Принуждение к миру - Дмитрий Владимирович Абрамов

и американский внедорожник. Лагерь тоже охраняют трое часовых. Двое в окопах на склонах холмов, один между палаток ходит. Телефона в лагере нет, связь с командованием через рацию в фургоне-РЛС. Информативно и исчерпывающе. Ну поживи пока, Боб.

Надо в РЛС лезть. Стрёмно. Можно там ненароком всё покрошить. Ведь группе задачка поставлена не уничтожить, а захватить британский локатор. Ну-ка, Боб, постучись в дверь.

– Сэр, сержант, сэр, можно вас на минутку?

– Ну что там ещё у вас? Овцы разбежались?

Четыре руки выдёргивают старшего локаторного расчёта из дверного проёма. Хороший, от всей славянской души удар коленом под дых и добавочка локтем по затылку. Пока двое осназовцев укладывают на землю сержанта и вяжут его, ещё двое врываются в фургон. Там почти сонное царство. Два капрала непонимающе пялятся на рычащих морпехов в родной британской форме. Чего это они так вызверились? Да не собираемся мы сопротивляться. Ай, больно же! Рядовой, что вы себе позволяете?

Фух, можно выдохнуть. Первая часть задания выполнена. РЛС захвачена в целости и сохранности.

Лейтенант Боев вытер рукавом выступивший от волнения пот и оглянулся, поискал глазами кого-то.

– Курт, ну где там твои парни? Веди.

– Яволь, герр лейтенант. Сейчас приведу.

Ну да. Немцы в группе тоже есть. Не удалось советскому командованию быстро найти среди своих спецов по британским локаторам. Вот и включили в группу лейтенанта Боева троих немецких спецов-локаторщиков, уже почти четыре месяца работавших на поставленных Рейху британских РЛС. Ну и до кучи ещё троих «бранденбуржцев» взяли, отлично шпрехающих на британском диалекте индоевропейского языка. Так-то большинство группы лейтенанта по-аглицки понимали и говорить умели, но вот выговор… рязанский пиджин-инглиш. За своего хрен сойдёшь. Вот командир группы, лейтенант Боев, и ходит в форме рядового морпеха, а Курт – старший среди немцев, щеголяет в полевом мундире британского лейтенанта, изображает главного.

Немцы быстро осмотрелись в посту управления локатором. Подтвердили, что справятся с ним, только нужен кто-то из старого расчёта – на радиостанции посидеть, а то мало ли что… Начальство британское вызовет по радио, спрашивать что-то будет… Ну этот вопрос решили быстро. Делов-то, выявить слабое звено в британском расчёте локатора. Попинали слегка. Сержанта в назидание королевским капралам прирезали. Оба согласны сотрудничать. Умнички. Ладно, поживите пока.

Так, время! Скоро смена караула придёт из лагеря. Ага, вон они шлёпают, легки на помине. Только не трое идут, как было заявлено младшим капралом Бобом, а четверо. Трое с винтовками, а один в фуражке. Не иначе как лейтенант решил службу проверить. Проверяльщик!

Тихо кашлянули, выплёвывая пули, британские бесшумные «стэны». Ну да. Что за диверсант, не имеющий бесшумного оружия. Тем более что трофеев британских нынче у Красной армии – завались. Повалились тряпично-безжизненными куклами на склон холма караульные заступающей смены. Сбит с ног суетливо хватающийся за кобуру лейтенант. Хорошая, профессиональная работа. Быстренькое потрошение британского офицера на предмет информации и желания сотрудничать. Во! Он с радостью. У него дядя в Америке, ну в той что – США. Он против фашиста Мосли. Он антифашист. Ну да – пой, птичка, пой!

