Орел улетел - Джек Хиггинс

– Тем не менее, мой фюрер, такова информация, которой я располагаю.

– Вот видите, значит, верить нельзя никому, – произнес Хорст Бергер, появившись откуда-то из темноты в дальней части зала. По обе стороны от него стояли два эсэсовца с автоматами в руках.

Штайнер и капитан Крамер ехали в «кубельвагене» по узкой дорожке, ведущей к замку. Несмотря на дождь, брезентовый верх машины был откинут. За ними двигались два транспортера с десантниками. У Штайнера из голенища ботинка торчала граната, на коленях лежал автомат.

– Помните, действовать надо быстро и решительно, не останавливаясь, – сказал Штайнер.

– Мы готовы выполнить все ваши приказания, подполковник, – ответил Крамер.

У ворот замка машина замедлила ход. К ним подошел сержант СС.

– В чем дело?

Штайнер поднял автомат и дал из него очередь, от которой сержанта отбросило в сторону. Затем быстро вскочил на ноги и, повернувшись, срезал автоматной очередью второго охранника. Крамер нажал на газ, и «кубельваген» въехал во двор замка.

Как только они остановились у парадного входа, из небольшого домика с правой стороны, где размещались солдаты охраны, выбежали несколько эсэсовцев. Штайнер вытащил гранату и швырнул ее в охранников, затем выпрыгнул из машины и побежал по ступеням к двери. Десантники повыпрыгивали из транспортера и бросились за ним, стреляя из автоматов по эсэсовцам во дворе.

– Как ты смеешь подходить ко мне с оружием в руках? – гневно сверкая глазами, произнес Гитлер.

– Мне жаль, мой фюрер, но настал ваш последний час. И вы, и фельдмаршал Роммель, и адмирал должны умереть. – Бергер покачал головой. – У нас нет другого выхода.

– Ты не убьешь меня, болван. Это невозможно.

– Вы так думаете? – спросил Бергер. – Почему же?

– Потому что мне не предназначено судьбой умереть здесь, – спокойно ответил Гитлер. – Меня защищает сам Господь Бог.

Где-то на улице послышалась стрельба. Бергер полуобернулся, бросив взгляд на дверь, и майор Риттер тут же вскочил на ноги, швырнул в него портфель и бросился к двери.

– Охрана! – закричал он.

Один из эсэсовцев выпустил в Риттера очередь из автомата, всадив ему в спину несколько пуль.

– Господин Девлин, – произнес Шелленберг.

Девлин нащупал сзади за поясом рукоятку «вальтера». Его первая пуля угодила в висок солдату, который застрелил Риттера, вторая – в сердце второму эсэсовцу. С яростным воплем Бергер резко повернулся к Девлину, и тот всадил ему пулю в лоб.

Девлин опустил пистолет и подошел к телу Бергера.

– Ты не послушал меня, сынок. А я ведь говорил, что ты не годишься для такой работы.

За его спиной распахнулась дверь, и в зал стремительно вбежал Курт Штайнер, а за ним – отряд десантников.

Шелленберг постучал в комнату Гиммлера и вошел. Рейхсфюрер стоял у окна. Было ясно, что он не допустит и намека на свою причастность к инциденту.

– А, это вы, генерал. Крайне неприятная история. Она бросает тень на всех офицеров СС. К счастью, фюрер склонен рассматривать грязную измену Бергера как преступление одного человека.

– К счастью для нас всех, рейхсфюрер.

Гиммлер сел.

– Вы сказали, что вас предупредили по телефону? Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть?

– К сожалению, нет.

– Жаль. Однако... – Гиммлер посмотрел на часы. – В двенадцать часов фюрер уезжает, я тоже улетаю с ним в Берлин. Канарис летит с нами. Ром-мель уже уехал.

– Понятно, – сказал Шелленберг.

– Перед отъездом фюрер хочет встретиться с вами и с теми троими. По-моему, он хочет вас наградить.

– Наградить? – удивился Шелленберг.

– У фюрера всегда есть с собой награды, генерал. Он всегда возит с собой в портфеле полный комплект наград. Фюрер считает, что верная служба достойна поощрения. И я с ним полностью согласен.

– Разрешите идти, рейхсфюрер?

Шелленберг направился к двери, но Гиммлер остановил его.

– Было бы лучше для нас всех, если бы этого прискорбного инцидента не было вообще. Вы понимаете меня, генерал? Роммель и Канарис будут молчать, а с парашютистами мы как-нибудь разберемся. Можно отправить их на Восточный фронт.

– Понимаю, рейхсфюрер, – осторожно сказал Шелленберг.

– Таким образом, остаются Штайнер, гауптштурмфюрер Вон и этот Девлин. Мне кажется, они могут причинить нам серьезные неприятности. Надеюсь, вы согласны со мной.

– Значит, вы имеете в виду... – начал Шелленберг.

– Ничего, – сказал Гиммлер. – Я ничего не имею в виду. Вы сами решите, как поступить с ними.

