Император деревни Гадюкино - Дарья Донцова

Максим потянулся.

– Цепляешься за ерунду, за деревьями леса не видишь!

Я подошла к дивану и села на слегка продавленную подушку.

– Макс, сконцентрируйся. Что главное для сестер?

– Безупречная репутация, – прозвучал ожидаемый ответ.

– Точно, – согласилась я, – очень показательно, что Лида утешала Соню словами: «Мы самые лучшие». Обычно-то люди говорят плачущему: «Успокойся. Все будет хорошо. Я с тобой. Все тебя любят». А здесь декларативное заявление: «Мы самые лучшие». Думаю, мы до сих пор не знаем самого главного – мотива. По какой причине Софья и Лидия убили сначала отца, а потом мать?

– Гутен таг! Приехали! – засмеялся Максим. – Да сто раз говорилось о рок-певце Малыше! Повторить? Дочки-ведьмы боялись, что шебутной папашка, сообщив миру правду о...

– Этот мотив нам принесли на блюде, – остановила я Максима, – порезали на порционные части и подали. А мы с благодарностью проглотили. Думаю, история с рок-певцом весьма негативно была воспринята и детьми, и зятем Константина Львовича, вероятно, в семье случился грандиозный скандал, но было там еще нечто, о чем все предпочитают молчать. Полагаю, корни всего в прошлом либо Нины Олеговны, либо Константина Львовича. Косвенно на это намекает вдова в своей записи. Она говорит об ошибках молодости, за которые ее проклял отец. О каких ужасных поступках идет речь? И Константин Пронькин вскользь упоминал о неких прошлых грехах.

– Ты забыла, что девушка удрала от папеньки? Ему не понравилось своеволие дочки, вот и весь ответ. Хотя, может, Нина серийная маньячка, убившая двадцать пять мужчин и решившая раскаяться? – заунывно протянул Макс. – А Константин в действительности Джек-потрошитель – Человек-Пингвин – Людоед из замка? У-у-у! Ням-ням! Всех поубивали и съели!

Еще неделю назад взрослый мужчина, который ведет себя во время серьезной беседы, как расшалившийся школьник, не вызвал бы на моем лице улыбки. Но, очевидно, я успела привыкнуть к Максиму, потому что, глупо хихикнув, велела:

– Не пори чушь. Поверь, всеми фибрами души я ощущаю: в прошлом супругов есть нечто очень нехорошее.

Максим сделал умоляющую мину:

– Лампа, если я попрошу Дениса отвернуться, покажешь мне? Да?

– Что? – не сообразила я.

– Где у тебя находятся фибры, – без тени улыбки уточнил Максим.

Я растерялась и честно сказала:

– Не знаю. Просто есть такое выражение: ощущать «фибрами души».

– Раньше из материала под названием «фибра» делали чемоданы, – неожиданно блеснул эрудицией Денис, – моя прабабушка постоянно вспоминала, как у нее в лохматом году такой на вокзале сперли.

– О, Лампа, – моментально использовал заявление репортера Максим, – а что еще подсказывают тебе чемоданы твоей души? Кстати, Денис, хочешь прикол?

Не дожидаясь ответа, он засвистел. Из небольшого пространства между шкафом и комодом выкатился мой самопередвигающийся кофр и медленно порулил к Максу.

– Видал? – засмеялся любитель розыгрышей. – Чемодан-скороход, откликается на свист, главное действующее лицо всех событий. Удрал от Лампы, въехал в номер Нины Олеговны, тут-то все и закрутилось. Интересно, он просто ездит или думает по дороге: «Я мыслю, значит, я существую»?

– Прикольно! – восхитился Денис и тоже свистнул.

Саквояж незамедлительно кинулся на зов, я решила вернуть испытателей баула-самоходки к делу:

– Нина Олеговна и Константин Львович не любили вечеринки. На всяких обязательных мероприятиях семью представляли дочери, фотографии лиц старших Пронькиных практически не появлялись в разделах светской хроники. Но, думаю, не составит труда найти их снимки.

– Что ты еще придумала? – спросил Максим.

– Есть специальная компьютерная программа, она выделяет точки лица, которые не подвержены временным изменениям, начинает искать в базе подходящее фото. Боюсь, я не слишком хорошо объяснила. Ну, смотри. Есть некий Пупкин, он имеет паспорт, права, счастливо женат и никогда не конфликтовал с законом. А потом его фото прогоняют через ту самую программу, и выясняется, что наш герой в юности отбывал срок и носил тогда фамилию Мупкин. Отсидел честно, вышел, сменил паспорт, и все: чистый гражданин. Если старшие Пронькины имели хоть малейшие правонарушения, ну, допустим, попадали в вытрезвитель, получали пятнадцать суток за хулиганство, мы тут же узнаем, в чем они провинились.

– Вау! И где можно купить эту ботву? – оживился Денис.

