Джеймс Поттер и проклятие Привратника - Джордж Липперт

В ту ночь мужчина сел за стол со своей семьей. Он рассказал им об увиденном и напоследок сказал: «Эта кошка была, несомненно, Королем Мышей!» В этот момент их большая старая кошка, до этого момента спокойно спавшая у очага, вскочила на задние лапы и ясным голосом произнесла: «Тогда я – Король Кошек!» И бросилась в дымоход, с тех пор ее больше никто никогда не видел.

Ральф закончил рассказывать сказку, и комната погрузилась в странное молчание. Профессор Ривальвье сидела с закрытыми глазами, будто впитывая историю. Яркий свет утреннего солнца заставил класс чувствовать себя странным образом сонным. Он, казалось, согревающе жужжал, усыпляя, как если бы время замедлилось во время истории Ральфа.

– Это был замечательный рассказ, господин Дидл, – сказала профессор Ривальвье, медленно открывая глаза. – Он действительно немного отличается от версии, известной мне с детства, но так же интересен. Кто–нибудь еще из вас слышал эту сказку?

Никто не поднял руку. Ральф удивленно огляделся по сторонам.

– Что такого необычного в этой сказке? – спросила Ривальвье у класса. – Может кто–нибудь сказать, чем эта история отличается от тех, что мы вспоминали ранее?

Мердок поднял руку.

– Только одним – в ней нет никакого смысла.

Профессор слегка наклонила голову.

– Так ли это? Кто–нибудь еще согласен с суждением мистера Мердока?

По всей комнате закивали.

– Не то, что бы мне не понравилось, – добавила Морган Патония, подняв руку. – Сказка довольно милая. Но от нее также немного бросает в дрожь.

Ривальвье прищурила глаза.

– И вопреки ожиданиям, это приятная дрожь, верно?

Многие в комнате закивали, хотя их кивки сопровождались озадаченными пересматриваниями.

– Как вы думаете, почему ваши родители не рассказывали вам эту сказку? За исключением мистера Дидла, конечно.

Последовала долгая пауза. Наконец Роуз подняла руку.

– Все сказки, которые мне рассказывали в детстве, были красивыми историями, – сказала она. – Иногда в них были злые ведьмы и колдуны, но не было никаких мертвых мышей или чего–то в этом роде. И все они заканчивались хорошо, или хотя бы имели мораль, что заставляло их казаться хорошими, даже если главному герою не везло, или он поступал неправильно.

Ривальвье выглядела задумчивой.

– А эта история не счастливая? Не имеет морали?

Джеймс знал, что лучше не отвечать на риторические вопросы вроде этих. Очевидные ответы никогда не оказываются правильными. Ривальвье, казалось, понравилась повисшая тишина.

– Сегодня, ученики,  вашим домашним заданием будет записать сказку про Короля кошек, – сказала она, направляясь к своему столу. – Я бы предпочла, чтобы вы не консультировались друг с другом об этом. Смысл упражнения не в том, чтобы как можно точнее повторить историю, рассказанную мистером Дидлом, а в том, чтобы записать ее так, как вы ее запомнили. Если ваша версия будет в чем–то отличаться, тем лучше. По результатам изменения волшебной истории в процессе пересказа можно узнать много интересного о рассказчике. В данном случае ваш рассказчик – это вы сами. Посмотрим, будет ли вам по–прежнему казаться, что у этой истории нет морали после того, как вы закончите это задание.

Ривальвье села за стол и положила на него свои очки.

– Вы, конечно же, освобождаетесь  от задания, мистер Дидл. В награду за ваше восхитительное изложение истории. А теперь, класс, пожалуйста, откройте ваши учебники на первой главе.

Оставшееся время занятия они потратили на лекцию по исторической подоплеке золотого века магической литературы, из которого вышли большинство известных (и наименее читаемых) волшебников–классиков.

Ривальвье заверила учеников, что она сделает «все необходимое», чтобы сделать эти истории актуальными, и у Джеймса появилась надежда, что она и правда преуспеет в своем начинании. Ему стало любопытно, как она собирается сделать это, поживем–увидим.

Когда они покинули класс, Джеймс обратился к Ральфу.

– Отличная работа. Ты спас себя от задания.

– Твой отец действительно рассказывал тебе эту сказку, когда ты был маленьким? – спросила Роуз.

– Вообще–то, нет, – признался Ральф. – Бабушка рассказывала всякий раз, когда меня оставляли с ней.

Джеймс посмотрел на Ральфа.

– Я тоже подумал, что это был твой отец. В конце концов, у него волшебное прошлое, детство.

– Ну, об этом профессор Ривальвье и говорила. Многие волшебные истории просочились в культуру маглов как легенды и мифы. Вероятно, Король кошек – одна из них. Вот почему бабушка Ральфа знала ее.

Ральф кивнул.

– У нее было полно историй, подобных этой. Они все были немного странными и жуткими, но мне нравилось. Они были... ну, они были своего рода магией. У меня бывали действительно безумные сны всякий раз после этих сказок. Не кошмары, но... – он покачал головой, не в силах подобрать  правильные слова.

– Со мной случается нечто подобное, когда я съедаю особый паприкаш дяди Дмитрия, – кивнул Грэхем. – Он готовит его на каждое Рождество. По его утверждениям, магическим ингредиентом является толченый корень мандрагоры, но мама утверждает, что магический ингредиент – это пинта гоблинского рома.

Джеймс ожидал, что справится с заданием по МагЛиту в два счета, но позже, вечером, сидя в библиотеке с пером и пергаментом в руках, он обнаружил, что просто тупо смотрит в окно, вертя между пальцами сухое перо. Наконец он отчаянно потряс головой, пытаясь освободить ее от лишнего.

– Поразительно, – сказал он Ральфу, погруженному в Арифмантию, с которой у того были некоторые сложности, – я отлично помню, как ты рассказывал нам эту сказку на уроке. По сути, я мог бы не сходя с места пересказать ее тебе. Но когда я пытаюсь записать ее, все в голове как будто перемешивается.

Ральф откинулся на спинку стула и потянулся.

– Что ты имеешь в виду? Если ты можешь рассказать ее вслух, то как ты не можешь сделать то же самое на бумаге?

– Понятия не имею. В смысле, я знаю, что она начинается с парня, идущего по лесу. Я начинаю записывать это, как вдруг не могу вспомнить, идет ли он днем или ночью. Начинаю представлять, куда он мог бы направляться. И почему забрел так далеко от дома? И почему на мили вокруг нет никакого жилья? Он видит мышей, верно? Только, начиная писать, я представляю белок. Или полевок.

– Полевок? – повторил Ральф, скорчив рожу. – Это кто еще такие?

– Понятия не имею, – ответил Джеймс. – Подозреваю, что это такие мелкие зверушки. Но не в том суть. Сказка буквально утекает у меня между пальцами, когда я пытаюсь записать ее. Она словно бы стремится стать другой.