Комплекс хорошей девочки (ЛП) - Кеннеди Эль

— Эван все время говорил, что придет и подстрижет их. — Алана выходит на крыльцо с охапкой мокрых полотенец. — Но, конечно, он забыл.

Стеф смотрит на нее.

— Может быть, бросить их в сушилку, чтобы у нас было что положить, когда остальные пропитаются?

Алана вздыхает.

— Надеюсь, сегодня никто не захочет принять душ.

— Помогите мне забраться, — говорю я им. — Первым делом мы должны забраться на крышу и сорвать эти ветки. Из-за ветра и всего остального, если оставить их там, наверху, может стать только хуже.

— Что? — Стеф в ужасе смотрит на меня. — Ты не пойдешь туда.

— А чего ты ожидала? — Я криво усмехаюсь. — Ты не звонила Куперу, чтобы попросить еще полотенец.

— Но это опасно. Там молния.

Стеф, конечно, права. Альтернатива — затопить весь дом и в конечном итоге получить огромную дыру в крыше. Как бы то ни было, я провела три года в средней школе в съемочной группе на драматическом факультете. Я могу быть очень полезна, когда мне это нужно.

— Я собираюсь забраться на крышу и обвязать ветви веревкой, чтобы спустить их вниз к вам. Также у меня есть кое-что, чтобы закрыть дыру. Это будет быстро. — Я лгу. Это будет не быстро. Но это должно быть сделано, и чем дольше Стеф заставляет нас стоять и беспокоиться, тем будет хуже.

— Просто скажи нам, что делать, — говорит Алана, кивая. Возможно, это самое большое из сказанных ею мне слов, которые не сопровождались саркастической ухмылкой. Полагаю, это прогресс.

Вместе мы втроем тащимся сквозь ливень, чтобы разложить все на заднем дворе и прислонить лестницу к стене дома. Прощай ковер в их гостиной. Я знаю, что беру свою жизнь в собственные руки, взбираясь по металлической лестнице в разгар грозы, но прошло уже несколько минут с момента последней вспышки молнии, так что я рискну и полезу наверх с веревкой через плечо.

Надев одолженную пару походных ботинок Стеф, я иду по наклонной крыше. Каждый шаг, как будто я впервые встаю на коньки, за исключением того, что здесь я не могу ухватиться за перила для поддержки. Стараясь не делать резких движений, мне удается обвязать веревку вокруг огромной раздвоенной ветки дерева, затем ослабить натяжение и сделать свой лучший пас, перебросив ее через открытую ветку дерева, чтобы она служила рычагом. Мне это удается с первой попытки. Черт возьми, да.

На земле Стеф и Алана принимают, насколько могут, пока я осторожно помогаю отодвинуть ветку от стены дома. Когда они опускают ее на землю, я сразу вижу, что не хватает нескольких черепиц, а в крыше пробита вмятина шириной в фут, и вода заливается внутрь.

Я осторожно спускаюсь на землю, где девочки развязали веревку.

— Насколько все плохо? — спрашивает Стеф, тщетно вытирая воду, стекающую по ее лицу. На данный момент мы стоим примерно в четырех дюймах грязи. Двор в значительной степени превратился в жидкость, и мои ноги хлюпают в ботинках Стеф.

— Она не большая, но дыра определенно есть, — сообщаю я.

Мы практически кричим сквозь оглушительный ветер и дождь, бьющий по металлической крыше крыльца и забрасывающий деревья.

Я убираю мокрые волосы со лба.

— Лучшее, что мы можем сделать, это прикрыть ее и надеяться, что дождь скоро прекратится.

— Что тебе нужно? — Алана с тревогой смотрит на меня из-под края бейсболки. Ее ярко-рыжие волосы прилипли к шее.

— Я возьму с собой степлер, молоток и гвозди. Затем вы со Стеф привяжете брезент к веревке, чтобы я могла подтянуть его, как только окажусь наверху.

— Будь осторожна, — в пятый раз напоминает мне Стеф.

Я ценю их заботу, но на самом деле я хочу покончить с этим и выйти сухим из воды. Мои пальцы уже становятся черносливом, у меня в заднице застряла пропитанная водой танкетка, и холод проник в мои кости. После того, как они поднимают брезент передо мной, и я отрезаю достаточно большой кусок перочинным ножом Аланы, я закрепляю его с помощью скрепочного пистолета, чтобы удержать его на месте, пока я вставляю несколько более прочных гвоздей. Я так сильно дрожу, у меня стучат зубы, что требуется целая вечность, чтобы вонзить гвозди.

