Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский

— Ваше имя, должность и звание?

— Генерал-лейтенант Йен Гамильтон… — голос допрашиваемого был расслабленно-заторможенным.

ТАМ ЖЕ. ТРИ ЧАСА СПУСТЯ.

Генерал Гамильтон с ненавистью смотрел на экран ноутбука. Только что кончилась запись его допроса. Много интересного рассказал старый британский разведчик. Инъекция «сыворотки правды» сделала его болтливым, как сорока.

— Будьте вы прокляты! — скрипя зубами, прорычал он. — Наверное, сам дьявол придумал это мерзкое лекарство, которое вы мне вкололи? И что это за устройство, которое так хорошо сохранило изображение моего допроса и все, что было при этом сказано?

— Генерал, у нас нет времени вести с вами беседу о достижениях науки, техники и военной медицины. Теперь вы понимаете, что вам уже нет пути назад. Мы перезапишем все, что вы рассказали на допросе, на восковые валики и, если надо будет, перешлем их вашему начальству и в газеты. Кем вы тогда будете для ваших коллег? Изменником и предателем! Вы рассказали нам вполне достаточно для того, чтобы оказаться в лучшем случае в каторжной тюрьме… Если вы не согласитесь сотрудничать с нами и дальше, мы пригласим на очередной допрос с применением уже знакомого вам лекарства несколько иностранных журналистов. Лучше всего немецких. Тут до Циндао рукой подать. Не надо вам объяснять, что сейчас каждый второй журналист в зоне боевых действий — кадровый разведчик. Они незамедлительно распечатают материал о вашей поимке и вашем допросе во всех газетах мира. Вас в Британии станут ненавидеть и презирать. И ваше чучело будут сжигать вместе с чучелом Гая Фокса. Вы хотите этого?

Генерал был унижен и уничтожен. По его бледному лицу ручьями тек пот. Находившийся рядом во время допроса военврач внимательно посмотрел на Гамильтона и озабоченно стал рыться в своем кофре. Но генерал сумел справиться с собой. Достав здоровой рукой из кармана кителя платок, он вытер лицо. Потом, с ненавистью взглянув на меня, сказал:

— Вы не оставили мне выбора. Я понимаю, что проиграл. Я готов с вами сотрудничать. Спрашивайте, я отвечу… Только не надо больше этого дьявольского лекарства и не надо журналистов…

— Проиграли не только вы, — я закрыл крышку ноутбука, — проиграла вся ваша Британия со своими вечными заумными подленькими комбинациями. Мой вам совет — никогда не садитесь играть в покер с тем, кто знает, какие карты у вас в руках…

14 (1) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, 22:55.

ЛИТЕРНЫЙ ПОЕЗД, ЮЖНОМАНЬЧЖУРСКАЯ ВЕТКА КВЖД.

НЕ ДОЕЗЖАЯ РЕКИ ШАХЭ.

Старший лейтенант (поручик) СПН ГРУ Николай Арсеньевич Бесоев.

— Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант! Проснитесь, тревога! — Я думал, что мне все это снится, а оказалось — явь, и сержант Еремин, помощник начальника караула, трясет меня за плечо. Вот черт, только глаза закрыл. Смотрю на часы — без пяти одиннадцать, почти два часа давил на массу, а будто только-только глаза закрыл.

Сую ноги в сапоги:

— Ну что там у вас?

— Предупреждение от воздушного разведчика, товарищ старший лейтенант, они впереди наблюдают концентрацию конных банд, — сержант мотнул головой куда-то в сторону салон-вагона. — Товарищ майор приказал объявить тревогу…

— Ясненько! — На автомате я застегнул воротничок, подтянул ремень, нацепил на голову кепи. Кажется, все в порядке, теперь «ксюху» на плечо. — Пошли, сержант!

В салон-вагоне, который наша команда использовала как штаб, было уже полно народу. Руководил всем этим бедламом лично майор Османов. Кроме него присутствовали каперанг Эбергард, ротмистр Познанский, а также почти вся наша делегация, даже доктор Сидякина и журналистка с «Красной звезды». На столе была расстелена принесенная ротмистром подробная карта-схема ЮМЖД. Говорили все, кто во что горазд, от голосов стоял гул, похожий на шум пчелиного улья. И вроде бы совсем немного народу, а какой эффект. Последней, уже после меня, в штабе появилась полковник Антонова, после чего настала гробовая тишина.

— Ну, — полковник обвела взглядом собравшихся, — докладывайте, Мехмед Ибрагимович.

— Гм?.. — Майор взглядом показал на растерянного жандармского ротмистра. Будешь тут растерянным, когда вроде бы солидные люди среди ночи срываются с места и начинают изображать из себя пациентов желтого дома.

