Трольхеттен - Сергей Болотников

3.

Все случилось так, как ему и предсказывали. На землю пала новая ночь, тихая и прохладная, принесшая с собой запах влаги и людских тревог. И эту ночь встретил Павел Константинович Мартиков, бывший старший экономист бывшего "Паритета" сидя на крыше пятиэтажного дома из белого кирпича. Дом был старый, шиферная его кровля потемнела, а подржавевшие антенны торчали из нее, наподобие психоделических кактусов. Еще здесь было много проломов и острые шиферные края угрожающе уставились в небо. Из дыр тянуло сыростью. Там гнездились голуби, а также мыши, крысы, и прочие мелкие писклявые твари. Вот и с того места, где сидел Мартиков была виден один такой пролом в котором четко различались белесые хрупкие кости. С наступлением темноты на небо заполз толстый раздувшийся месяц, половинка луны. Блеклый и холодный свет его пал на город, и окрасил его в оттенки голубого и серого. Некоторые из крыш стали казаться покрытыми снегом, а какие то обрели непроглядный черный свет. Месяц сразу приковал взгляд Мартикова. Толстый светящийся ломоть сыра, при взгляде на него у Павла Константиновича пробуждались какие то скрытые, древние рефлексы. Месяц был бледно-желтым, так почему же при взгляде на него Мартикову видится багрянец? Кровь? После его героического отказа от страшного задания прошло всего несколько дней. Но эти изменения кромсающие душу и даже тело происходили все быстрее. Тот случай с буйным на улице. Он был не первым, и далеко не последним. Каждую ночь приходили сны. Они были однообразны, примитивны и пугающи этой своей примитивностью. Каждую ночь, во сне Мартиков охотился. И почти каждый раз настигал свою добычу. Хруст костей, запах и вкус горячей крови - все это сводило с ума! А теперь вот еще луна, ему все время хочется смотреть на нее, и при этом из горла начитанного и просвещенного Павла Константиновича вырывались какие то хриплые звуки и он лишь усилием воли не давал им перерасти в заливистый вой. Были изменения и внешние. Мартиков заметил, что у него чрезмерное количество волос. Он брился каждый день, с утра, а к вечеру у него уже вырастала короткая, но вполне оформившаяся бородка. Причем волосы в ней были жесткие и колючие, настоящая шерсть. С каждый новым утром, Павел Константинович замечал, что волос становится все больше, и они растут уже и на скулах, там где их отродясь не было. Шевелюра его тоже не давала покоя. У начавшего лысеть в тридцать пять лет Мартикова она стала вдруг очень густой и с трудом поддавалась расческе. Обломав на несчастном инструменте пару зубьев он плюнул на это дело и теперь на голове у него были длинные спутавшиеся пряди. А вчера... вчера он повернулся спиной к зеркалу и обнаружил что она тоже покрыта этим жестким курчавым ворсом. Мартиков чуть не заплакал, созерцая этот шерстистый атавизм. И кроме того, опасения вызывала форма его ушей. Разве они всегда были такие заостренные? Он не помнил. Он больше не чистил зубы, они и так оставались крепкими и белыми. А как-то раз Павел Константинович выплюнул в раковину пару желтоватых коронок, а когда пощупал языком места, где они раньше обретались, то обнаружил там зубы - абсолютно целые и здоровые. Может быть только в этом и был плюс всего происходящего. Теперь то Мартиков понимал, что типам из сааба совершенно не нужно было заставлять исполнить их жуткое поручение силой, достаточно было просто пустить все на самотек. Наверняка ведь они наблюдают за ним, ехидно посмеиваются над его превращением. Гнусные демонические твари! Павел Константинович сжал кулаки с крепкими темными ногтями и глухо зарычал. Прозрачная слюна сорвалась с его вывороченных губ и шмякнулась на крышу, откуда и потекла вниз, стремясь достигнуть белеющих, словно облитых фосфором костей анонимного существа. Двойник, темный двойник! Теперь то Мартиков понимал, что это никакой не близнец, а самый настоящий зверь, неведомым образом поселившийся у него в сознании и каждым днем обретавший все большую власть. Не в силах скрывать происходящие с ним изменения Мартиков ушел от жены, не говоря не слова и взяв с собой минимум вещей. Машиной он теперь не пользовался, и потому шел по городу на своих двоих, кидая на прохожих мрачные диковатые