Восход доблести - Морган Райс

Кроме того, Мерк не мог уйти, пока его мучила загадка. Он любил причины и порядок, рассчитывал на то, что все следует логике и разуму. Мерк всегда был рациональным человеком, даже когда убивал людей. Ему не нравились тайны, и он не любил вещи, которых не мог объяснить, особенно когда они как-то связаны с ним.

А эта таинственная загадка изводила его. В этом месте он оказался в другой реальности, он больше не играл на своих собственных условиях. Мерк это понимал. Тем не менее, он не привык, чтобы ему задавали вопросы, у которых нет простых ответов. Ему не нравились вопросы, которые могут иметь различные ответы для разных людей. Мерк предпочитал видеть мир черно-белым, делить вещи на правильные и неправильные, на добро и зло.

Мерк пытался разгадать их загадку, сидя здесь, снова и снова прокручивая ее в голове. Она не давала ему покоя.

«А ты достоин?»

Это был вопрос, который заставил его задуматься не только о том, по какой причине он находится здесь, он поразил в самое ядро его жизни. Мерк осознал, что этот вопрос задержался на краю сознания всей его жизни. Почему он достоин? Многие люди, начиная с его отца, говорили ему, что он ничего не стоит в этой жизни. Что делает его достойным того, чтобы служить Эскалону, чтобы его боялись другие люди, чтобы он получил те навыки, которыми обладал? Почему же он на самом деле достоин того, чтобы жить?

Чем больше Мерк думал об этом, тем больше в глубине души осознавал, что он вовсе не чувствует себя достойным. Он никогда не был достоин. Когда Мерк был ребенком, родители четко давали ему понять, что он не достоин своих братьев и сестер, не достоин знатного имени их семьи. Мерк никогда не чувствовал себя достойным в своих собственных глазах или в глазах кого-либо другого. Поэтому этот вопрос, который задали ему Смотрители, ударил в его самое больное место. Знали ли они об этом? Отличались ли вопросы для всех тех, кто стучал в их двери?

Думая об этом, Мерк осознал, что загадки были предназначены для того, чтобы заставить просителей уходить прочь. Они не хотели, чтобы здесь находились те, кто на самом деле не хочет здесь быть. Они хотели, чтобы люди так отчаянно желали здесь быть, что они готовы были бы отказаться от всего, что они справились бы со своими собственными демонами, встретились бы со своими самыми большими страхами.

Мерк откинул голову назад и закричал от разочарования. Он поднялся и начал тарабанить ладонями по серебряной двери до тех пор, пока это не стало невыносимым.

«Почему он достоин?»

Мерк ходил взад и вперед, полный решимости добраться до сути этого ответа, который мучил его всю жизнь. Он был достоин не из-за своих навыков. Теперь он понимал, что это был худший ответ. Многие другие способные претенденты тоже приходили сюда. И они тоже уходили, несмотря на свои таланты.

Всю свою жизнь Мерк гордился своими навыками. Но Смотрители хотели большего. Если не навыки, тогда что?

Чем больше Мерк думал об этом, тем меньше понимал. В эту минуту он нашел новое место в своей голове, место покоя и тишины, которое он никогда не знал. Это было странное место, в котором он больше не пытался рационально найти ответ. Это было место глубокого спокойствия, где он больше не искал ответ, а просто ждал, пока ответы сами придут к нему.

Пока Мерк стоял, тяжело дыша, к нему постепенно начал приходить ответ. Чем меньше он старался выяснить, тем четче становился ответ, словно в его голове распускался цветок.

Возможно, он достоин не из-за своего прошлого, а из-за своего настоящего. Из-за того, кем он является прямо сейчас.

А человек, которым он является прямо сейчас, не может быть достойным. Пока нет. В конце концов, он никогда здесь не был, никогда здесь не служил.

Вот и ответ: он не достоин. Им нужен человек, осознающий, что он не достоин. Это осознание, в конце концов, было основой, необходимой для того, чтобы учиться, чтобы стать достойным.

Мерк повернулся с колотящимся от волнения сердцем и постучал в дверь ладонью, зная, что в этот раз у него есть ответ, ощущая его так же ясно, как и то, что он жив. Кроме того, Мерк почему-то знал, что в этот раз они откроют дверь.

Мерк не удивился, когда щель в двери открылась сразу. Кто бы ни стоял за той дверью, казалось, он почувствовал изменение в нем.

