Полураспад - Александр Зорич

Вот на крайнем правом появился вращающийся на стационарной птичьей карусели хвост «Руслана». На соседнем — трескучий «снег» от расстрелянной камеры.

На третьем — непонятный бокс с кирпичными стенами, где, водрузив ногу на стальную лавку, перешнуровывал ботинок какой-то громила в противогазе.

Мой взгляд скользнул вниз. Самое интересное показывал нижний ряд мониторов!

В хреновом освещении по коридору перемещалась скорбная процессия: несколько амбалов в экзоскелетах вели Шиву. Руки главаря «каперов» были скованы наручниками, а ноги предательски заплетались — как видно, контузия не прошла даром.

Тополь тоже был там. Его бесцеремонно волокли по полу за шкирку — Костя пока вообще не успел оклематься.

Наши рюкзаки нападающие тоже прихватили с собой.

А еще… я ахнул!., а еще один из этих мерзавцев помахивал «кварцевыми ножницами»!

Вот прямо так шел и помахивал, как тросточкой.

Если быть точным — одной половинкой «ножниц».

Но все равно!

Значит, мое видение все-таки в главном сообщало истинную информацию. То есть, конечно, непосредственное содержание моего видения с «кварцевыми ножницами» было другим… Но относительно того, что «ножницы» встретятся мне именно на базе «каперов», видение не лгало.

Однако, пожалуй, самой большой неожиданностью для меня оказалось число врагов: пять человек. Причем экзоскелеты всех пятерых были мокры и заляпаны узнаваемой фиолетовой кровью рака-гороскопа.

Что это значило? Что все пятеро прошли через кабинет Шивы.

Но при мне нападающих было трое! И одного из них Тополь угостил выстреливающимся лезвием своего ножа, так что ходить своими ножками он бы точно не смог!

Стало быть что? Стало быть, еще минимум три вражеских бойца проникли в кабинет Шивы тем же путем, что и первая троица!

А каким путем, кстати, туда проникла первая троица?

Вывалилась из ниоткуда. Звучит ненаучно и не повоенному, но предельно точно описывает факты.

Три человека в экзоскелетах возникли из ниоткуда… Их появлению предшествовало образование трещин на бронестекле аквариума… Трещин таких ровных, что их впору было бы назвать разрезами…

Будто бы стекло было вовсе не устрашающим двухдюймовым карбонатом, который не из всякого пулемета в упор прострелишь, а тоненьким прозрачным целлофаном… И кто-то полоснул по нему бритвой. Или взрезал его ножницами…

В ответ на этот образ — целлофан, который режут ножницы, — моя интуиция дала громкий звоночек. Я был на расстоянии одного шага от одного очень серьезного открытия…

Но в этот миг картинка на экране заставила меня отвлечься. При очередном размашистом шаге амбала, волокущего Тополя за шкирку, мой друг так стукнулся виском о железную притолоку, что мне показалось: его голова от такого удара просто обязана расколоться!

Чувство жалости сжало мне сердце ледяными пальцами. Подумать только! Моего лучшего друга, моего Костю, волокут по коридору, как мешок с дерьмом!

Но рационалист во мне быстро заткнул рот нытику.

Ну и волокут, как мешок, ну и что? Разве Косте было бы лучше видеть свой позор в полном сознании? Это было бы лучше? Вот именно что нет. Эта нехитрая мысль несколько примирила меня с увиденным.

Мне, конечно, стало очень интересно, где же находится коридор, который показывают камеры нижнего ряда.

Понадеявшись узнать ответ, я потормошил местного, вырубленного мною же на пороге комнаты-спасительницы.

— Вставай, дебил, — приговаривал я, надавливая большими пальцами обеих рук на его глазные яблоки и на верхнюю губу — в точности так, как меня учил некогда Болотный Доктор.

Мой визави промычал что-то нечленораздельное, но в сознание прийти не соизволил. Следовало признать, что мой нокаут, увы, оказался излишне действенным…

В следующий миг произошло нечто неожиданное.

С глухим колокольным ударом по всему периметру лопнула бронедверь комнаты.

Тридцатикилограммовый овал с умопомрачительной скоростью вылетел строго в направлении моего подвздошья — но, не долетев полутора метров, разбил на куски прикрученное к полу операторское кресло и рухнул наземь.

Непрошеный гость в экзоскелете и я выстрелили одновременно.

Разница между нами заключалась в том, что я стрелял из карабина АКТ-40 в фигуру, четко оконтуренную внешней подсветкой из коридора, а долбоклюй был вынужден довольствоваться синтезированной картиной реальности на лобовом стекле своего навороченного шлема.

