Продавец «кондитерки» 2 - Вячеслав Юшкин

акул не понравилось касаткам и касатки строго указали акулам на недопустимость такого безрассудного поведения. Проще говоря, касатки стали рвать на части белых акул.

Сомнительно, что они нас спасали, но по факту именно так всё и получилось. Акулы ушли, потеряв несколько своих товарок и наш поход с эскортом из касаток продолжился. Сопровождали нас несколько часов и ушли касатки только под вечер. День пролетел незаметно. То красочные прыжки дельфинов, то касатки и акулы — некогда было присесть и подумать о чем-либо. Но это было к лучшему — чем меньше свободного времени, тем меньше вероятность нештатной ситуации. Тем более у нас и так была нештатная ситуации — спасательные работы после кораблекрушения. Дельфины пришли и на следующий, и на третий день дельфины выпрыгивали из воды вокруг лодок и водили хороводы. И три дня дул попутный ветер и даже волнение океана слегка утихло. Наша шлюпочная эскадра ходко пересекала этот участок океана и стали даже возникать мысли, что все приключения закончились и мы спокойно доберемся до места.

Но — опять это проклятое, но. На четвертый день мы подошли к большому военному кораблю. По количеству пушек это был 40-пушечный фрегат и он не показывал свой флаг. Уйти мы всё равно не могли и направили все лодки к этому кораблю. Нас было полторы сотни человек и у нас не было выхода или этот корабль наш союзник и дальше мы продолжим наше путешествие с относительным комфортом или это вражеский французский корабль и тогда мы пойдем на абордаж — нам терять нечего. Силы, конечно, не равные на каждого из нас трое врагов. Но за нас внезапность и расслабленность врагов. Атаки враги не ожидают.

Когда осталось около мили до неизвестного корабля то я взял подзорную трубу и нашего переводчика, читающего по губам и тот посмотрев на капитанский мостик сообщил — это французский фрегат «Версаль» и они нас хотят взять в плен. Считают у нас нет шансов. Ну, что ж. Значит абордаж. Эскадра наша разделилась на три части и на веслах рванула к фрегату. Если вражеский капитан задумал военную хитрость, не показывая свой флаг то и мы могли идти на абордаж без показа флага.

И вот первые выстрелы — матросы со шлюпок лезли как акробаты по веревкам, заброшенным на борт фрегата. Военная хитрость с отказом показать флаг сыграла дурную шутку с французским капитаном. Матросы с фрегата были заперты в трюме и не могли помочь своему капитану. Мостик мы взяли без единого выстрела и сразу же стали ставить паруса и направили корабль по своему старому курсу. Вот так мы взяли на абордаж французский военный корабль — сорокапушечный французский фрегат и теперь несмотря на потерю своего корабля и грузов, и товаров на погибшем корабле, мы немного компенсировали свои убытки. Обалдевшие капитан и офицеры нашего приза не могли понять как такое чудо случилось. Ведь экипаж фрегата был в три раза больше и по количеству пушек французы имели абсолютное превосходство. У нас не было ни одного орудия.

Мы, конечно, рисковали — все трюмы были забиты французскими моряками, и они могли попытаться вырваться и устроить новое сражение за фрегат, но теперь на своих условиях. Но французы так и не стали переигрывать это сражение. Мы не переживали за голод у пленных в трюмах — все запасы и так были у них. Нам же остались шлюпочные запасы провианта и пресной воды. И что-то могли собрать в виде водного конденсата. За трое суток мы добрались до ирландского побережья и с помпой зашли в гавань Дублина. Таких побед не знали в британском флоте. Шлюпками взять на абордаж фрегат это было непросто лихо это было запредельно лихо. И нельзя было поставить нашу победу под сомнение. Пришлось награждать. Прием был устроен у его королевского величества, но принимал нас принц, король уже был практически отстранен от деятельности и шли приготовления к окончательному отстранению короля от управления Британией. Прием был роскошный до неприличного. На прием попали офицеры корабля и я. Матросы просто получили в награду по сто фунтов и были счастливы и славили принца.

Мы же попали на прием. Это действо было стилизовано под бал у морского царя, и все гости были одеты в специальные костюмы, изображавшие различных морских сказочных персонажей. Нас одели в морских ежей. Придворные дамы блистали золотыми рыбками и русалками. Принц был Нептуном. Стол был и из рыбных блюд, и из мясных. Некоторые я так и не понял из чего или кого приготовили. Праздник удался. Была и особая забава в аквариумах были драгоценные камни и можно было сачками наловить себе драгоценных камней. У аквариумов шла настоящая бойня за возможность половить себе богатств. Мы с офицерами корабля скооперировались и компанией отбили один из аквариумов и начисто очистили от камней. Мы люди простые нам деньги нужны были, так и веселились до самого утра. Утром я получил приказ после обеда прибыть в министерство иностранных дел за новым назначением и инструкциями. Принимал меня сам премьер-министр и сообщил я отправляюсь в Россию. По полученным сведениям, в следующем году 1812 — узурпатор собирает армию и пойдет войной на Россию. Сверхзадача-максимально затянуть конфликт и по итогу обескровить и францию и Россию. Отправляться немедленно. На устройство дел не более недели.

Неделя это было не так уж и мало. Надо было посетить моих финансистов и выяснить состояние моих счетов, посетить окрестности Манчестера, где происходило формирование двух батальонов стрелков перед отправкой в Чили. Должны были прийти первые суда с хлопком из американских колоний. С этим хлопком вообще была целая история. Сначала его отгружали на Чили из южных штатов Джорджии, Алабамы, Миссисипи, Южной Каролины — в этих штатах удалось наладить оптовую скупку продукции и вывоз в метрополию. И самое большое достижение наконец то мои деньги были и в Америке в Bank of New York. Банк этот переживет века и останется на плаву и в 2023 году потому я и стремился к открытию счетов в этом банке. Теперь деньги у меня были в трех странах — в Британии, США и Российской Империи. И только в США пока не было опасности конфискации денежных средств. Российская империя не прожила в моей истории 1917 год. Британия имела свои виды на деньги ирландцев и негативно относилась к тем из них, кто достигал успеха и только в США по крайней мере ближайшие сто лет к моим деньгам государство не