Королевский фаворит - Поль Феваль

Макароне был человек аккуратный и попросил два раза повторить приказание, наконец, он вполне проникся своею ролью, которая состояла в том, чтобы похитить королеву и отвезти ее в укрепленный замок Сур в провинции Тра-ос-Монтес.

Королева, ничего не подозревая и больше чем когда-либо ища утешения в религии, оставила в полночь дворец и отправилась в монастырь в карете. В час служба окончилась, и королева снова села в карету.

Едва застучали колеса, навстречу лошадям бросилось десять человек. Макароне подошел к карете, отворил дверцу и заглянул внутрь.

— Сударыня, — сказал он, любезно кланяясь, — мне поручено проводить вас в вашу летнюю резиденцию. Угодно вам ехать одной или взять с собой двух прелестных ваших спутниц.

Королева хотела спросить, что это значит, но не успела.

Вероятно, о ней кто-то постоянно заботился, и, вероятно, этот кто-то имел хороших осведомителей в казармах рыцарей Небесного Свода. В ту минуту, как Макароне оканчивал свою речь вторичным поклоном, на другом конце улицы послышался стук лошадиных копыт.

— В путь! — приказал прекрасный падуанец, мгновенно изменяя тон.

— Кто вы? Куда вы меня везете? — возмутилась королева.

Стук копыт быстро приближался. Ехало всего двое, что успокоило Макароне, но один из всадников, сидевший на крепкой андалузской лошади, походил на Голиафа, что заставило Макароне вновь насторожиться.

— Что здесь такое? — спросил отрывистым и надменным голосом меньший всадник, одетый в богатый костюм. — Почему вы останавливали эту карету, дураки?

Высокий всадник, одетый в ливрею темного цвета, не сказал ничего, но вытащил из ножен почтенных размеров шпагу.

Едва заслышав голос первого всадника, королева вздрогнула. Она высунула голову из кареты, но не сказала ни слова.

— Проезжайте вашей дорогой, сеньоры, — отвечал падуанец, — и не путайтесь не в свое дело.

Всадник в роскошном костюме ничего не ответил, но взмахнул рукой, выхватил шпагу, и у падуанца искры посыпались из глаз. В то же время всадник дал шпоры лошади, сбил с ног Асканио и бросился на остальных. Великан, сопровождавший его, тоже не остался позади. Он поднял пять или шесть раз свою тяжелую шпагу, после чего вложил ее в ножны, потому что врагов больше не осталось.

Только один падуанец прикинулся убитым, чтобы подглядеть, с кем он имел дело, но великан сделал вид, что хочет смять его копытами своей лошади, тогда наш бедный друг, рискуя заставить затрястись в гробах своих знаменитых предков, бросился бежать со всех ног. Итак, незнакомцы остались победителями. Лакей стоял в отдалении, тогда как господин подъехал к карете.

— Государыня, — сказал он, — вы не можете возвратиться во дворец короля. Может быть, вы также не доверяете незнакомому человеку…

— Я вас знаю, сеньор, — перебила королева, голос которой дрожал от волнения.

Потом она прибавила едва слышным голосом:

— Я доверяю вам более, чем кому бы то ни было на свете, дон Симон Васконселлос.

Всадник поклонился в знак благодарности.

— В таком случае, — сказал он, — я попрошу, ваше величество, следовать за мной. Я предложу вам на эту ночь убежище, какое может предложить дворянин, завтра же у вас будет другое, более безопасное.

Карета покатилась в сопровождении Васконселлоса и Балтазара.

Глава XXV. ОТЕЛЬ СУЗА

Через некоторое время королева выходила из экипажа перед отелем Суза.

— Уже давно, — печально сказал Васконселлос, — этот дом, носящий имя моих предков, стоит необитаем. Мой брат живет во дворце, я сам скрываюсь в скромном жилище. Войдите, государыня, я могу сказать, что это благородное жилище, потому что оно видело пятнадцать поколений Суза, а Кастельмелор не был в нем с тех пор, как опозорил себя званием фаворита.

Изабелла вышла из кареты и пошла через двор, поросший травой, опираясь на руку Васконселлоса. Она дрожала, дыхание ее было тяжело и прерывисто. Васконселлос шел твердым шагом. Поднявшись на верхнюю ступень крыльца, он остановился.

— Ваше величество, — сказал он, — если вы позволите, то я войду вместе с вами, если же нет, то буду снаружи караулить вас.

— Пойдемте, — прошептала королева.

Они переступили порог и прошли длинную анфиладу комнат, прежде чем дойти до той залы, в которой мы прежде видели собравшимся все семейство Сузы. Ничто не изменилось, все было по-прежнему: старинные портреты, кресло с гербом, которое всегда занимала донна Химена, и стул с высокой спинкой черного дерева, на котором когда-то сидела Инесса Кадаваль.

Васконселлос провел рукой по лбу, как бы желая изгнать тяжелые воспоминания.

Он отворил одну дверь и указал на комнату со старинной мебелью, очень роскошною, в которой стояла большая кровать с балдахином, на красных бархатных подушках которой был вышит золотом Браганский крест.

— В то время, когда имя Сузы было еще не запятнано, — сказал он, — короли ночевали в этой комнате. Это будет ваша комната на сегодняшнюю ночь… Спите спокойно, я буду стеречь ваш сон.

Он поклонился и сделал шаг к дверям.

— Останьтесь, — сказала королева.

Васконселлос побледнел, но сейчас же остановился.

— Сеньоры, — продолжала королева, обращаясь к своим спутницам, — оставьте нас.

Две дамы удалились. Королева и Васконселлос остались одни.

В зале горела только одна лампа. Ее слабый свет едва рассеивал мрак и оставлял совершенно неосвещенными углы комнаты. Только там и сям блестела позолота.

Королева стояла у дверей спальни, Васконселлос, опустив глаза, стоял посреди залы.

Одно мгновение королева простояла в нерешимости, грудь ее неровно поднималась, щеки то бледнели, то краснели. Но она вдруг оправилась и, выпрямившись, взглянула прямо в лицо Васконселлосу.

— Сеньор, — сказал она, — придвиньте мне кресло. Подойдите и выслушайте меня. Помните ли вы о вашем пребывании при французском дворе?

— Да, помню, — отвечал Васконселлос.

— Вы были несчастливы, сеньор. Я… О! Я тогда была очень счастлива!.. Я вас увидела, мои первые страдания начались от вас, потому что я вас полюбила. Не перебивайте меня, сеньор. Для вас я приехала в Португалию. Какое мне было дело до трона? Я думала… Я была безумна! Мне показалось, что я заметила любовь в одном из ваших взглядов. Я надеялась… Сеньор, я сама разбила мою жизнь, но сделала это ради вас.

Васконселлос опустился на колени, закрыв лицо дрожащими руками.

Королева говорила твердым, но тихим, как бы задыхающимся голосом; лицо ее выражало спокойствие отчаяния.

— Я приехала сюда, — продолжала она, — но вместо обещанных почестей, я встретила оскорбления и унижения; моя прежняя жизнь была одним бесконечным праздником, теперь же я привыкла к слезам; я желала уединения, чтобы молиться Богу, но меня, женщину и королеву, втолкнули в грязные, отвратительные оргии, которые сумасшедший устраивает со своими лакеями, и у меня нет никого, кто бы утешил меня! Никого, кто бы защитил меня!