкий смех, и тот, кто забрал себе лицо моего друга, шепнул мне на ухо:

– Вот тут я и вырвался. Видишь, там небольшая трещина в стене?

Бен качнулся, пузырьки в его руке задрожали. Он, должно быть, брал какие-то лекарства в медицинском крыле, теперь шел вернуть пузырьки и взять новые, но…

За его правым ухом шевельнулось пятно расползающейся тьмы. Бен качнулся и начал заваливаться на пол – я увидела руки, которые подхватили его и бесшумно уложили на мрамор. Тьма сгустилась, обретая облик зельевара, но сам зельевар был уже мертв. Он усыхал, превращаясь в ту мумию, которую я увидела в шкафу.

Лже-Бен слепо дотронулся до нового лица. Медленно, стараясь не шуметь, заковылял в сторону открытой двери в кабинет доктора Соданберга.

– Видишь ли, телесное воплощение это весьма мучительная штука. Чужой облик принять несложно, гораздо труднее к нему привыкнуть, – объяснил Лже-Бен и снова рассмеялся: – Иронично. Ваш полковник чувствует кого-то вроде себя, чувствует смерть, но я не самовозрожденный мертвец. Я кое-что совсем другое.

Вот, значит, как. Робин и полковник Стенли искали не того! Вот почему ему не понадобилась труп-вода – он не мертв, он нечто гораздо хуже живого мертвеца…

– И тот прокол в картине тоже сделал ты? – спросила я.

– Да, – откликнулся Лже-Бен. – Но позже. Хотел потихоньку перетягивать сюда своих. Ничего, еще перетяну.

В прямоугольнике света передо мной я видела, как Лже-Бен судорожно мечется по хранилищу, слепо натыкаясь на шкафы, открывая дверцы, нашаривая и отбрасывая пузырьки с зельями.

– Надо было окончательно закрепиться в новом теле. Потом я все убрал. Жаль, конечно, что мне попался именно этот блаженный, я бы предпочел кого-нибудь посильнее, вроде Берты Махоуни, – тьма рассеялась, Лже-Бен показал мне все, что счел нужным. – Но господин зельевар много знает и оказался очень полезным.

– Ты имитировал его поведение, – хмуро сказала я. Сейчас надо было не сопротивляться, а затаиться. Не искать новых проблем с чудовищем, а притвориться смиренной испуганной пленницей. Он уйдет – и тогда я стану искать способ позвать на помощь или выбраться отсюда.

Лже-Бен кивнул.

– Верно. Ты бы ему понравилась, это точно. Я вел себя так же, как он. Хорошо, когда во всем подозревают ревнивую дуру Линду, а не тихого скромного зельевара, правда?

– Ты обманул всех, – пробормотала я. – Даже моего кота.

Он рассмеялся.

– Коты на самом деле полное дурачье, которое очень много о себе понимает.

– Я тебе зачем?

Лже-Бен погладил меня по щеке, и во мне все заледенело от его прикосновения.

– Живой носитель Заклятия Паучьей вдовы способен усилить меня во много раз. Ты, конечно, очень красивая девушка, Делла, но меня привлекает лишь эта паутинка на твоей коже. Что ж, пока побудь здесь. Я должен идти.

Зазеркальный мир снова качнулся и поплыл – я увидела, как Лже-Бен пересек какую-то призрачную черту и пошел к выходу с захламленного чердака.

Он, должно быть, думал, что я испугана настолько, что сяду и буду ждать, когда меня спасут, не в силах пошевелиться.

Но я не собиралась этого делать.

Я готова была сражаться.

Глава 14

Делла

Зазеркалье понравилось мне свежим прохладным воздухом, отсутствием пыли и тем, что здесь не хотелось ни есть, ни пить. Дождавшись, когда Лже-Бен уйдет, я отправилась искать выход.

Откуда, интересно, взялась та белая кошка? Почему она заманила меня сюда? Хотела показать, где пришелец из провала спрятал тело Бена, но зачем?

Хуже всего было то, что сейчас Лже-Бен был в мире людей. Он действовал, он готовил новые провалы, притворяясь тихим зельеваром так, что ему все верили. Он был рядом с Робином и Бертой, и кто знает, как он собирался им навредить! Нет, рассиживаться явно не стоило.

Когда я подошла к дверям, то зазеркалье снова качнулось, словно намекало, что лучше мне остаться на месте. Толкнув дверь, я заглянула наружу и отшатнулась, едва не заорав от ужаса. Там не было лестницы – я увидела громадный каменный колодец, подсвеченный океаном огня. Из пламени по стенам ползли драконы – многоглавые, в черной сверкающей броне. Воздух гудел, лепестки огня танцевали вокруг тварей, складываясь в призрачные фигуры и рассыпаясь.

Вот, значит, как выглядит провал, который запечатывает академия… Захлопнув дверь, я отбежала подальше, налетела на какой-то сломанный стол и сдавленно выругалась от боли, разлившейся по бедру. Если эти твари вырвутся в наш мир, то миру не поздоровится. А они вырвутся, если Лже-Бен продолжит создавать проколы…

Стоп. Боль в бедре.

В зазеркалье все выглядело каким-то призрачным, ненастоящим, но вот боль от удара была самой что ни на есть реальной. Я рассмеялась – отлично! Не знаю, почему это так меня обрадовало, но я потерла ушибленное место и подумала, что этот удар станет моим выходом на свободу.

Паутина расползлась от пальцев до локтей – заклятие отозвалось, почувствовав своих сородичей совсем рядом. Дождавшись, когда темные нити снова утонут под кожей, я пошла по тонкой тропинке среди завалов вещей. Робин когда-то говорил, что женщина не может быть настоящим зельеваром – что ж, я еще раз сумею убедить его в том, что он не прав.

Нагнувшись, я вытащила из-под одного из столов большую стеклянную банку и довольно улыбнулась: когда-то в ней хранили порошок для мытья полов. Вон несколько белых крупинок еще остались на дне – банку использую как котел, и порошок тоже пригодится. Чихнув, я выпрямилась и, прижимая к себе добычу, продолжила поиски.

Мысли о белой кошке не отступали. Почему она привела меня сюда? Я откуда-то знала, что эта кошка не имела отношения к Лже-Бену, я была в этом уверена. Возможно, раньше она принадлежала настоящему Бену… впрочем, Фаунс поймал ее вчера у ворот академии.

А ведь меня еще не ищут. Еще даже обед не начался. За обедом Робин увидит, что меня нет,