Судный день - Александр Александрович Тамоников

– Обстоятельства сильно изменились, – ответил подполковник.

– Говори, – потребовал Старцев.

– Насколько открыто я могу говорить? – уточнил Богданов, прежде чем начать доклад.

– Так, если бы мы с тобой оказались наедине в глубокой тайге, – ответил Старцев.

Богданов приступил к докладу.

Глава 9

Москва, Комитет государственной безопасности, Управление нелегальной разведки, 4 октября 1973 года.

– Да, ситуация… Генерал Мортин в курсе?

– А ты как думаешь, Николай Викторович? Через голову Мортина сразу к Председателю КГБ?

– И какая реакция?

– Ему сейчас не до реакции. Он слишком занят усилением контроля в Афганистане. В июле антимонархический переворот, в августе формирование республиканского правительства, далее чистка рядов высшего командования. Что будет к концу года, никто не может предсказать, а у нас с Афганистаном подписан Договор о Дружбе, запущены крупные экономические программы. Мы уже вложили в Афганистан около миллиона долларов, а недавнее соглашение на двести тысяч долларов? Нет, Николай Викторович, Мортину уж точно не до полковника Шилкина.

Разговор между начальником спецотдела Управления нелегальной разведки и начальником Управления генерал-майором Лазаревым происходил в кабинете последнего в двадцать часов тридцать минут по Москве. Накануне утром полковнику Старцеву из Парижа по прямой секретной линии поступил звонок. На связь вышел подполковник Богданов, выполняющий с группой задание по просьбе главного маршала авиации Египта Хосни Мубарака.

То, что Богданов воспользовался этим способом связи, было закономерно. Рано или поздно, он должен был это сделать. Либо, когда выполнит задание, либо, если выполнение задания станет невозможным. Старцев готов был услышать от подполковника что угодно, но только не то, что услышал. Вернее, не то, что услышал в конце. Богданов сообщил, что документы Марвана они получили, что с уверенностью может заявить – второго экземпляра не существует и в контакт с агентами МОССАДа Марван не вступал. Так что операцию можно считать выполненной.

А дальше пошло то, что в Управлении нелегальной разведки называют «побочным эффектом». Богданов говорил долго и, благодаря прямой связи, открыто. Не называя имен и объектов, но так, чтобы посвященному человеку было понятно без дешифровальщиков. Про Шилкина, оказавшегося двойным агентом, завербованным службой военной разведки Израиля. Про Марвана, плененного членами группы и удерживаемого в предместье Парижа. Про четверых агентов АМАНа в доме мадам Дюбуа. И завершающий штрих – вопрос: какие будут указания?

Старцев еле сдержался, чтобы не предъявить: «А когда ты все эти огороды городил, про указания не вспоминал? Ясно же было сказано – никаких эксцессов!» Но нет, с Богдановым по-другому и быть не могло! Вместо этого он бросил короткое «жди» и прервал сеанс связи. С этой проблемой он пошел к генералу Лазареву. В отличие от Старцева тот воспринял новости спокойно. Пару минут молчал, затем приказал:

– Богданов должен связаться с нашим послом в Париже, передать ему материалы Марвана, вернуться на конспиративную квартиру и ждать дальнейших указаний. До четырех он нам не понадобится, по опыту знаю, а потом пусть возвращается и ждет твоего звонка.

– Что ему сказать насчет Марвана и всех остальных? – спросил Старцев.

– Ждать дальнейших указаний, – повторил Лазарев и выпроводил Старцева.

Старцев вновь воспользовался прямой связью и дал распоряжение Богданову. Передать негативы и микропленки послу он должен был уже сегодня. Для подобных экстренных случаев был разработан специальный план по переброске секретных документов из любой точки земного шара в Москву. Посол приходил на встречу в четко оговоренное место и устанавливал контакт с сотрудниками Управления нелегальной разведки. Для Парижа это было кладбище Монпарнас, надгробие Шарля Пижона. Дату и время сообщали по дипломатическим каналам. После встречи посол ехал в аэропорт и, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, спокойно вылетал из страны.

На текущий момент чрезвычайным и полномочным послом во Франции служил Степан Васильевич Червоненко. Этот пост он занимал с мая 1973 года, но Старцеву он был знаком еще с тех времен, когда служил в Чехословакии. Был он знаком и Богданову, и это на порядок облегчало дело. Получив от Богданова материалы, посол уже в пятнадцать двадцать по Москве встречался с полковником Старцевым. Микропленки и негативы тут же отдали в дешифровальный отдел, а генерал Лазарев отправился «на ковер». Полковника Старцева он вызвал к себе только в двадцать ноль-ноль – хождение по «инстанциям» заняло у Лазарева больше четырех часов.

Доклад у генерал-лейтенанта Мортина для Лазарева стал самым тяжелым испытанием с начала службы на посту начальника Управления нелегальной разведки. Такого удара Мортин, пожалуй, не получал за всю свою карьеру, хотя и принял его, как и подобает советскому офицеру, с достоинством. Уже вдвоем они направились к Председателю КГБ Юрию Владимировичу Андропову, а тот, в свою очередь, поспешил с докладом к Брежневу.

Реакция Леонида Ильича удивила всех. Ознакомившись с расшифровкой генерального плана наступления, он заявил, что Ашрафа Марвана следует отпустить.

– Пусть встречается с людьми МОССАДа, передает то немногое, что хранится в памяти, – заявил он. – Не хватало политического скандала с Анваром Садатом, который непременно разразится, если его подданный, к тому же занимающий пост начальника штаба, будет найден мертвым. Агенты военной разведки АМАН непременно попытаются свалить вину на нас, тем более что для этого есть основания. Они знают, что их шпион – сотрудник КГБ, этого будет достаточно, чтобы втянуть нас в дрязги.

– Но ведь они тоже в руках подполковника Богданова, – напомнил Андропов.

– Отпустить, – коротко бросил Брежнев. – Пусть катятся на все четыре стороны. Рассказам, как их отпустили советские разведчики, все равно не поверят. Не тот имидж у вашей конторы.

– В случае, если Ашраф Марван все же встретится с агентами МОССАДа, египетскую армию может ждать провал, – осторожно заметил Андропов.

– Наплевать! – Леонид Ильич энергично махнул рукой. – Мы не станем воевать за них! Мы и так сделали больше, чем они того заслуживают. Мы поставили Садату столько оружия, сколько Гамалю Абдель Насеру и не снилось. Мы перехватили двойного агента, которого упустили разведслужбы Египта, оттянули срок, за который власти Израиля успели бы подготовить достойный ответный шаг, получи они документы, которые лежат передо мной. Разве этого недостаточно? Пусть Садат воюет сам!

На этом аудиенция завершилась. Андропов в двух словах передал резюме Генерального секретаря Мортину и Лазареву, добавив от себя, что предателя Шилкина группа «Дон» должна доставить в Москву живым и невредимым.

– Его будут судить как государственного изменника, – объявил Андропов. – Пусть его незавидная участь послужит уроком для других.

С таким ответом Лазарев вернулся в свой кабинет, где продолжил обсуждение уже с непосредственным