Похоже, борткомпьютер экзоскелета насинтезировал что-то не то. Потому что очередь из малокалиберной штурмовой винтовки G-11 германского произволства ударила прямехонько в кофейный уголок, где скучали кулер, чайник, чайный сервиз и недоеденный торт разновидности «Мишка житомирский».

Моя же пуля попала нападающему ровно в солнечное сплетение.

И вот, друзья мои, преимущество древнего патрона 7,62х54 мм R с энергией десятиграммовой пули в 4,4 килоджоуля перед легковесной бундесверовской 4,7-миллиметровой фитюлькой с дульной энергией 1,5 кДж! Бундесверовская пуля из безгильзового патрона фирмы «Dynamit-Nobel» ни за что не преодолела бы композитное бронирование экзоскелета. Но добротная советская пуля с томпаковой оболочкой пробила все, что надо, включая мягкие и нервные ткани, желудок, позвоночник и, наделав бед, застряла в спинной бронеплите экзоскелета.

Итоги: я был жив и невредим, а передо мной валился наземь бездыханный труп в экзоскелете.

Чтобы прожить на белом свете еще хотя бы пару минут, мне требовалось экстренно решить одну на первый взгляд нерешаемую задачу: закрыть дверной проем.

Держа под рукой волшебный карабин АКТ-40 и непрерывно косясь в сторону коридора, я принялся лихорадочно шарить по карманам — а точнее, накладным транспортным контейнерам — убитого.

Помимо двух видов взрывчатки и детонаторов к ним (конечно же, именно при помощи накладного заряда противнику удалось так ловко взорвать дверь) там нашлось немало интересного. Сыскался там и — слава Богу! — сварочный инвертор, а заодно — универсальный термический резак. Запитанный вовсе даже не от общей энергосистемы экзоскелета, как можно было ожидать, а от странного цилиндра, в котором я сразу же заподозрил запечатанный в резиновый кокон артефакт Зоны, но углубляться в тему не стал.

В общем, я определенно завалил чувака, имеющего специализацию штурмового сапера. Зря только он в одиночку действовал. Таких спецов надо подпирать как минимум одним автоматчиком. Но, видать, ресурсы живой силы нападающих были не безграничны…

Короче говоря, сварочный инвертор был подлинным подарком небес.

Запустив инвертор в режиме сварки, я наскоро прихватил в шести точках выбитую стальную плиту.

Серьезного покушения с применением взрывчатки это несчастье, конечно, не выдержит. Но от подлой пули из коридора в спину — избавит.

Покончив с времянкой, я подошел к мониторам и начал беспорядочно щелкать по клавишам. Я надеялся найти канал, который транслировал бы происходящее в баре, где остались Тигрёнок и Гайка.

Что с ними? Живы ли они? Эти вопросы не давали мне покоя.

Конечно, я увидел массу разной фигни — перестрелки, какую-то невнятную беготню, взрывы, кровь, смерть. Но никакой Гайки с Тигрёнком я, увы, не разглядел…

Пока я щелкал тумблерами, я краем глаза заметил, что процессия с Шивой наконец достигла своей цели. По крайней мере его сопровождающие остановились.

Я подался ближе к экрану.

Двое нехороших людей в экзоскелетах понукали Шиву открыть дверь с трафаретной надписью «Ленинская комната».

— И смотри, Шива, если Инвестора там нет, тебе хана, — шипел один из них. Чтобы придать своим словам убедительности, он ткнул главарю «каперов» в ребра стволом автомата.

— А если есть? — криво ухмыльнувшись, спросил Шива. — Тогда как?

— Если есть — будешь жить.

— Это ты очень верно сказал, — согласился Шива с каким-то мрачным удовлетворением.

«Какой еще инвестор? — подумал я. — О чем они вообще?». В ту минуту мне, дважды контуженному и озабоченному мыслями о спасении друзей, было совсем не до экономики. Совсем-совсем не до экономики. А ведь любому дурачку ясно, что «инвестор» — это откуда-то оттуда, из пространства больших и сладких цифр, чемоданов денег, кредита и дебета, оборачиваемости средств, рентабельности и начисления процентов на проценты.

Шива принялся возиться с массивными, архаичными трещотками цифровых замков на двери, выставляя одному ему известную комбинацию.

Тем временем мои мысли приняли иное направление.

«Инвестор… инвестор… Звучит как название крайне редкого и своенравного монстра. Типа контролера, да?». И вдруг меня осенило. Инвестор! Точно!

В памяти, сквозь хмельной туман, всплыл разговор, как-то имевший место в баре «Лейка».