Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры - Нелли Мартова

Ответа не было. Она перебирала цветную бумагу, что-то вырезала, получалось симпатично, но жизни в ее открытках было не больше, чем в дохлых мухах. Инга расстраивалась, бросала все, бегала по дому, пыталась отдраить плиту после готовки каши тетей Мартой, проветривала квартиру в бесплодной надежде избавиться от вездесущего запаха одеколона Артура Германовича. Снова садилась за стол, и опять ничего не получалось. Инга держала в руках лиловую открытку с нежными розами (ух, здорово получилась!), но она была пустая, безжизненная, как бетонная опора моста. Стоп! Ее вдруг осенило. Раньше она не понимала, как можно отличить живую открытку от мертвой. А теперь точно знает. Но как? Она открыла запертый на ключ ящик стола, достала заветные карточки. Провела пальцем по золотым часам и ощутила легкое дуновение ветерка. Он бежал вверх по руке, а вслед за ним – колючие мурашки, даже гусиная кожа выступила. Инга вздрогнула, отложила открытку, взяла другую – с Розой. И снова побежал по пальцам легкий ветерок. Ей стало не по себе. Она вытащила за хвостик маленькое перышко из подушки, поднесла к открытке, но перо не шелохнулось. А ветерок играл мурашками, насмехался над ней. И тут только она поняла: у нее получилось. Она сделала не просто шаг в пропасть, она сделала шаг к скрапбукингу. Что-то проснулось внутри нее, и теперь она чувствует ветерок. А значит, сможет стать скрапбукером! Что, если ей не хватило экстрима?

Прыгать второй раз Инга посчитала бессмысленным. Она долго перебирала журналы и газеты, копалась в Интернете, звонила по объявлениям в газете. Сразу отметала все, где требовались дни или недели на подготовку, – скалолазание, прыжки с парашютом, дайвинг, походы в горы и пещеры. В конце концов, остановилась на углях.

Тренинг (а именно так это называлось в объявлении) начинался долго и скучно. Инга чувствовала себя участницей дурацкого спектакля. На сырой поляне люди всех возможных возрастов и калибров – от бодрой старушки в смешных коротких брюках до тощей девицы в разноцветных татуировках – хороводом бродили вокруг костра и повторяли белиберду, которую Инга никак не могла запомнить. Разобрала только одно слово – «агни».

– Вы должны довериться стихии Огня! – упорно повторял инструктор, бодрый дяденька в тоненьких очках, с бородой и в спортивном костюме.

Инге с некоторым натягом удалось доверить себя толстой резинке во время прыжка с моста. Она бы доверилась хорошему человеку, но огню? От пламени шел жар, и ее стало подташнивать, закружилась голова. Наконец, мутный хоровод закончился, дрова прогорели, осталась дорожка тлеющих углей, ярко-алых в наступивших сумерках.

Первой после инструктора по углям пошла старушка. Она переставляла ноги медленно, немного неуклюже, как будто шла по песку, и улыбалась. В конце показала всем ступни – сухие, старческие, но без малейших следов ожога. Вслед за ней на угли театрально шагнула татуированная девица, но тут же взвизгнула и перешла на бег. Спустя пару секунд она уже опустила ноги в заранее приготовленный таз с водой и переминалась в нем с ноги на ногу.

– Вы должны расслабиться. Огню нужно доверять, – талдычил одно и то же инструктор.

Настала очередь Инги.

Она сняла кроссовки, носки и встала у края огненного пятна. Земля отдавала накопленное тепло, от углей шел жар. Она подняла ногу, потрогала пальцем крайний уголек, отдернула ногу – горячо ведь!

– Доверься ему! – зашипел ей прямо в ухо инструктор и снова повторил свою белиберду.

Инга отмахнулась от него. Внутри нее что-то происходило. Что-то снова неуловимо менялось, она прислушивалась к себе, и внутренний голос шептал: «Я могу прыгнуть с моста. Могу ли я ходить по углям? Могу? Я – могу?!»

– Быстрее давай, а то угли прогорят! – выкрикнул кто-то из группы.

– Не можешь, лучше отойди! – подхватил другой.

– Тссс, – сказал инструктор. – Не мешайте, проявите терпение. У нее получится, я верю.

Нельзя встать босиком на раскаленные угли и не обжечься. Еще час назад Инга была в этом убеждена. Да, но ведь и оживающих открыток, в которые можно провалиться, как в сон, тоже не бывает! Реальность распадалась на части, отказывалась состыковываться. Голова совсем поплыла. «Интересно, если я пройду по углям, значит, скрапбукером уж точно могу стать?» – эта мысль выплыла спасительным кругом и потащила за собой. Инга зажмурилась и сделала шаг вперед, потом еще один. В ступнях покалывали огоньки, но она не ощущала боли. Она шла и шла вперед, и с каждым шагом что-то сдвигалось внутри нее, так неотвратимо, что вдруг захотелось вернуться на два дня назад, когда она еще стояла на мосту, и никогда не делать первого шага в пропасть.