— Ты в порядке? — Стеф кричит с земли.

Я забиваю гвоздь примерно наполовину, затем промахиваюсь, когда молоток соскальзывает, и сгибаю эту чертову штуку. О, к черту все это. Достаточно хорошо.

— Спускаюсь, — кричу я в ответ.

Я несусь своей задницей вниз по лестнице, и мы все врываемся внутрь, оставляя веревку и брезент во дворе, как раз в тот момент, когда мощная вспышка света, кажется, падает прямо на нас.

В прачечной мы раздеваемся до нижнего белья и бросаем мокрую, грязную одежду в стиральную машину.

— Это было близко. — Алана одаривает меня широкой, радостной улыбкой, на которую я от всего сердца отвечаю, и мы оба, похоже, осознаем, что спаслись едва ли не ценой наших зубов.

— Слишком близко, — говорит Стеф с измотанным видом. — Что бы я сказала Куперу, если бы тебя там ударило молнией?

— Да, нет. — Из бельевого шкафа Алана достает три одеяла, чтобы мы могли согреться. — Нам пришлось бы спрятать тело и сказать Куперу, что ты сбежала из города. — Когда я поднимаю на нее бровь, она пожимает плечами, беспечно улыбаясь. — Что? Ты еще не видела характер Купера. Это инстинкт самосохранения.

Мы с Аланой идем в гостиную. Стеф ставит на плиту кофейник. Я дрожу, завернувшись в свой кокон из одеяла на диване, когда Алане звонят по телефону.

— Привет, — отвечает она. — Да, мы это поняли. Вообще-то, она здесь. Конечно. Увидимся. — Она кладет трубку и садится рядом со мной. — Они уже на пути сюда.

— Думаешь, я могла бы одолжить какую-нибудь одежду, чтобы пойти домой? — спрашиваю я. С моими вещами в стирке я бы предпочла не выходить отсюда в одном нижнем белье и дождевике Купера.

— Нет проблем.

Стеф возвращается с кофе. Обычно я беру сливки и горку сахара, но сейчас я не привередлива, а обжигающе горячий черный кофе — это именно то, что прогонит холод из моей крови.

— Ладно, значит, это было по-настоящему круто, — признает Стеф, втискиваясь на диван между мной и Аланой. — Я бы не приняла тебя за человека, занимающегося физическим трудом. — Она смотрит на меня с сожалеющей улыбкой, когда до нее доходит, что я могу воспринять это как оскорбление.

— На втором курсе средней школы у меня был учитель химии, чьим фетишем было снижать оценки своих учеников с помощью невозможных популярных викторин. Единственным способом получить дополнительные баллы было работать волонтером, поэтому я помогала создавать декорации и прочее для школьных спектаклей. На самом деле это было весело. За исключением того раза, когда я чуть не потеряла палец, когда Робби Фенлоу провел по нему дрелью. — Я показываю Стеф шрам на указательном пальце. — Искалеченная плоть и все такое.

— Фу, это отвратительно.

— Правда, — говорит Алана, ее щеки приобретают пунцовый оттенок недалеко от волос. — Спасибо, что пришла. Нам бы чертовски не повезло.

— Да, — смеется Стеф, — Алана — полная слабачка. Она боится высоты. — Алана сердито смотрит на Стеф, показывая средний палец.

— Спасибо, сучка.

— Что? — пожимает плечами Стеф. — Это правда.

— Я пытаюсь быть милой, хорошо? Дай мне передохнуть.

Я не очень хорошо знаю Алану, но я бы назвала это прорывом. Все, что потребовалось — это героический акт, бросающий вызов смерти, чтобы сблизиться с ней. Это две трети. Теперь, если я смогу понять, как расколоть Хайди, я буду в восторге.

В течение следующих пятнадцати минут мы с девочками продолжаем болтать. Когда я рассказываю им об отеле, который я купила, Стеф предлагает массу подробностей об этом месте, собранных за те три лета, что она там проработала. Понимая, что ее знания бесценны, я делаю мысленную заметку пригласить ее на работу, как только вступлю во владение. Ее знакомство с отелем могло бы стать настоящим подспорьем.

— Помощь прибыла, дамы! — вскоре в дверь врывается Эван, без рубашки и мокрый. — Где пожар?

Где-то кто-то фантазировал именно об этом. Что странно, потому что даже когда я сплю с его идентичным близнецом, полуголый Эван ничего для меня не значит.