– Не надейтесь, эта программа предназначена лишь для служебного использования, – остудила я пыл репортера. – Даже не все криминалистические лаборатории России могут похвастаться ее наличием.

– Я бы прошерстил через нее весь шоу-биз и депутатов, – расстроился Денис, – нарыл бы компромата на век работы.

Я посмотрела на Максима, тот кивнул:

– Праздник продолжается, Аладдин снова поставил клизму джинну. А ты куда собралась?

– Хочу проверить одно бредовое предположение, прогуляюсь до Ларюхина и быстро вернусь, – пообещала я.

– Мобильный не забудь, – заботливо напомнил Максим, – я звякну сразу, как только что-нибудь выясню, держи аппарат под рукой.

Я хотела сказать Максиму, что за пару часов он ничего не узнает, думаю, целый рабочий день он потратит на то, чтобы найти криминалиста, который согласится заняться неслужебным расследованием. Но потом решила преподать Максу урок. Нахал считает себя джинном? Вот пусть и поймет – не все в его власти.

Когда я высказала желание прокатиться на оранжевом «Порше»-кабриолете, Максу просто повезло: очевидно, у него есть приятель – владелец безумной иномарки. Один звонок другу, и тачка прикатила к воротам «Виллы Белла». Еще проще было «купить» ананасиумы, тут даже говорить не о чем. И Денис моментально поехал с Максимом, когда услышал про эксклюзивное интервью. Вот пусть теперь мажор попытается договориться с сотрудником МВД, тогда и поймем, джинном какой категории он является.

Глава 30

Я завернула за угол жилого корпуса, миновала служебный вход в лечебницу, пошла по лесной тропинке и услышала визгливые женские голоса:

– Если все черпать из нее станут, никому не хватит!

– Это твое разве?

– Нет, общее.

– Вот и не лезь.

– Раскомандовалася! Иди своему пьянице замечания делай! А то он к Аньке Соковой каждую пятницу вечером шастает.

– Врешь, сука!

– Ха! Разве ты не знала? Все Ларюхино в курсе. И...

Продолжения фразы не последовало, послышались шум, визг, затем звук упавшего в грязь мешка с цементом.

Я как раз подошла к яме и увидела двух теток общим весом с тонну. Нимфы сидели в грязи и обалдело смотрели друг на друга. На поверхности жижи плавала пустая полуторалитровая пластиковая бутылка. Мне стало смешно, но я поздоровалась:

– Здравствуйте.

– Добрый день, – ответили бабы.

Я сделала несколько шагов и обернулась.

– Девочки, это просто яма с жидкой грязью. Никакими целебными свойствами она не обладает.

– Неправда ваша, – возразила тетка, волосы которой украшала ужасающая заколка в виде яркой блестящей звезды. – Лизка Филиппова тут искупалась, а на следующий день телеграмму получила: свекровь у ней померла. Яма счастье приносит.

– Иван Николаевич, наш завпочтой, сюда ночью сбегал, – подхватила вторая, – умылся, помолился, и у него ангина прошла. А вы сами кто будете?

– Я приехала отдохнуть в «Виллу Белла», – улыбнулась я, – все-таки поверьте мне, место, где вы принимаете ванну, ничем не примечательно. Вы можете простудиться, если долго тут просидите, или, что более вероятно, подхватите инфекцию, подцепите вирус. Ну сами подумайте: почтальон тут ангину лечил, другой кто-нибудь с гриппом боролся, страшно думать, какие болячки сюда люди приносят.

Дама с заколкой не дала мне договорить:

– Если сидеть с молитвой и надеждой, то ничего не пристанет, в церкви люди тыщами один лик целуют, и эпидемий не происходит.

Мне следовало идти по своим делам, но я отчего-то ввязалась в идиотский спор:

– И где вы здесь видите иконы? Не нужно повторять чужие глупости! Если сюда все ларюхинцы потянулись, то это не значит, что яма – лучший медцентр России.

– Вообще-то я не собиралась купаться, – неожиданно призналась дама с заколкой, – всего-то хотела сына умыть, а то от него одни неприятности. Позавчера у соседа мотоцикл сломал.

– Домой грязь брать нельзя! – тут же возмутилась вторая тетка, живо схватила бутылку и вышвырнула ее из ямы.

– Ах ты, гадость! – взвизгнула дама с заколкой и, недолго думая, стала топить в жиже свою обидчицу.

– Эй, прекрати, – испугалась я.

Но бабы, забыв обо мне, начали самозабвенно драться. Сначала я растерялась, но потом решила, что лучший способ успокоить злобно настроенных кошек – это вылить на них ведро воды, кинулась в лечебницу, схватила одну из стоявших в служебном коридоре пятилитровых бутылей, принеслась назад и обнаружила около ямы только одну тетку, в крайне расстроенном состоянии.