Инга пришла в себя, только когда обнаружила, что обнимается со старушкой в коротких брюках. И снова, как после прыжка, все тело заполнила невообразимая радость и легкость. Даже спину захотелось пощупать – не растут ли крылья?

– Теперь ты понимаешь? – спросил инструктор.

– Что? – удивилась Инга.

– То, чего ты хочешь, на самом деле ближе, чем ты думаешь.

Всю дорогу обратно она думала: что-то снова сдвинулось внутри, но что? Она сделала шаг в сторону от неверия, попала прямо на горячие угли и не обожглась. Значит, сдвинулась вера? Или весь мир вокруг съехал с катушек, раз такое происходит с ней? В стопах все еще таился жар, поднимался по ногам, наполнял тело изнутри, и хотелось искренне поверить: то, чего она хочет, на самом деле ближе, чем она думает. Но можно ли превратить тепло в веру? И, самое главное, будет ли от этого толк?

Дома тетя Марта не удосужилась поздороваться, только молча покосилась на племянницу – чувствует что-то, старая калоша. Весь вечер в доме было подозрительно тихо, даже Павлуша молча чистил перышки. Инга снова садилась за стол, но открытки по-прежнему не поддавались. И все так же щекотал прохладный ветерок пальцы, когда она брала в руки настоящие скрапбукерские карточки. Теперь она ощущала поток и в тяжелых бронзовых ножницах. Ветерок бежал по выпуклым крохотным бабочкам, поднимался по руке, спину мурашками охватывала дрожь, но поток не слушался, не хотел втекать в ее жалкие поделки.

Самой сильной была мамина открытка из Ниццы, у Инги начинало ломить руки и ноги. Она отличалась от всех, эта открытка, только непонятно, чем именно. Время поджимало – до встречи с Магриным осталось два дня, два коротких дня. Инга уже продвинулась далеко, но сколько же ей еще предстоит пройти! Как будто она посадила в землю зернышко и каждый день его поливает, росток только-только показался из земли, а ей уже сегодня нужны плоды. Сейчас все только в ее руках, в прямом и переносном смысле слова.

«Скрапбукером невозможно стать за два месяца», – кажется, так сказал Магрин. Кристофоро Коломбо, почему она решила, что у нее получится? Наверное, потому, что другого выхода нет. Остается только делать шаг за шагом, снова и снова, в этой новой непонятной реальности, где плывет голова и едет крыша. Поросенок-то был или не был?

И на кой черт вообще ее занесло в этот парк с пионерскими развлечениями? Слово «экстрим» в рекламе привлекло? Она успела залезть на скалу, прокатиться на тарзанке и вот теперь висела на канате. Вообще-то она почти разобралась с системой карабинов, но когда под ногами с хрюканьем промчался поросенок, розовый в ярко-зеленую крапинку, ее пробил смех. Она смеялась и смеялась, никак не могла остановиться и, в конце концов, совершенно перестала понимать, где находится и что с ней происходит.

– Ну как вам поросенок? – спросил инструктор, распутывая Ингу. – Правда шокирует?

– Вы что, хотите сказать, что он тут специально бегает?

– Ага, это новая идея шефа. У нас тут еще есть собака в фиолетовую полоску и пара розовых кошек. У нас же парк приключений! Мы стараемся гостей удивлять. Вы не беспокойтесь, животные не страдают, краска специальная, такой и на людях рисовать можно.

Он подтолкнул висящую Ингу, она ухватилась за карабин и поехала дальше. Мир вокруг ускорялся, проезжали внизу кусты и дорожки, все еще кружилась голова, и она вдруг поняла: эта реальность другая, но еще не та, что ей нужна. Магрин хотел, чтобы она рискнула жизнью, и она рискнула. «А у вас что, есть что-то еще?» – отпечатался в памяти его насмешливый голос.

Надо сделать шаг дальше. Надо найти такую ситуацию, где она будет рисковать не только жизнью, но и чем-то еще. Чем-то, что ей дорого. Поставить себя за грань, которую она никогда бы не смогла перешагнуть прежде. Сделать то, что она может сделать только ради самых близких на свете и дорогих ей людей.

Она доехала до конечной опоры, отстегнулась и пошла к выходу. Инструкторы уговаривали ее пройти полосу препятствий до конца, но она отмахнулась, слишком много надо было успеть сделать. Да и зачем ей теперь эти детские игры? У нее здесь даже дух ни разу не захватило, разве можно это сравнить с шагом в пропасть или в огонь? Теперь надо готовиться к завтрашнему дню, использовать последний шанс.