По средам мы носим чёрное (СИ) - Каменистый

— Приведи сюда мистера Вайтчера, скажи, что необходимо подписать кое-какие бумаги. Благодарю.

Эльфийка растворилась в воздухе и помчалась выполнять приказ. Вайтчер был старым партнером и не задавал лишних вопросов, работая чётко и конфиденциально.

— Добрый день, мистер Малфой. Прошу прощения за внешний вид, по воскресеньям я обычно хожу с детьми на рыбалку, — начал оправдываться мужчина, но после останавливающего жеста Драко, прекратил поток скомканных объяснений.

— Здравствуйте, мистер Вайтчер. Все в порядке, нет нужды извиняться. Нам необходимо, чтобы вы скрепили непреложный обет, который мисс Блэкли собирается дать.

— Разумеется.

Молодые люди стали друг напротив друга и соединили руки, чтобы ритуал прошел согласно всем правилам. Белая нить заблестела на их запястьях, создавая прочную связь.

Теперь Джейн не сможет рассказать своей лучшей подружке и всем остальным, что собой представляет Драко.

— Чем я еще могу помочь? — поинтересовался Вайтчер, завершая магическое действие.

— Это все, благодарю. Кромта проводит Вас. Услуги будут оплачены как всегда к концу недели, — вежливость Малфоя была безукоризненной. Подчеркнутые манеры и воспитанность были его неотъемлемой частью, также как и холодность и отстранённость.

После того, как волшебник исчез вместе с домовиком, Джейн обратилась к слизеринцу:

— Я выполнила свою часть, теперь твоя очередь.

Её нетерпеливость немного забавляла блондина, начинающего понимать, что именно в девчонке нашел Забини.

Такая живая и жизнерадостная, словно ребёнок. Совсем не похожа на ядовитую Дафну или колкую Пэнс.

— Трогать твою руку ещё раз я не рискну. Сама понимаешь, Блейз мне этого не простит, — отшутился Драко, глядя в сосредоточенные голубые глаза Блэкли. — Поэтому воспользуемся безопасным для тебя омутом памяти, но с небольшим улучшением. Ты увидишь воспоминание моими глазами.

Они шли быстрым шагом по длинному коридору поместья, поскольку в таком состоянии трансгрессия, даже парная, могла быть опасной для Джейн.

Хоть девушка и пыталась держать себя на плаву, она все еще чувствовала слабость.

— Почему ты помогаешь мне? — волшебница застала Малфоя врасплох.

— Почему бы мне тебе не помочь? — он совсем не собирался открываться милой девчонке. Пусть Блейз занимается ее любопытством.

— Хмм… Ты скрываешься пять лет в этих бесконечных комнатах, неожиданно приходишь потанцевать с Гермионой, а потом как рыцарь спасаешь меня. Совсем не подозрительно.

— Твои попытки проанализировать мое поведение меня забавляют, Джейн, — усмехнулся слизеринец.

— Ладно, тогда другой вопрос: со мной ты милый, потому что я чистокровная? А к Герм суров из-за того, что она — магглорожденная?

Драко остановился, а Блэкли, идущая прямо за ним, уткнулась носом в его спину. Никто не позволял себе с ним так разговаривать. Задавать вопросы, какие вздумается. Разве что Пэнси, и то, в исключительных случаях.

Блондинка даже не думала о субординации или правилах приличия, просто спрашивала то, что хотела. Как будто выросла не в британской чистокровной семье.

Малфой развернулся к ведьме и внимательно посмотрел на её слегка недоумевающее лицо. Она искренне не понимала, что такого в обычных вопросах.

— То, что я тебя спас, не делает нас друзьями. И я не суров к твоей подружке, у нас просто разные подходы к решению проблем. Я не боюсь замарать руки, а она привыкла действовать по придуманному в своей голове кодексу, — мужчина сам не понял, почему сказал это. Вероятнее всего, Джейн усилила воздействие дара эмпата и нашла способ, как заставить его немного открыться. Хитрая девчонка. — Уверен, что твоя счастливая улыбка сползет, когда ты увидишь, как все было.

С этими словами он распахнул двери и пропустил девушку вперед. Посреди комнаты стоял омут памяти, в который должна была нырнуть с головой Блэкли.

Слизеринец вытащил одним движением волшебной палочки свое воспоминание и позволил волшебнице увидеть то, что повергло её в такой дикий ужас, от которого она потеряла связь с реальностью.

Драко прикрыл глаза и оперся о стену, ожидая, когда Джейн завершит свое путешествие в прошлое. Голова продолжала болеть, разрывая импульсами нервную систему.

Ему нужен отдых и сон, но на это как всегда нет времени. Из-за всех случившихся событий он никак не мог вырваться в Червен, чтобы отдать чертов платок и увидеть Нарциссу. Внутри теплилась надежда, что с ней всё хорошо.

А если нет, то Димитрова будет умолять о смерти.

— Ты проклят, — в ужасе прошептала блондинка, вырвав его из потока мыслей. — Всё, что я помню… О твоем лице, о твоей тьме… Всё правда.

— Добро пожаловать в мой мир, цветочек, — хмыкнул Малфой, наблюдая за растерянностью Блэкли.

— То, что ты окклюмент, причем очень способный, я поняла почти сразу. Но плата за твой дар непомерно высока… Весь этот вой и холод. Невыносимо. Тебе нужна помощь, должен быть способ исправить…

— Ты много говоришь. Мне не нужна ничья помощь, — от её словесного потока Драко скривился.

— Но Гермиона…

— Непреложный обет, Джейн. Даже не вздумай.

Волшебница понимала причину, почему он не хочет искать пути спасения. Смирение и принятие.

Молчаливое согласие с собственной смертью. Она тоже расплачивалась за свой дар, который не хотела, но не так дорого.

Малфой был воплощением её потаённых страхов. Тем, чего она боялась больше всего — остаться без души, поглощенной липкой чернотой. Такие похожие и такие разные. В пересечении их взглядов сквозило нечто, похожее на взаимопонимание.

— Забини скорее всего уже ищет тебя в мэноре. Не думаю, что ты хочешь, чтобы он нашел тебя здесь, — мужчина показывал всем видом, что разговор окончен. — Не считая того, что я уже послал эльфа за Грейнджер.

— Она могла бы помочь тебе.

— Святой Салазар, существует ли в этом мире хоть что-то, что твоя подружка не знает?

— Герм вытащила меня. Возможно, сможет снять проклятие, — Джейн вышла из помещения, направившись назад в синюю комнату и оставляя Драко в звенящем одиночестве.

* * *

Гермиона сидела на сером диване в невыносимом ожидании, когда Малфой наконец соизволит явиться и отведет ее к Джейн.

Ничего не имело значения, пока она не увидит подругу и не спросит, что, черт возьми, произошло на этом проклятом балу, и самое главное, как она себя чувствует.

Ведьма теребила край рукава блузки, пытаясь успокоить рвущуюся наружу истерику. Обреченность, исступление, отчаяние.

Залечивая раны в собственной ванной, девушка больше волновалась за Ваксу, которая осталась один на один с Роном, чем за свои ссадины.

Он мог причинить ей вред, а этого Гермиона никак не могла допустить. Но Уизли только разговаривал с испуганной эльфийкой, очевидно, опасаясь избивать домовика Малфоя. Колдунья искренне надеялась, что та ничего не расскажет.

После перемещения Вакса, что-то бормоча под носом, моментально отправилась искать хозяина, который непременно задаст вопросы, почему она в таком состоянии дикого ужаса.