Мертв как гвоздь - Шарлин Харрис

Наверное, мне стоило остаться в регистратуре и разобраться с этой мисс Бисон. Но на это у меня не было никаких сил. Я хотела принять душ или ванну – обтирание влажным полотенцем (медленное и аккуратное) не принесло мне ощущение чистоты. Я хотела нормально поесть. Хотела тишины и спокойствия. После того, как я села в кресло-каталку, медсестра повезла меня к больничному выходу. Вот идиотка! Мне же не на чем вернуться домой. Моя машина по-прежнему стоит на стоянке перед библиотекой. Да к тому же я вряд ли смогу сесть за руль в ближайшие несколько дней.

Я собиралась попросить медсестру отвезти меня обратно; я намеревалась зайти к Кельвину (может, Доусон согласится подбросить меня домой). Но тут у обочины затормозила ярко-красная машина «индала». Клод, брат Клодин, распахнул передо мной пассажирскую дверь. Я не шелохнулась, во все глаза, таращась на эльфа.

– Ну, так ты собираешься ехать или нет? – раздраженно спросил он.

– Ух ты, – прошептала медсестра. – Ух ты. – Мне показалось, что пуговицы на ее блузке вот-вот разорвутся, так глубоко она дышала.

Клода я видела лишь во второй раз. И совсем позабыла, какое впечатление он производит на людей. Брат Клодин просто сногсшибательный парень. Настолько красивый, что в его присутствии я напрягалась, словно электропровод. А вы попробуйте расслабиться, когда рядом с вами, к примеру, Брэд Питт.

Раньше Клод работал в стрипклубе «Хулиган» в Монро, теперь он стал его управляющим. Кроме того, эльф занялся модельным бизнесом. Если честно, пробиться на молельный подиум не так-то просто, особенно в северной Луизиане, поэтому Клод, по словам его сестры, решил для начала попытать счастья в конкурсе «Мистер Обольститель». Он даже прибегнул к помощи пластической хирургии и изменил заостренную форму ушей. Победитель конкурса получал возможность сняться для обложки популярного женского романа. Вообще-то я ничего не смыслю в конкурсах красоты, но при виде Клода у меня всегда перехватывало дыхание. Уверена, именно его судьи единодушно признают победителем.

Клодин как-то обмолвилась, что Клод недавно расстался со своим парнем, значит он свободен: шести футовый красавец с волнистыми черными волосами, с накачанными мускулами и рельефным прессом, достойными попасть на обложку «Эбс Викли» (спортивного еженедельного журнала). Добавьте ко всему прочему пару темных карих глаз, точеный подбородок и чувственный рот с пухлой нижней губой.

Вот вам и Клод. Не подумайте, что я обращала на него особое внимание.

Я самостоятельно поднялась с кресла-каталки и села в машину. Медсестра все продолжала повторять «Ух ты, ух ты, ух ты».

– Спасибо, – поблагодарила я Клода, пытаясь скрыть удивление.

– У Клодин появились на работе какие-то срочные дела, поэтому она попросила меня отвезти тебя домой. Она разбудила меня, – сказал Клод. По его тону я поняла, что причиняю ему массу неудобств.

– Спасибо, что согласился подбросить меня домой, – проговорила я, предварительно перебрав в голове несколько вариантов ответа.

Клод не поинтересовался, как проехать в Бон Темпс. Не помню, чтобы видела его в городе – такого мачо трудно не заметить.

– Как твое плечо? – неожиданно спросил Клод, словно вспомнив о правилах этикета.

– Получше, – ответила я. – Мне выписали рецепт на болеутоляющее.

– Значит, тебя и в аптеку завезти надо?

– М-м, ну я сяду за руль только через два дня, так что это было бы очень мило с твоей стороны.

Приехав в Бон Темпс, Клод припарковался у аптеки. С трудом, выбравшись из машины, я пошла за таблетками. Клод мне не помог.

Естественно, аптекарь уже знал, что случилось, и поинтересовался у меня, куда же катится этот мир. Я понятия не имела.

Пока аптекарь искал необходимое болеутоляющее, я размышляла над тем, есть ли возможность того, что Клод бисексуал – ну хотя бы самую чуточку. В аптеку заходили женщины с затуманенными глазами. Они, конечно, не говорили с Клодом, поэтому понятия не имели о его нетрадиционной ориентации.

– Не прошло и полгода, – проворчал Клод, когда я села в машину.

– Да, мистер Сама Вежливость, – огрызнулась я. – Отныне обещаю быть порасторопнее. Ума не приложу, с чего вдруг пулевое ранение должно повлиять на скорость моих действий? Прошу прощения.

Краешком глаза я заметила, как щеки Клода покрылись румянцем.

– Извини, – процедил он. – Я был резок. Все говорит, что я ужасный грубиян.

– Да ты что? Правда?

– Да, – подтвердил он, а потом сообразил, что я съехидничала. Клод смерил меня гневным взглядом. – Слушай, ты должна кое-что сделать для меня.

– Замечательное начало. Ты растопил лед в моем сердце.

– Да прекратишь ты или нет? Знаю, я не… не…

– Вежлив? Недостаточно учтив? Галантен? Ты это хотел сказать?

– Сьюки! – заорал Клод. – Замолчи!

Мне явно требовалось принять таблетку.

– И что же тебе надо, Клод? – тихо и спокойно поинтересовалась я.

– Организаторам конкурса нужно портфолио. Я собираюсь сфотографироваться в студии Растона. Но мне кажется, было бы неплохо сделать еще пару снимков с чекушками. Как на обложках книг, которые Клодин вечно читает. Она говорит, что мне нужна блондинка – я ведь брюнет. Я сразу подумал о тебе.

Я бы, наверное, больше удивилась, если бы Клод предложил мне стать матерью его детей. Он, конечно, жуткий грубиян, но Клодин спасла мне жизнь, и я хотела как-то ее отблагодарить.

– Мне понадобиться, э-э, какой-нибудь костюм?

– Да. Но фотограф также занимается театральными постановками. У него найдется пара костюмчиков для Хэллоуина. Наверняка, он что-нибудь подберет. Какой у тебя размер?

– Восьмой. – Иногда и десятый. Впрочем, я могу влезть и в шестой, правда, очень редко.

– Так, и когда ты сможешь позировать?

– Ну, для начала плечо должно зажить, – мягко напомнила я. – Вряд ли повязка украсит фотографии.

– Ну, да. Ты мне позвонишь?

– Да.

– Не забудешь?

– Нет. Мне и самой не терпится попозировать. – На самом деле мне хотелось побыть наедине с собой, выпить баночку диетической колы и проглотить таблетку. А еще бы не мешало вздремнуть перед душем.

– А я уже встречал вашу повариху, – разговорившись, заметил Клод.

– Гм-м. Свити?

– Теперь ее так зовут? Она раньше работала в «Сексапильных девицах».

– Она была стриптизершей?

– Ага, до несчастного случая.

– Свити что, попала в аварию? – Внезапно я почувствовала невероятную усталость.

– Ага. У нее остались шрамы, так что она больше не могла танцевать. Чтобы скрыть их, понадобились бы тонны тонального крема. К тому же она уже была не так молода.

– Бедняжка, – вымолвила я. Я попыталась представить Свити на высоких каблуках и в перьях. И тут же смутилась.