Ехал грека через реку - Тата Алатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ася протянула Вике шоколадку.
– А у кого-то была бурная молодость, – произнесла та ошарашенно и даже с некоторым уважением.
– Обращайтесь. Я, как Шехерезада, способна тысячу и одну ночь рассказывать о своих неудачах. Думаете, почему я теперь веду праведный образ жизни? Потому что больше всего напоминаю себе алкоголика в завязке. Стоило один раз сорваться – и пожалуйста. Залетела на встрече одноклассников.
Ася развела руками, демонстрируя себя – ходячую катастрофу, – улыбнулась и пошла спасать Сережу от Евы.
– Смотри, – Ася протянула ладонь, на которой лежал мандарин. – Моя козявка уже такого размера. У нее отвалился хвостик.
– У нее был хвостик? – округлила глаза Ева.
– И у тебя был хвостик. – Ася подгребла ее поближе и открыла книжку. – Вот так сейчас выглядит мой ребенок.
– Головастик.
– Зато у козявки теперь открываются глаза. А у меня заканчивается первый триместр. Это значит, что я больше не буду такой ужасной плаксой.
– Ты не плакса, – утешила ее Ева. – Женя плакса.
Женя была девочкой с танцев, которая ревела по любому поводу, чем постоянно повергала Еву в изумление.
– Скоро я пойду на скрининг, – похвасталась Ася, – и мне покажут мою козявку на мониторе.
– Я тоже хочу посмотреть на козявку, – немедленно вызвалась Ева.
– Ладно.
– И я, – подал голос Адам, молчавший весь вечер.
– Ну куда же без вас.
Наступил сентябрь, и Ася действительно стала чувствовать себя лучше. Прошли приступы слабости и головокружения, ушла утренняя тошнота, а спать теперь хотелось не так сильно.
Она снова вернулась за руль, катая Еву с танцев на подготовишки. Появилось даже свободное время, которое Ася проводила или в кафе с ноутбуком, или в длинных прогулках по городу, а то и за чаепитиями с редкими друзьями, которых она за лето подзабросила.
У нее было не то что меланхоличное настроение, но очень осеннее.
Несмотря на то что Ася в этот период была занята созиданием, ее не отпускало ощущение увядания. Как будто все самое интересное в жизни было уже позади.
– Ты обнаглела просто, – заметила подруга Саша, минут двадцать выслушивашая Асино нытье. – Теперь тебе не надо насиловать свой мозг над всякими тупыми задачами. Посмотри на меня – от одного налогового отчета до другого. Начальник на тебе не срывается. Никаких пробок по дороге на работу. Не надо платить за жилье и еду. Зарплата белая. А ты вся из себя «отговорила роща золотая». Что сложного в том, чтобы приглядывать за одной маленькой девочкой? К тому же она уже достаточно взрослая, не младенец. Это же работа мечты.
– Ты права, – печально согласилась Ася. – Только все это уже давно совсем не работа. Это мыльный пузырь из иллюзий.
– Ууууу! Узнаю эти интонации. Аська, в кого ты втюрилась на этот раз?
– Ни в кого. Ты же знаешь, что мне нельзя не то что влюбляться, а даже думать о том, чтобы влюбиться. Это каждый раз превращает мою жизнь в руины.
– Но если уж совсем припрет, – посоветовала Саша, – выбери кого-нибудь бесполезного. Курьера или водопроводчика. Хотя нет, терять хорошего водопроводчика может быть жалко. И что за хаос на твоей голове? Тебе давно пора постричься и покрасить волосы.
– Нет. Никаких салонов красоты. Предпочитаю быть похожей на йети. Чтобы нормальные люди пугались, глядя на меня.
– Типичная влюбленная Аська, – хмыкнула Саша, – в режиме «чем хуже – тем лучше». Ты безнадежна.
– Да, – мрачно согласилась Ася, – я безнадежна. Пойду прослушаю очередной онлайн-курс о самодостаточности и наслаждении одиночеством.
– Да тебе пора самой такие курсы вести.
– Ненавижу коучеров.
– Точно. Как звали того придурка, который вытряс из тебя всю душу и деньги, а потом уехал дауншифтить на Бали? Он еще написал цикл постов «Моя шизоидная бывшая» и прославился своими видосами на ютубе. Там он одевался как клоун и изображал тебя. Тоже ведь именовал себя коучером.
– Вальдемар Мо, – Ася встала. – В миру Вовка Мордашкин. Пойду я, Сань.
– Эй, – крикнули ей вслед. – Не пропадай опять. Вечно ты исчезаешь в пучинах морских. Хотя бы инстаграм веди! И выщипай брови!
– Я-год нет кис-ле-е клюк-вы, – Ева сосредоточенно водила пальцем по книжке, и ее бровки были домиком. Ася лежала подле нее на полу на спине и время от времени поднимала то одну ногу, то другую. Считалось, что так она делает гимнастику для беременных. – Я на па-мять зна-ю бук-вы [8].
Ева отбросила в сторону книжку и плюхнулась рядом со своей няней, тоже дрыгая ногами.
– Не буду больше читать! Это скучно!
– Правильно. Никогда не читай книжки, – одобрила Ася. – От них один вред. Посмотри на меня. В детстве я глотала книжки, как бутерброды. И что получилось?
– Как глотала?
– Метафорически.
– Ась, – Адам, который довольно долго стоял на пороге, глядя на их возню, решил вмешаться. После душа у него еще были влажные волосы. – Я ухожу и домой ночевать не приду.
Вместо ответа она подсунула Еве брошенную книжку:
– Почитай папе на дорожку, детка.
– «Ос-лик, – послушно произнесла Ева, но, кажется, лукавила. Она просто помнила эти стишки наизусть, – был се-год-ня зол. Он уз-нал, что он о-сел» [9].
– Простите? – изумился Адам.
– «Бегемот разинул рот: булки просит бегемот, – засмеялась Ася и села. – Панцирь носит черепаха, прячет голову от страха. Дятел жил в дупле пустом, дуб долбил, как долотом [10]».
– И почему мне кажется, что вы сейчас ругаетесь? – спросил Адам.
– Потому что она ругается, – объяснила Ева и, встав на колени, закрыла ладошкой рот Аси. – У нее губа дергается, когда она ругается.
– Ничего у меня не дергается, – пропыхтела Ася. – Я добра и бодра.
Адам присел перед ней на корточки и убрал руку дочери. Посмотрел, как предательски дернулась вверх верхняя губа. Покачал головой.
– «Круглый ноль такой хорошенький, но не значит ничегошеньки!» [11] – продекламировала Ася и сама себе закрыла рот.
– И давно она разговаривает стишками? – спросил Адам у Евы.
– Дня три, – ответила она. – Это весело.
Он так старательно в последнее время избегал Асю, что не заметил