Через полчаса с холма к лагерю по тропинке спускаются четверо. Трое с винтовками и один в фуражке. Традиция, однако. А по зарослям осоки к лагерю скатываются осназовцы. Целеустремлённо. Где посты находятся – уже известно. Подходящих к лагерю окликает вышедший из-за палатки капрал. Хлопок выстрела, и капрал валится на землю. Ещё два хлопка, и нет у лагеря больше караула. Взмах руки, и британский лейтенант оседает на землю с ножом в сердце. Не нужен он больше осназовцам.

Диверсанты быстренько разбегаются по лагерю. Осмотреться надо. Вдруг кто по нужде где под кустиком присел. Нет. Всё чисто. Аслан знаками-шёпотом ставит задачки.

Четыре палатки. У офицерской – два осназовца. У остальных – по три. Двое рывком вваливаются в палатку, третий из-за их спин светит вовнутрь синим фонарём. Двое ворвавшихся полосуют спящих автоматными очередями. Несколько секунд, и в трёх палатках – двадцать три трупа. Из четвёртой осназовцы выволакивают сонного лейтенанта-локаторщика.

Нормально. Вторая часть задания группой выполнена. Можно теперь и родному командованию условный сигнал по эфиру послать.

День прошёл на удивление спокойно. Никто из начальства, британского, естественно, в гости не заглядывал и проблем осназовцам не создавал. Так, в рамках штатного радиообмена, раз в два часа, докладывали бриттам, что на объекте всё путём. Ближе к вечеру, опять же штатно, перешли на новые коды, благо, и книга с кодами была, и одна треть оставленного в живых британского расчёта РЛС продолжала активно сотрудничать. С питанием тоже всё было нормально. В лагере аж месячный запас всего нужного для жизни в автономке был. Кроме продуктов и топлива даже запас пипифакса и дезинфицирующих средств для полевого сортира имелся. Оказалось, что сразу после того, как британцы выяснили, что на недалёкий отсюда Манчестер просыпали споры сибирской язвы, в лагерь и привезли месячный запас всего. Кроме того, и приказ местного главного воинского начальника зачитали, в котором строго ограничивались-запрещались все передвижения между гарнизонами, воинскими объектами и вообще между населёнными пунктами. Собственно, в том числе и поэтому гарнизон этого лагеря и подзабил на службу, расслабился – верхнее начальство ведь больше проверками не донимает, а свои летёхи – не особо зверствуют. Летёхи-то, оказалось, тоже не кадровыми были, а совсем недавно призванными с гражданки и не совсем понимали, как можно построить вчерашних пастухов-шахтёров-лесорубов.

Вечером лейтенант Боев со старшим среди немецкой части группы штабсфельдфебелем Куртом Ланге поднялись на холм, к локатору. Близилось начало третьей части задания.

Через полтора часа после заката командир расчёта РЛС доложил, что наблюдает большую, очень большую группу самолётов, подходящих с юга к Бирмингему. Видимо, советское командование решило не обделить вниманием и временную столицу здешнего королевства. В течение часа две волны самолётов кружили над Бирмингемом. Пересчитать количество бомбардировщиков было затруднительно, но оператор оценил его в тысячу – тысячу двести. Оценил и тяжко вздохнул – если бы Германия могла такое количество тяжёлых бомбардировщиков отправлять на каждый вылет в 40-м, то Британию ещё тогда раскатали бы. На что Курт здраво заметил, что в этом случае война всё равно бы закончилась капитуляцией Рейха и все здесь присутствующие немцы поехали бы в качестве пленных убирать снег в Сибири, а так вот – вывернулись и теперь вместе с русскими вредных островитян доколачиваем.

Налёт на Бирмингем закончился, и последние отметки на индикаторе радара исчезли. Всё? Передохнуть можно? Нет. Все присутствующие в фургоне локатора затаили дыхание и напряжённо вглядываются в небольшие экранчики-индикаторы.

– Есть! Есть отметка, герр лейтенант, – воскликнул оператор. – От Бирмингема взлетает. Одна, две, три… одиннадцать целей, герр лейтенант. Три больших и восемь малых. Судя