«Я не достоин!» – быстро крикнул Мерк, радуясь своему осознанию. – «И именно поэтому я должен войти сюда – потому что я знаю, что не достоин. Потому что я хочу стать достойным. Никто из нас не рождается достойным. Только у тех, кто это понимает, есть шанс стать достойным. Я достоин, потому что я… никто».

Мерк посмотрел в напряженные желтые глаза, которые, как ему показалось, долго изучали его, ничего не выражая. Он чувствовал, как что-то между ними изменилось, когда последовала долгая, напряженная тишина. Мерк знал, что от этих нескольких минут, от того, откроет ли этот человек двери для него, зависит все его будущее.

Но сердце Мерка захлопнулось, как крышка гроба, когда металлическая задвижка снова закрылась.

Он был подавлен. Наступила продолжительная тишина, которая, казалось, будет длиться вечно.

Мерк был потрясен. Он не понимал. Он был так уверен в том, что прав, у него не было сомнений. Мерк стоял и смотрел на дверь. Он понятия не имел, куда идти, что еще делать со своей жизнью.

Вдруг, к его потрясению, раздался звук многочисленных открывающихся щеколд за серебряной дверью, и вскоре серебряные двери медленно открылись. Сначала появилась всего лишь щель, затем они распахнулись широко.

Мерк стоял снаружи, открыв рот, когда его начал заливать и манить сильный свет. Он знал, что как только войдет в эти двери, его жизнь изменится навсегда. И когда двери открылись широко и на него пролился свет, у Мерка перехватило дыхание. Сделав первый судьбоносный шаг, он с трудом поверил в то, что увидел перед собой.

Глава тридцать вторая

Дункан приготовился к худшему, когда его поглотили ледяные летучие мыши, пронзительно крича ему в уши, царапая его со всех сторон. Кожа Дункана была изранена, летучие мыши окружили его, тянули его за волосы, резали там, где смогли достать, и с каждым порезом Дункан ослабевал. Раненый солдат на его спине стонал, в то время как Сивиг рядом с ним закричал, неудачно отбиваясь от них. Отделенный от остальных воинов, находясь далеко от плато, с каждой минутой ослабевая, Дункан понимал, что не выживет.

Внезапно раздался звук ледоколов, откалывающих лед, и, оглянувшись, Дункан удивился, увидев своих командиров, Энвина и Артфаэля, которые появились рядом с ним вместе с десятками других воинов. Все они прорубали ход в горе, несмотря на рой летучих мышей, атакующих их. Дункан понял, что они пришли спасти его.

Воины неистово размахивали своими ледоколами, отбиваясь от летучих мышей, которые пронзительно кричали. Они подошли ближе и заслонили Дункана и Сивига своими телами, нанося удары существам, чтобы отбиться от них. Дункан тут же оказался укрытым от роя мышей, когда некоторые из них атаковали других воинов. Он был тронут преданностью своих людей – они все рискнули своим жизнями ради него.

Тем не менее, не успели они добиться этого прогресса, как летучие мыши перегруппировались, к ним прибыло подкрепление. Дункан присоединился к своим людям и начал отбиваться от этих существ, но его помощь была несущественной. К ужасу Дункана, он увидел, что те начинают кусать и царапать его людей до смерти. Дункан знал, что у них мало времени до того, как с ними со всеми будет покончено. Он почувствовал укус летучей мыши на своем плече и закричал, когда еще несколько мышей приземлились ему на спину. Эти создания осмелели, когда небо стало белым от их полупрозрачных тел. Его руки тряслись, и Дункан чувствовал, что теряет хватку.

Вдруг летучие мыши закричали хором. Это не был крик победы, скорее они кричали от боли, настолько пронзительным был звук. Когда Дункан почувствовал, что они начали отступать, он не мог понять, что происходит. А затем осознал: что-то атакует их.

Дункан услышал рядом с собой свист и ощутил порыв ветра. Подняв глаза на поверхность горы, моргая от снега, он поразился, когда увидел, что высоко над ними находятся десятки солдат, закаленных воинов с длинными бородами и свирепыми, широкими лицами. Они всматривались вниз и наклоняли огромные котлы над краем поверхности горы. В следующую минуту на гору, подобно водопаду, хлынула черная жидкость. Она находилась достаточно далеко, чтобы не попасть в Дункана, но достаточно близко, чтобы облить стаю летучих мышей. Чем бы ни была эта жидкость, но, должно быть, она причиняла летучим мышам боль. Многие из них безжизненно упали вниз, погибнув на месте. Остальным удалось выжить, они закричали и улетели прочь, уводя за собой всю стаю, исчезая так же быстро, как и появились.