взгляды. Его сторонились, в нынешнем своем состоянии Мартиков уже не внушал доверия. Он снял квартиру в Нижнем городе, очень задешево, и кроме крохотной нещадно воняющей комнатушки приобрел еще и соседей - крупных рыжих тараканов и раздувшихся от крови прежних жильцов клопов. Впрочем Павла Константиновича они не тронули, убоявшись характерного звериного запаха. Что хорошо, в этом доме был выход на крышу, так что теперь каждую ночь Мартиков выползал наверх и любовался на ночное светило, тихо поскуливая от непонятных, но очень сильных чувств, которые мутным водопадом обрушивались на его мельчающее существо. Иногда его порывало кинуться за летающими ночными птицами, и хватануть их зубами. Проблема с одой его почти не коснулась. Просто в один прекрасный день Мартиков обнаружил, что в кране нет воды. Сколько то времени он терпел, а потом вышел на улицу и подобно покойному Хромову припал в грязнющей обширной луже, чем поверг шок проходивших мимо горожан. Причем пил он не по-человечески, а пособачьи старательно лакая языком. Потом он поднял голову и испуганно оглядел прохожих, лицо его было заляпано черной грязью, глаза горели какой то нечеловеческой жизнерадостностью. После чего Мартиков поднялся и побежал прочь домой, содрогаясь от только что совершенного поступка. А другая част его существа - примитивная звериная сущность напротив была удовлетворена, жажду то он утолил. Несмотря на грязнейшее, кишащее заразой питье Павел Константинович не только не заболел, но и вообще не почувствовал хоть какое то недомогание. Видимо и желудок его (с гастритом и нарождающейся язвой) успел перестроиться, и мог теперь принимать все что угодно. В один прекрасный день Мартиков зашел на рынок и купил себе мяса - сырого, сероватого тухленького оттенка и оттого чрезвычайно дешевого. Во время покупки он старательно убеждал себя, что приготовит из него гуляш или что ни будь в этом роде. Но в тот же вечер не утерпел, выхватил полузамерзший кусок из холодильника и вонзил в него свои новые крепкие зубы. Минут пять он млел от острого наслаждения, потом то что осталось от человека возмутилось и его вырвало в заляпанную ржавыми потеками раковину. А ночью ему снова снилась погоня и сырое мясо - еще чуть живое, дергающееся, и обильно разбрызгивающее кровавую влагу из разодранных вен и артерий. Жаренного больше не хотелось, больше того, оно теперь вызывало отвращение и какой то панический страх (запах дыма, огня, опасности!) То ли дело этот кусок слегка протухшего мяса... так аппетитно, так близко к природе. -"Неет!!" - вопила человеческая часть, тот прежний цивилизованный Мартиков - "Я не буду есть протухшее мясо, не буду! Не буду!" Но, разумеется он ел - как беременная женщина Павел Константинович Мартиков больше не имел власти над своими желаниями. Его новая сущность знала, что ей надо и каким образом это достать. Дальше хуже. Сломалась бритва и бывший старший экономист купил себе опасную, длинную и жутковато поблескивающую. Найти ее было трудно, но покупка окупила себя - тот толстый ворс, что рос теперь у Мартикова на лице требовал что-то посерьезней обычных тоненьких и хлипких бритвенных лезвий. Пару раз порезался, потом стал бриться аккуратней. Иногда вставал перед зеркалом и долго глядел себе в глаза, пытаясь убедить себя, что никаких изменений в них не произошло. Но это ведь не так, верно? Характерный желтоватый цвет радужки - это игра освещения или так и есть? Да и разумный ли этот взгляд? Взгляд начитанного и цивилизованного человека. Мартиков жалко улыбался себе, но улыбка приоткрывала его новые острые зубы, зубы не травоядного животного. Его перестали любить собаки (а ведь он помнил времена, когда забитые беспородные, и холеные домашние питомцы ластились к нему, а злющие бойцовые звери дружелюбно лизали Мартикову ладонь). Теперь все было не так, животные при виде его впадали в истерику. Они сторонились его, лаяли, выли самым кошмарным и тоскливым образом. Самые бойкие пытались кидаться, но не дойдя полметра с испуганным взвизгом отскакивали. Видимо пах он теперь немножко иначе. Это кстати замечали и в магазинах, куда он иногда заходил купить продукты и теперь замечание "мужчина, от вас пахнет как от козла" стало верным