Темное наследство - Арианна Буммарко

– Она решительно заявила, что намерена разговаривать только с вами. Я назначила встречу на пятницу, так что у вас есть ещё четыре дня, чтобы привести себя в порядок.

– Мама, – снова вмешалась Алиса, – я порой диву даюсь, в каком мире ты живёшь? Ты же работаешь в пиар-сфере! У Натали три миллиона подписчиков в социальных сетях. Это же один из крупнейших европейских блогеров.

– Но раз у неё уже есть три миллиона подписчиков, то что ей нужно от меня? И я думала, блогеры тебя больше не интересуют, – устало отбивалась я.

– Она хочет то, чего у неё нет. Репутации. Стать героем газет, участвовать в развлекательных шоу на телевидении, готовить репортажи о моде для настоящих журналов, писать книги. И она считает, что вы – именно то, что ей нужно. И вы не можете всё испортить! – гневно вскричала Янэ.

Меня, если честно, не особенно волновало, сколько у Натали подписчиков. Сил собраться и заняться работой всё равно не было. Мне стоило колоссальных трудов просто причесаться. Моя слабость, однако, чудесным образом заставила тебя встряхнуться. На какое-то время ты позабыла о своих собственных проблемах и полностью переключилась на пребывающую в кризисе мать. Благодаря суровым указаниям, полученным от Янэ, ты то подбадривала, то требовала, то трогательно заботилась обо мне. И дочерняя забота в конце концов дала свои плоды. Я приняла душ, накрасилась и отправилась на работу. Но тревога, словно грозовая туча, продолжала висеть надо мной, несмотря на всеобщие старания. Я чувствовала, что час расплаты уже близок.

Рассмотрение завещания Эстер Хольмберг затянулось. Петра как могла быстро выполнила свою часть работы, но из-за страха, что Гуннар снова проявит интерес к делу покойной, она не осмеливалась торопить делопроизводство, давая бюрократической машине не спеша делать своё дело.

Однажды Петра испугалась по-настоящему. Во время рабочего дня Гуннар постучался к ней и попросил разрешения поговорить наедине.

– Я думала, что скончаюсь на месте, так я перепугалась, – призналась позже Петра.

– И что он хотел?

– Я ему ответила, что с удовольствием пообщалась бы с ним, но у меня чересчур загруженная неделя, и попросила его перенести разговор на пятницу. Правда, потом тут же раскаялась. Наверное, чем тянуть резину, лучше сразу взять быка за рога.

– А как он при этом выглядел? – спросила я и попрощалась с надеждой, что все проблемы удастся разрешить.

– Он выглядел чрезвычайно серьёзным. Сказал, что ему нужно поделиться со мной чем-то очень важным.

– Завтра ты подойдёшь к нему и спросишь, что ему было нужно. И будет лучше, если ты покажешь, что, несмотря ни на что, настроена очень дружелюбно.

Петра последовала совету и, набравшись храбрости, осторожно постучалась в дверь кабинета Гуннара под предлогом, что у неё неожиданно выдалась свободная минутка. Гуннар пригласил её войти и присесть, чем лишь подхлестнул беспокойство. С тревогой Петра ждала, что он выложит перед ней бумаги, доказывающие, что Патрик Свенссон не является родственником Эстер Хольмберг. А следом предъявит косвенные улики, доказывавшие виновность Петры!

Она вся взмокла под шёлковой блузкой. Гуннар сказал, что причина, по которой он хотел поговорить, заключается в Эстер Хольмберг. Он рассказал, как сильно уважал и ценил Эстер в те времена, когда она была его соседкой. На этих словах у Петры перед глазами всё почернело. Вот и пришёл, подумала она, час расплаты, которого она так боялась. Однако дальше события стали развиваться совсем иначе. Сперва Гуннар извинился за то, что бывал слишком суров все эти годы как коллега, но затем объяснил, что всегда считал Петру самым компетентным и аккуратным сотрудником. Он признался, что рад, что именно она, а не кто-то из этих «зелёных юнцов» ведет дело Эстер. «С такими сотрудниками, как ты, я спокойно могу уйти на покой» – вот что он сказал. Петра сидела ни жива ни мертва, совершенно ошарашенная словами скупого на похвалы Гуннара. Но в то же время она испытывала огромное облегчение, оттого что никому не пришло в голову сомневаться в ней или пытаться уличить в содеянном. На прощание она на радостях даже неуклюже обняла его и на негнущихся ногах вернулась в свой кабинет.

Услыхав это, я почувствовала, как надежда вновь робко застучалась в сердце, но верить в то, что ночные кошмары уже позади, было ещё рано. Спокойно вздохнуть можно будет лишь тогда, когда дело будет закрыто и пятнадцать миллионов крон окажутся на счёте Патрика Свенссона.

– Ну наконец-то! – Я откинулась на спинку кресла, глубоко вздыхая.

– Да-а, чёрт, как же хорошо! – ответила Петра. – Теперь мы можем начать всё сначала.

И мы посмотрели в глаза друг другу.

Это произошло в бывшем кабинете Эрика. На экране загорелось оповещение. Только что деньги на имя Патрика Свенссона поступили на счёт в швейцарском банке. После чего все действующие лица получили то, что им причиталось. Патрик был доволен. Улла с Боссе были довольны. Покупатель картины получил свою долю. И конечно же Петра, чья доля была самой большой. Я наконец могла вздохнуть с облегчением. Петра же никак не могла перестать хихикать.

– Ох уж этот Гуннар, – пофыркивая, говорила она. – Ну и напугал же он меня! И чего я так волновалась? Ведь он же всё равно никогда не смог бы доказать, что я как-то замешана в этом деле. Даже в голове не укладывается, что мы провернули с тобой такое. Что мы отважились.

– У нас не было другого выхода, – заметила я. – Представь, во что бы превратилась наша жизнь в противном случае. А уж что пришлось бы пережить нашим детям, и подумать страшно!

– Завтра я собираюсь подать бумаги на развод и уволиться с работы. Великий день!

– А что говорит Андерс? Как