КвазаРазмерность. Книга 3 - Виталий Вавикин

Дом Ле-Гре был компактным снаружи и просторным внутри, впрочем как и все строения Квазара, если, конечно, хозяева осознанно не желали создать обратный эффект. Энергия была пластичной и податливой, особенно когда проектировкой занимались акеми, потому что у резонансных инженеров Иерархии большинство проектов выходили громоздкими и несуразными, напоминая серую неприглядность жилых комплексов Размерности.

Сбежав от надоедливого гида, Окс пришел в дом Ле-Гре, желая замести следы. Если душеприказчики решат провести расследование, то они не увидят в его поступках умысла причинить себе вред. Что плохого в том, что житель размерности, учредитель агентства «Ксанет», подружился с одним из бывших клиентов, навещая его в Квазаре? «По-моему, так живут многие», – подумал Окс.

Всемирная иерархия официально предала самоубийства анафеме, так что в случае, если у комиссии душеприказчиков возникнут подозрения, что он приложил к своей смерти руку, то у наследников могут возникнуть большие проблемы, потому что на счета нарушителя будет наложен арест. Нет, Окс не планировал наложить на себя руки, но место, куда он отправлялся, не славилось гостеприимством. Поселения содомитов – это, конечно, не тренировочные лагеря адептов «Мункара и Накира», но в чем-то сборище психопатов и маньяков было опаснее профессиональных убийц и фанатичных последователей лидера по имени Малик, который давно превратился в легенду. Настоящий Малик умер века назад, но копия его сознания передавалась от одного последователя к другому. Этих людей называли Ан-Наби, и процедура переноса сознания Малика полностью выжигала их собственную личность.

Как-то раз в «Ксанет» пришел мужчина, умоляя вернуть его брата, который отобрался в финальную дюжину избранных. Учредители агентства заявили, что решают проблемы простых людей и не связываются с клириками Иерархии или адептами Малика.

– Могу дать тебе бесплатный совет, – сказал Лиор перед тем, как поникший мужчина ушел. – Смирись и начинай оплакивать брата, потому что, как я слышал, из финальной дюжины выживает только один – тот, кому надлежит отдать свое тело сохраненной личности Малика, а это можно сравнить со смертью.

«Нечто подобное можно было бы сказать и о человеке, решившем отправиться в поселение содомитов», – подумал Окс, подходя к дому старых друзей. Он надеялся увидеть семейную идиллию. «Сколько сейчас их зеленоглазому ребенку? Год? Два года?» – думал Окс, активируя запрос приветствия хозяев энергетического строения, стены которого пульсировали, усеянные алыми прожилками, напоминавшими лимфатическую систему человека. В Квазаре не было дверей, не было окон – свет пронзал мир энергии, искрился на менее качественных строениях, выдавая недостатки программирования. Впрочем, ошибками всполохи света считали только резонансные инженеры, гордившиеся серой монолитностью своих громоздких творений. Для акеми свет был нормой. И чем больше света, тем лучше. «Неужели поселение содомитов тоже создано из света?» – думал Окс, ожидая ответа на оставленный запрос приветствия.

Когда пульсирующая стена расступилась, впуская гостя, Окс все еще представлял себе семейную идиллию, а учитывая расположение к нему Рены и Ле-Гре, можно было предположить, что встречать его они отправят свое зеленоглазое чадо, пол которого Окс так и не узнал. Он попытался выбросить из головы мысли о поселении содомитов и настроился на улыбку, которую протоколы точки сборки передадут его энергетическому образу.

– Эй, есть тут кто? – растерянно спросил Окс, прождав пару минут.

Без ответа.

– Рена? – позвал он, тщетно пытаясь вспомнить лицо коренной жительницы Размерности, выбравшей себе в спутники мужчину, прожившего большую часть жизни в Квазаре. – Рена, если это какая-то шутка, то хочу предупредить, я не сторонник подобных розыгрышей…

Окс настороженно прошел в дом. Ни смеха, ни детских криков.

– Ле-Гре? – громко позвал Окс.

– Я здесь, – отозвался высокий худосочный мужчина из дальнего угла комнаты, выглядевшей бескрайней.

– А где Рена и ребенок? – спросил Окс.

Его голос дробился, преодолевая растянутое пространство энергетического строения, искажался, чтобы добраться до притаившегося вдали хозяина. В какой-то момент можно было разглядеть вибрации, создаваемые голосом.

– Что случилось, Ле-Гре? – спросил Окс, чувствуя недоброе, но все еще надеясь, что это окажется розыгрышем.

– Рена ушла, – тихо сказал бывший клиент агентства «Ксанет».

– Устала от Квазара и, забрав ребенка, сказала, что это не для нее? – попытался догадаться Окс.

– Нет. Рена ушла без ребенка.

– Вот как… – отступившая было тревога вернулась. – Где же тогда… – Окс отчитал себя за то, что не узнал имя ребенка друзей.

«Да что там имя, я ведь так и не узнал пол ребенка!» – сокрушенно подумал он, пытаясь подойти к Ле-Гре, но растянутое пространство оказалось вязким, почти липким. Окс чувствовал, как в невидимой густоте увязают ноги.

– Это охранная система, друг, – сказал Ле-Гре. – Протоколы строения работают только с занесенными в базу точками сборки. Другие рассматриваются как нарушители.

– Ну так занеси в базу мою точку сборки.

– Не могу, – улыбнулся Ле-Гре, и пространство на мгновение сжалось, позволив гостю разглядеть эту улыбку крупным планом.

От неожиданности Окс отпрянул, с трудом устояв на ногах.

– Почему ты не можешь занести в базу мою ТС? – спросил он, сдерживая проклятия.

– Потому что если я это сделаю, то ты попытаешься меня остановить.

– Остановить? – тревога усилилась. – Где твой ребенок, черт возьми?

– Ребенка нет… – и снова пространство исказилось, увеличив улыбку убитого горем отца. – В репродукционном центре сказали, что подобное происходит крайне редко. Один случай на несколько тысяч… Что-то было не так с жидким чипом – так сказали представители Энрофы, хотя инженеры Размерности официально заявили, что жидкий чип работал исправно до последнего. Думаю, все эти лицемеры просто хотели снять с себя ответственность. Ошибки не было. Ребенок умер, потому что так сложились обстоятельства. Никто не виноват…

– Я не знал, что твой ребенок умер, – хмуро сказал Окс, – Да я, если честно, не знал даже его имени, но…

– Ну не то чтобы умер… – Ле-Гре оборвал гостя на полуслове. – Он просто угас… Здесь, в Квазаре… Никто так и не смог дать нам внятного разъяснения, почему прервалась связь между его телом и сознанием… Знаешь, как бывает, если в Размерности что-то пойдет не так и тело человека, находящегося в Квазаре, погибнет. Сознание продолжит жить, но без энергетической подпитки, получаемой благодаря жизни тела, будет медленно угасать. Говорят, что это основа схем жизнеустройства и базис нерушимости бытия, потому что, как только ученые смогут разорвать эту связь, люди перестанут умирать и дом жизни рухнет… – кривая улыбка снова, преодолев расстояние, мелькнула перед глазами Окса. – Только тело моего ребенка было крепким и сильным. Оно живет и сейчас, но это уже просто оболочка, капсула без угасшего сознания. И никто не может объяснить, как могла прерваться связь сознания с телом. Понимаешь? Мы живем в двухуровневом мире, используем нейронные сети седьмого поколения, способные передавать такое количество кинетической энергии, что можно создать силовые стены и пол для человека, подключенного посредством жидкого чипа к системе, а дети продолжают умирать…