Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уже задержали, — успокоил я генерала. — Проверку не проводили, но парень признался, что меня хотели наркотиком накачать. А ещё пригласили репортёров, — я кивнул на газету. — обещали сенсацию про цесаревича.
Кутепов внимательно дослушал, затем, убедившись что мне не чего добавить, строго спросил:
— Кто задержал? Где разместили? Почему не доложили?
— Задержала моя личная охрана. Разместили в Царском селе. Вчера доложить не успели, докладываю вам прямо сейчас. Для допроса нужны полномочия. Без вас, как вы понимаете, дальше никак. Ни экспертизу не провести, ни протоколы составить по закону.
— Я распоряжусь. Немедленно людей отправлю.
— Хотел просить об одолжении, — тут же взглянул я на Кутепова, решив не откладывать.
— Будто у меня выбор есть, — с усмешкой выдохнул генерал. — Вы меня считай к стенке припёрли. Эх... — качнул он головой и от чего-то беззвучно хохотнул.
— Что значит не оставил. Я всего лишь цесаревич, — пожал я плечами. — Ладно, хочу просить у вас разрешения присутствовать на допросе. Объяснять причину, думаю, не требуется.
— Не положено, отрицательно качнул головой Кутепов.
— Я Андерсона уже расколол. А когда мои охранники с ним говорили, так тут же слова назад взял, мол, давил я на него. Хотя и в помине такого не было.
— Нельзя так. То, что не по протоколу, суд легко может отклонить. И выпустят вашего Андерсона, как невинную овечку.
— Да нет у меня цели его в тюрьму засадить. Я не успел узнать, кто его послал. Отвлекли нас. Мне бы заказчика узнать, а там пусть он хоть награду получит за свои деяния получит. Мне всё равно. В этом деле информация куда ценнее. А я её вернее всего получу. По крайней мере, ложь почувствую.
Генерал немного подумал, а потом махнул рукой.
— Ладно, но их перевезут в Кресты, в следственный изолятор, тогда я и подстраховать смогу, — кивнул Кутепов.
— С редактором будете что-то делать? — спросил я, кивнув на кричащую заголовком газету.
Кутепов потёр лоб ладонью.
— Будем. Но чую, сначала нужно с допросами закончить. А с редактором... Подумаем...
Люди генерала управились на удивление быстро.
Спустя несколько часов, я в сопровождении Пегова ожидал в Крестах прибытия заключённых под стражу журналистов и Андерсона. Причём, прибытие ожидалось с минуты на минуту.
Меня подмывало попросить Кутепова показать настоящего Александра, но в то же время, я отчего-то боялся того что могу увидеть в палате.
Пока ждал, изучал любопытную статью в газете «Россия». Поставил себе пометку, больше внимания уделять прессе. Интернета здесь нет, поэтому эти печатные издания имеют серьёзное влияние на умы современных людей. Так упустишь, и все будут считать, что наследник приверженец всевозможных развратных увеселений, кутила, убийца и так далее.
Статья в газете, хоть была и не про меня, но заставила понервничать.
Во Франции большое всё большее влияние захватывает некая организация «Огненные кресты», слившаяся с «Аксьен франсез». В их рядах уже почти два миллиона человек. Организация проповедует крайний шовинизм и национализм, ставя перед собой задачу возвращения Эльзаса и Лотарингии.
С точки зрения французского обывателя возвращения исконно французских регионов, захваченных в результате франко-прусской войны вполне логично. Россия, что могла бы вступиться за Германию, в настоящий момент слаба, потому что император Николай при смерти, в потенциальный наследник не пользуется авторитетом ни в армии, ни при дворе.
И здесь по мне прошлись. Чем же я прессе так не угодил. Нужно хорошенько подумать, как поднять свой авторитет. Опять же, надеюсь это мнение наших газетчиков, а не дословный перевод зарубежных газет.
Так дальше...
Германия отмалчивается, но строит оборонительные укрепления.
Еще во Франции сильны позиции влиятельного депутата Пьера Лаваля, предлагавшего объединение с Германией, чтобы потеснить Австро-Венгрию.
С чего вдруг Австро-Венгрию теснить?..
В моём мире такого не происходило, но сам сценарий до боли знаком. У меня даже настроение испортилось. И что им без войны не живётся.
Бегло просмотрел ещё несколько статей. Там ситуация вырисовывалась ещё хуже:
В Австро-Венгрии набирают силы реваншисты, желавшие потеснить позиции России на Балканах, там где у нас серьезные позиции среди болгар и сербов. Опять-таки — упор делается на нынешней слабости русской власти.
Англия пытается влиять сразу и на Францию, и на Германию. Но больше всего она желает нанести России удар на южных рубежах, оттянуть на себя не Только Афганистан и Персию, но и российский Туркестан.
Выглядит картина скверно. Одно радует, даже если волна и докатится до России, Империя совсем не та, что в сорок первом году моего времени. Пусть только сунутся...
От газеты меня отвлёк следователь, который сказал, что задержанные прибыли.
Когда все положенные уставом предписания были соблюдены, а причитания и инструкции следователя, провожающего меня к Андерсону выслушаны, я оказался в допросной.
Стоило Алексею встретиться со мной взглядами, как он тут же побледнел. Не меня он ожидал увидеть.
Я уселся напротив затравлено глядящего на меня Алексея, и произнёс фразу из фильма моего далёкого будущего:
— Оказывается, мистер Андерсон, вы живёте двойной жизнью.
— Что? — уставился на меня Алексей.
— В одной жизни, вы друг детства наследника престола Российской Империи, а в другой, заговорщик и враг короны.
— Я жду своего адвоката, — осипшим голосом произнёс он, не сводя с меня глаз.
— Будет, — кивнул я. — Вот только поговорим для начала.
— Ты же цесаревич, допрос должен дознаватель проводить. Я это точно знаю.
— Так вот он, следователь, — я указал рукой на ворчливого офицера, который по-новому посмотрел на меня. Он, видимо, не знал, кого провожал, да и я не представлялся.
— Но так нельзя... — простонал Андерсон.
— Что именно нельзя? — уточнил я. — Подсыпать наследнику престола наркотики?
— Да не было там ничего, я ничего не делал! — вдруг выдал Андерсон, вот только выглядела его речь неестественно, будто была заучена и отрепетирована. Да и укольчик моего персонального детектора лжи говорил о неискренности.
Я поглядел на следователя, затем перевёл взгляд на своего «друга» детства и расплылся в улыбке.
— Послушай, Лёшка. Если я буду вести этот допрос, ты расколешься как миленький. И никакие адвокаты, что посоветовали тебе отнекиваться, тебя не спасут, — я намеренно назвал его уменьшительно-ласкательно. Сам не знаю от чего, видимо хотел подчеркнуть, что сейчас не до условностей. — Всё будет задокументировано, и предоставлено в суд. Но