— Докладывайте, — полковник Антонова перевела взгляд на скромно стоящего у стены капитана 1-го ранга Эбергарда. — Андрей Августович, кажется, дело серьезное, так что будьте любезны, введите господина ротмистра в курс дела по полной программе, чтоб потом не было недоразумений.

— Будет сделано, уважаемая Нина Викторовна, — Эбергард изобразил полукивок-полупоклон. — Отойдемте, господин ротмистр, в сторонку, я вас в двух словах ознакомлю, так сказать, с диспозицией.

Пока будущий адмирал российского флота вполголоса объяснял жандарму наше происхождение и предысторию всего происходящего, майор также вполголоса сообщил Нине Викторовне о том, что с самолета-разведчика, совершающего регулярный облет КВЖД, была засечена концентрация конных банд хунхузов южнее Мукдена. Русской кавалерией эти отряды быть никак не могли, поскольку двигались не с севера на юг, как перебрасываемые к Дальнему части корпуса генерала Штакельберга, а собирались в районе, центром которого был мост через реку Шахэ. А до того моста, точнее до безымянного разъезда, примерно в версте перед ним, осталось ехать чуть меньше часа.

Выслушав майора, полковник повернулась в мою сторону:

— Ну, поручик, — назвала она меня так в соответствии с местными реалиями, — запускайте беспилотник.

— Если вас интересуют мост с разъездом, то еще далековато, товарищ полковник, — машинально ответил я и обратил внимание, как вздрогнул при этих словах наш ротмистр, — почти на пределе дальности.

И действительно, маленький, похожий на игрушку беспилотник мог пролететь по прямой не более тридцати километров. Запускать его стоило только в непосредственной близости от цели.

— Хорошо, — полковник Антонова обвела взглядом собравшихся, — у кого какие есть мысли?

— Это точно по нашу душу, Нина Викторовна, — майор Османов склонился над картой. — Насколько я помню, в ТОТ РАЗ ничего подобного по масштабам японцы устроить не смогли. Кажется, за всю войну на их совести был только один поврежденный железнодорожный мост. Сейчас, как я понимаю, перед ними стоят две цели — мост и разъезд. Еще хорошо, что мы в тот же день выехали, провозились бы на станции до завтра — сюда бы целая армия бандитов сползлась. — Майор нашел взглядом ротмистра, только что закончившего беседу с Эбергардом. — Это, Михаил Игнатьевич, камешек в ваш огород. Источник у японцев сидит прямо рядом с наместником, знает пусть и не все, но очень многое. Иначе бы мы смогли проскочить без шума…

— Может быть, может быть, — ротмистр подошел к столу, — не могли бы вы показать — где именно ваш летательный аппарат обнаружил хунхузов? Здесь? — Ротмистр побарабанил по карте пальцами.

Майор Османов кивнул.

— Насколько я понял их замысел, банда, находящаяся на северном берегу реки, численностью около сотни сабель, атакует мост. Охрана, как вы нам и рассказывали, подаст тревожный сигнал. С разъезда к мосту двинется в конном строю усиление. В это время банда, находящаяся на южном берегу, попытается захватить разъезд, оставшийся почти без гарнизона, причем сделает это без стрельбы, тем более что погода, так сказать, способствует, снег с дождем и все такое… Дальше додумайте сами.

— Додумал! — поднял голову ротмистр. — Загонят состав на запасной путь и попробуют взять нас живыми. Только…

— Что только? — переспросил майор Османов.

— Видите ли, Мехмед Ибрагимович, — задумчиво проговорил жандарм, — это мы с вами тут рассуждаем вроде бы как логично. Но мы-то с вами оба европейцы… — При этих словах майор Османов улыбнулся и подмигнул мне. — …за азиатами таких тонких планов пока не наблюдалось. Они это все с наскоку норовят сделать. А коль не вышло — тут же отступают.

Майор Османов возразил:

— Михаил Игнатьевич, если вы это сказали, имея в виду хунхузов, тогда не буду вам возражать — с ними я дела не имел. Но вот японцы, это еще те выдумщики, и планы их могут оказаться крайне хитроумными и весьма коварными. Постарайтесь позабыть о глупых желтомордых макаках и держите в уме, что имеете дело со злобными, умными и хитрыми противниками, которые ничем не побрезгуют ради победы. Неужто начало войны вас ни в чем не убедило?

— Так-то оно так, господин майор, — ротмистр вытянул из кармана кителя массивный серебряный портсигар и взглядом попросил у полковника Антоновой разрешения закурить, — но все равно, какое-то чутье говорит мне, что без «бледнолицых братьев» тут не обошлось.