спутником его жизни, и так раздражало, что он был не уверен, что в один прекрасный момент не накинется на говорящую. Самое гнусное было пожалуй то, что подобная мысль больше не казалась безумной, а наоборот, было в ней что-то невыразимо привлекательное. А потом случилась эта дикая история с собакой, достойная в лучшем случае стать пищей для анекдотов. В худшем - вне всяких сомнений диагнозом в карточке врача психбольницы. Мартиков вышел из дома и направился в магазин за сырым мясом. Был солнечный яркий день и потому он соображал более менее нормально, прибывая в обычном для человеческой свой части состоянии вялотекущей депрессии (звериная депрессия не признавала и буйно радовалась жизни). Не успел он отойти на полсотни метров от своей дряхлой трущобы, как повстречал собаку, мирно выгуливаемую меланхоличным хозяином. Как назло это была овчарка, до омерзения похожая на ту, что он чуть не сбил некоторое время назад - светлая, чепрачного окраса. Лица хозяина Мартиков так и не заметил, потому что события стали развиваться с ужасающей быстротой. Поравнявшись с Павлом Константиновичем псина остановился уперевшись в землю все четырьмя, чем вывела своего владельца из состояния легкой задумчивости. Глаза животного потрясенно выпучились, и это выглядело бы комично, не происходи такое на самом деле. Две секунды овчарка зачарованно смотрела в глаза Мартикову, а потом испустила тихий задушенный вой, с трудом прорвавшийся через перехваченную собачью глотку. Но эта псина оказалась то ли из храбрых, то ли из глупых, а может быть это просто был изнеженный домашний пес, который привык что ему не угрожает абсолютно ничего. Она никуда не побежала, а уперевшись для надежности лапами в землю оскалила внушительные белые клыки и издала низкий предупреждающий рык, который сразу вслед за испуганным взвоем прозвучал странновато. -Фу, Норд! - строго сказал хозяин лица которого Мартиков так и не увидел. Норд махнул хвостом и грозно гавкнул, при этом слюни его взвились с морды в воздух и частично обрызгали Мартикову брюки. Павел Константинович смотрел в собачьи глаза и изо всех сил пытался себя убедить, что собака не является его кровным врагом. Тщетно! Зверь, который поселился внутри него считал иначе. И против своей воли бывший старший экономист издал низкий глухой рык, чем-то похожий на только что выданный собакой. Норд смутился, но зубы не спрятал, наоборот обнажил их еще больше. Внушительные клыки, длинные и заостренные. В сознании стоявшего напротив него человека в это время происходили кардинальные изменения. Дремавший доселе в темном уголке не признающих компромиссов зверь, отпихнул в сторону хлипкую и интеллигентную человеческую часть Мартикова и полностью воцарился на рулевом мостике его сознания. Овчарка кинула ему вызов? Хорошо. Он покажет, что надо делать с трусливыми людскими прихлебателями! Изящным и мягким движением Мартиков на четвереньки. Растопыренные пальцы рук нежно и чутко соприкасались с асфальтом, верхняя губа задралась и зубы, показавшиеся из-под нее почти ни в чем уже не уступали зубам животного. На исказившемся лице ярко горели глаза - примитивными и сильными чувствами. -Эй, что... - сказал хозяин собаки, а потом инстинктивным движением попытался притянуть животное к себе. Поздно, не думающий и не рассуждающий больше Мартиков, одним прыжком достиг овчарки и вцепился ей в морду. Зубами! Веером брызнул кровь и осела Мартикову на лицо, он блаженно улыбнулся, и, сделав неуловимое движение челюстями раскромсал собаке верхнюю челюсть. Пес взвыл, попытался укусить Мартикова, но тот легко уклонился и, сделав головой стремительно атакующее движении впился ей в глотку, рванул, вцепился еще раз. Овчарка разразилась паническим визгом. Анонимный хозяин дергал ее за поводок, стремясь оттащить от этого безумца. А Мартиков урчал от удовольствия, выплевывая целые клочья густого окровавленного меха. На заднем плане сознания человеческая его часть исходила диким воплем ничуть не менее громким, чем тот, которым заливалась сейчас убиваемая собака. Владелец животного проследил глаза полет обильно брызгающего кровью клочка уха, и понял, что если он не вмешается то его питомца убьют. Изо всех сил дернув за поводок (и