Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев

на исходе лета 1918 года в Москве, называется по-другому. Это была успешная спецоперация ВЧК по выдворению из страны разведчиков-дипломатов стран-агрессоров, проведенная настолько мастерски, что выдворение не дало повода противостоящей стороне заявить о том, что Советская Россия, грубо нарушив дипломатическую неприкосновенность сотрудников посольств, проведя обыски в их резиденциях, арестовав дипломатов, де-юре объявило войну Антанте.

В середине 1918 года уже стало ясно, что Германия находится на грани военной катастрофы. Сил и средств у кайзера против коалиции Англии, Франции и США не было, 2 миллиона американских солдат решали исход Первой мировой войны бесповоротно.

В такой ситуации можно было думать о решении новой проблемы — возникновение на месте государства бывшего союзника Республики Советов, реинкарнации Парижской коммуны, вызвавшей в своё время лютую ненависть всех европейских режимов. Только реинкарнированный ребенок родился уже сразу великаном по сравнению с тем, против кого объединились в 19-м веке бывшие враги, поэтому задушить этого новорожденного следовало до того, как он на ноги встанет.

Еще в начале марта 1918 года началась интервенция Антанты на севере России, в конце мая Антантой было инспирировано восстание Чехословацкого корпуса, международная агрессия против Советов уже вовсю разворачивалась. А в это время в Москве и Петрограде болтались какие-то непонятные личности, вроде Локкарта и Рейли, называвшие себя дипломатами, шастали с разными разговорами к членам правительства, встречались с разными политическими деятелями…

По факту, страны Антанты и Советская Республика, находятся в состоянии войны, а дипломаты одной воюющей стороны ведут какую-то свою деятельность на территории другой. А чем они могли заниматься на территории противника, надеюсь, ясно без дополнительных пояснений — только разведкой и организацией диверсий. Кто-то может себе представить Шуленбурга, раскатывающего по прифронтовой Москве 1941-го года на «хорьхе»?

Совнаркому, естественно, присутствие в столицах представителей дипмиссий, нужно было, как зайцу мотоциклетный руль. Именно Москва и Петроград были центрами организовывавшейся Красной армии, центрами организации сопротивления иностранной интервенции, можно было просто стоять на улицах и считать количество войск, марширующих под «Смело мы в бой пойдем…», да расспрашивать на вокзалах о маршруте эшелонов. Более важной разведывательной информации придумать сложно.

«Дипломатов» следовало выдворить за пределы Советской России. Их присутствие в столице наносило безопасности молодого государства рабочих и крестьян значительный ущерб даже без всяких заговоров. А выслать их было нельзя по той же причине, что и объявить мобилизацию до 22 июня 1941 года. Выдворение сотрудников дипмиссий могло быть истолковано, как фактическое объявление состояния войны.

Можно подумать, что в условиях начавшейся открытой интервенции это было уже не важно. Да нет, важно. Очень важно. Дело в том, что Советское правительство просто вывело страну из мировой бойни, не примкнув ни к одной из противоборствующих сторон, заявив и продемонстрировав своё миролюбие. Поэтому взять и объявить после этого войну России не могло ни одно из государств, бывших «союзников», без того, чтобы не нарваться на внутриполитические проблемы. Народы всех стран уже устали от длившейся почти 4 года мясорубки, просто не поддержали бы свои правительства, которые без повода начали бы агрессию против вчерашних «братьев по оружию», единственная вина которых была в том, что они штыки в землю воткнули.

Нужен был повод. Любой. Любое агрессивное действие Советов. Вот выдворение дипломатических «контактеров» и могло им стать. Ведь страны Антанты очень остроумно «разорвали» дипломатические отношения с Россией: просто не признали новое правительство, послов вывезли из столицы, а некоторых дипломатов оставили.

Поэтому обе, противоборствующие уже, стороны были заинтересованы в высылке дипломатов Антанты. Одним, Советам, мешала их разведывательная деятельность, другим нужен был повод для официального объявления состояния войны в ответ на агрессивные действия.

Можно было обвинить «контактеров» в шпионаже, конечно. Но это очень скользкий путь. На следующий день английские газеты вышли бы с заголовками примерно такого плана: Агрессивная политика Советов! Подлые инсинуации в адрес сотрудников дипмиссий!

Требовалось что-то значительней. Самое значительное — организация правительственного переворота. И что бы — с поличным! С железными доказательствами! Что бы явно видно было — кто агрессор.

Только сами Локкарт и Рейли что-то не спешили организовывать перевороты. Сидней хотя бы служащую ВЦИК завербовал, а Брюс, похоже, увлекся романом с сексапильной Мурой Брудберг, забыл вообще, зачем его посылали в Россию (что взять с молодого обалдуя?!).

И тогда под руководством Ф. Э. Дзержинского такой «заговор» был организован. Была проведена операция с классической подставой…

* * *

Те, кто провел лично хоть одну оперативную разработку, могут оценить отношение чекистов к британским разведчикам, как к откровенным профанам в профессии. Сама операция может вызывать только издевательские насмешки над Джеймсами Бондами.

Всё было сделано просто до идиотизма.

Феликс Эдмундович отправил в Петроград двух латышей-чекистов, те шлялись по всем злачным местам старой столицы, изображая из себя контрреволюционно настроенных офицеров, пока в морском клубе не выпили на брудершафт с английскими моряками, рассказывая антисоветские анекдоты. Британская разведка наживку заглотила сразу. «Контрреволюционеров» после почти двухмесячной проверки вывели на морского атташе посольства Великобритании Кроми.

Теперь оцените уровень хваленной английской разведки, которой некоторые борцуны с «оранжевыми» революциями приписывают организацию свержения самодержавия. Этими чекистами были бывшие латышские стрелки Ян Буйкис и Ян Спрогис. Оперативники без пяти минут неделя. Джеймсы Бонды за два месяца не только не смогли раскусить этих парней, но даже не смогли установить настоящее место их службы!

Дальше началась уже настоящая оперетта. Товарищи Яны были представлены самому Сиднею Рейли. Этот шпион всех времен и народов сходу высоко оценил «морально-деловые» качества латышских парней, прикидывающихся русскими офицерами, после чего Кроми собственноручно накатал им рекомендательные письма для самого Брюса Локкарта.

У нормальных людей, в нормальных разведках, для выхода на связь с резидентом используются пароли. Приходит, например мужик по адресу, стучит три раза в дверь и спрашивает у хозяина квартиры о продаже славянского шкафа. Но это у нормальных. Британцы пишут письма.

Легко представить хохочущего Дзержинского, который читал эти послания, представленные ему его сотрудниками. И можно прикинуть, как охарактеризовал человек, значительную часть своей жизни проведший в подполье, в противоборстве с царскими жандармами, уровень английских спецслужб. Вряд ли он рассчитывал, что «дипломаты» сразу же начнут собственноручно документировать свою шпионскую деятельность и эти документы раздавать направо и налево.

Следующим актом этой оперетты была просьба со стороны Брюса к «офицерам» познакомить его с лицом непременно значительным. Ну и познакомили. С самим Эдуардом Берзиным, командиром латышских стрелков, несших охрану Кремля. Англичане радостно обнимали столь значительного человека, водили его по своим конспиративным хатам, засвечивая всю агентурную сеть, везде с упоением обсуждали открывающиеся возможности по свержению