Перед самым полуднем Шелленберг, Штайнер, Аза и Девлин пришли в библиотеку замка Бель-Иль. Вскоре открылась дверь и вошел фюрер, за ним – Канарис и Гиммлер с небольшим кожаным портфелем в руке.

– Добрый день, господа, – сказал Гиммлер.

Все трое офицеров замерли по стойке «смирно»; Девлин, сидевший на подоконнике, неловко поднялся. Гитлер кивнул Гиммлеру, и тот открыл портфель с наградами.

– Вы, генерал Шелленберг, и вы, гауптштурмфюрер Вон, награждаетесь Немецким золотым крестом. – Он приколол им награды и повернулся к Штайнеру. – У вас, подполковник Штайнер, уже есть Рыцарский крест с дубовыми листьями. Я награждаю вас Крестом со шпагами.

– Благодарю, мой фюрер, – ответил Штайнер с изрядной долей иронии в голосе.

– А вы, господин Девлин, – сказал фюрер, поворачиваясь к ирландцу, – награждаетесь Железным крестом первой степени.

Девлин не нашелся что ответить и едва удержался от смеха, когда Гиммлер прикалывал ему награду.

– Выражаю вам свою благодарность, господа, и благодарность всего немецкого народа, – произнес Гитлер, затем повернулся и вышел. Гиммлер последовал за ним.

Канарис остановился у двери.

– То, что произошло сегодня, – хороший урок для всех нас. Но вам, Вальтер, теперь следует быть крайне осторожным.

Дверь закрылась.

– Что теперь? – спросил Девлин.

– Сейчас фюрер вылетает в Берлин. Канарис и Гиммлер отправляются с ним.

– А мы? – спросил Аза Вон.

– С вами возникла небольшая проблема. Рейхсфюрер ясно дал понять, что вы трое не должны возвращаться в Берлин. А точнее, он хочет, чтобы вы вообще исчезли.

– Ясно, – произнес Штайнер. – И вы должны позаботиться об этом?

– Что-то в этом роде.

– Ну и скотина, – выругался Девлин.

– Конечно, вы можете улететь на самолете, который по-прежнему стоит на побережье в Шерне, – сказал Шелленберг. – Лебер, наверное, уже привел его в порядок и заправил.

– Но куда же нам лететь? – спросил Аза. – Мы едва унесли ноги из Англии, и в Германии нам нельзя оставаться.

Шелленберг вопросительно взглянул на Девлина, и ирландец вдруг расхохотался.

– А приходилось ли тебе бывать в Ирландии? – спросил он Азу.

На берегу было холодно. Вода прибывала, но места оставалось вполне достаточно, чтобы самолет мог взлететь.

– Я все проверил, – доложил Азе сержант Лебер. – У вас не должно быть никаких проблем, гауптштурмфюрер.

– Отправляйтесь на аэродром, сержант, – сказал Шелленберг. – Я приеду позже.

Лебер отдал честь и ушел. Шелленберг пожал руки Штайнеру и Азе.

– Желаю удачи, господа.

Они забрались в самолет. Шелленберг повернулся к Девлину.

– Вы удивительный человек.

– Летим с нами, Вальтер. Вам незачем возвращаться в Берлин.

– Поздно, дружище. Как я уже говорил, поздно спрыгивать с карусели.

– А что скажет Гиммлер, когда узнает, что вы отпустили нас на волю?

– О, об этом я уже подумал. Вы отличный стрелок, вам ничего не стоит прострелить мне плечо, только стреляйте в левое. И, разумеется, постарайтесь, чтобы пуля не задела кость.

– Ну и хитрец же вы, черт побери.

Шелленберг отошел на несколько шагов и обернулся. Девлин вытащил из кармана пистолет. Раздался хлопок, и Шелленберг пошатнулся, схватившись за плечо; из-под пальцев выступила кровь. Генерал улыбнулся.

– Прощайте, господин Девлин.

Ирландец вскарабкался в самолет и задвинул фонарь. Аза развернул «Лисандер» навстречу ветру, самолет с ревом пронесся по берегу, взмыл вверх и полетел в сторону моря. Шелленберг посмотрел ему вслед, прижимая ладонь к раненому плечу, затем повернулся и направился к стапелю.

В графстве Мейо, недалеко от залива Киллала на западном побережье Ирландии, находится озеро Лох-Конн, которое тянется более чем на десять миль. В тот вечер в исчезающем свете сумерек, опускавшихся с гор, поверхность озера сверкала, как черное стекло.

Майкл Мерфи имел клочок земли на южном берегу озера, но в тот день он не работал на нем. Вместо этого он удил рыбу и пил ирландский самогон и, как говаривала его бабушка, напился до того, что перестал соображать, где находится. Неожиданно полил сильный дождь, и, тихо напевая себе под нос, Майкл взялся за весла.

Вдруг что-то заревело, налетел вихрь, и Майкл увидел, как какая-то огромная черная птица – так описывал он потом свое видение – пронеслась у него над головой и исчезла в темноте где-то на другом конце озера.