чуть не сломав при этом животному шею) он сумел расцепить кошмарный ревущий и воющий клубок тел. Не останавливаясь, он побежал волоча за собой овчарку, которую шатало и бросало на подгибающихся лапах. Кровь локальными водопадами лилась с ее морды и шлепалась на асфальт, оставляя длинную темнокрасную дорожку. Павел Константинович на глазах у десятков прохожих гнался за ними еще пол квартала, а потом остановился победно и весело взрыкивая, так что все за десять метров видно было его мощные окровавленные клыки. Кто-то закричал, стал показывать пальцами, но Мартикову было плевать, он упивался победой ровно столько, сколько позволили ему угасающие инстинкты зверя. Ровно пять минут. А потом остался только человек, стоящий на четвереньках и тяжело дышащий. Глаза его обрели обычный цвет, подернулись пеленой. Губы что-то бормотали и роняли на землю розовую пену. -Вам помочь? - спросили рядом. -Что? - хрипло выдавил Мартиков. -Помочь? - повторил вопрос парень в затемненных очках, этот видимо только подошел, не видел предыдущей сцены, - У вас везде кровь... Вас избили? Дичайшая улыбка тронула губы Павла Константиновича: -Нет, - сказал он вежливо и богатым обертонам голосом - нет, это не моя кровь. Это собаки. Я только что набросился на собаку, овчарку, и сильно покусал. Так что это ее кровь. Обладатель очков подался назад, словно Мартиков сообщил ему, что болен проказой. Глаз под темными стеклами было не разглядеть, но наверняка они испуганно бегали. -А... - сказал он, - ну я тогда пойду... -Иди... - ответил Мартиков устало и стал подниматься с асфальта. В магазин он естественно не пошел, а вернулся обратно домой. В квартиру, маленькую и затемненную. Тяжело поднимаясь по лестнице он увидел бомжа, сидящего на площадке между вторым и третьи этажом. Типичный бомж, грязный и дурнопахнущий (новый нюх бывшего старшего экономиста был очень чувствителен и щепетилен), но при виде Мартикова он почему-то резко вскочил и прижался спиной к стене, изобразив на лице выражение крайнего ужаса. Казалось, он не знал что делать бежать по лестницы вверх или сразу выпрыгнуть в окно. -Ты чего? - миролюбиво спросил его Павел Константинович. Из бродяги словно разом выпустили весь воздух. Он обмяк и разве что не съехал по стене вниз. На Мартикова он больше не смотрел. Потом неожиданно промолвил: -Так... не за того принял, извините. - Ровным и твердым голосом, - а потом, держась за стенку прошел мимо Павла Константиновича и стал медленно спускать вниз. Мартиков не удержался и посмотрел ему вслед. Странный какой то бомж, и самое что удивительное даже чуткий звериный нос бывшего экономиста не мог уловить не следа спиртного запаха. Бомж был трезв, причем уже несколько дней. Разве такое бывает? Впрочем у Мартикова были проблемы посерьезнее, и он поспешил наверх в свою квартиру. В свое логово. А там он уселся на грязную расшатанную кровать, служившую в последнее время постоянным пристанищем дурных снов и тоскливо уставился на желтоватый запыленный квадрат окна. Мартиков чувствовал, как от его человеческой сущности остается все меньше и меньше и она тает словно запозднившийся кусочек льда на жарком майском солнышке. И еще он понимал, что этот процесс будет все ускоряться и ускорятся. Что станет конечной станцией в этом безудержном экспрессе изменений. Кем он станет - оборотнем из сказок, жалкой отощавшей собакой? Неважно, момент когда все то что составляло когда-то его суть испарится, будет моментом окончательной смерти. -Оох... - простонал Павел Константинович - но почему я?! Почему именно я. Может быть ему бы стало легче, узнай он, что не один такой в городе? Скорее всего нет, для скрытого эгоиста и карьериста Павла Константиновича Мартикова всегда самым главным было то что происходит только с его персоной. Именно эта черта характера и подвела его той же ночью к твердо сформировавшемуся решению. Люди из сааба могут остановить изменения и просят за это забрать чужую жизнь? Хорошо он сделает это, он заберет ее, потому что нет на свете важнее вещи, чем продление своего, единственного столь прекрасного существования. Сидя на крыше дома и купаясь в свете луны Мартиков улыбнулся - его звериной половине идея убийства была очень даже по душе.