Судьба № 5 - Татьяна Корсакова

– Позови кого-нибудь на помощь. – Алиса оттащила девочку подальше от двери.

Пустая затея. Окно выходит во двор, окруженный глухой стеной. Их никто не услышит, а если даже и услышит, то ничем не сможет помочь. Алиса просто не понимает.

– Эй, есть там кто?! – послышался снаружи голос. В поле зрения Клима появились рыжие ботинки с рифленой подошвой. Где-то он уже такие видел… – Я подумал, что кто-то может попытаться выбраться через окно. – Владелец ботинок присел на корточки, и Клим увидел, что это Вильгельм Лойе, перепачканный сажей, с полуоторванным рукавом и кровоподтеком на пол-лица. Парню повезло больше, чем им, – ему удалось выбраться.

– Мы бы попытались, – сказал Клим зло, – если бы не это. – Он врезал по прутьям.

– Я попробую выломать. – Вильгельм Лойе ухватился за решетку.

Клим застонал. С ума сойти! Этот заморыш от высокой моды хочет голыми руками справиться со стальной решеткой! Да тут нужен… Стоп! Ну, конечно!

– Эй, друг, подожди! – Клим нашарил в карманах связку ключей, просунул руку между прутьями, сказал, задыхаясь от волнения: – Черный «Лексус» на стоянке. Пригони его сюда, в багажнике трос.

Парнишка кивнул, заграбастал ключи, крикнул:

– Я сейчас, одна нога тут…

Клим спрыгнул с ящиков, сел на пол рядом с Алисой:

– Нам нужно немного подождать.

– Дверь уже горит, – сказала она бесцветным голосом. – Мы не успеем.

– Заткнись! – рявкнул он.

Она посмотрела на него без злобы, уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке:

– Ты сделал все, что мог, Клим.

– Нет! – Он тряхнул головой. – У нас еще есть надежда.

– Да, – согласилась она, – только что делать с горящей дверью?

Он не успел ответить: девочка-певица пришла в себя и сразу же, в то же мгновение, закричала. У нее был повод покричать – кожа на ее ногах обгорела, буквально спаялась с ошметками концертного костюма…

Девочка орала, и ее крик отвлекал Клима от чего-то очень важного, от какой-то мысли, мелькнувшей в голове за мгновение до того, как певица пришла в себя.

– Успокой ее, – приказал он Алисе и принялся расшвыривать картонные ящики.

Это нашлось в самом углу каморки – упаковка пластиковых бутылок с минералкой. Десять двухлитровых бутылок, двадцать литров, два полных ведра воды…

Девочка продолжала кричать. Отбивалась от Алисы и заходилась криком. Клим сорвал пробку с одной из бутылок, плеснул на горящую дверь. Раздалось шипение, от двери повалил едкий дым, глаза защипало. Он опустошил вторую бутылку. Потом третью. Потом четвертую… Где же мальчишка?! Почему так долго?..

Это был неравный бой. За хлипкой дверью уже вовсю бушевало пламя, в гуле и треске чудились нечеловеческие вопли. Вода не поможет, лишь на пару минут отсрочит конец. А дышать тяжело, и разбитое окно больше не спасает. Хорошо, хоть девочка перестала орать…

– Как она? – спросил Клим, поливая дверь седьмой по счету бутылкой.

– Опять потеряла сознание.

– Ей повезло. На, вылей это на себя.

Алиса кивнула, попыталась открыть бутылку, застонала.

– Что?! – Клим отобрал бутыль.

– Больно. – Алиса показала ладони, покрытые волдырями. А он совсем забыл, что эта дуреха тушила одежду на девчонке голыми руками. Конечно, ей больно… Он открыл крышку, сказал с кривой усмешкой:

– Извините, госпожа Волкова, – и вылил воду ей на голову.

Алиса взвизгнула, испуганно и как-то по-девчоночьи, отбросила со лба влажную прядь, посмотрела на него со злостью и недоумением. В Климовой душе всколыхнулась мстительная радость – сбылась мечта идиота!

– Волосы горят, как порох, – объяснил он, срывая пробку с предпоследней бутылки и поливая минералкой бесчувственное тело девочки-певицы, на сей раз – намного деликатнее.

Содержимое последней бутыли он вылил на себя, слизнул с губ солоноватую, вкусом похожую на кровь влагу, поморщился. Где же мальчишка? Еще пять минут – и спасать будет некого…

Дверь, на которую ушло доброе ведро воды, уже высохла и начала по углам чернеть. Когда она прогорит – им конец. Сгореть заживо… Господи, смилуйся…

– Где же он? – прохрипела Алиса. – Клим, мне нечем дышать.

– Тише, девочка, мы выберемся отсюда. – Он сам уже почти не верил в такой исход, но на пороге смерти захотелось вдруг быть великодушным, особенно по отношению к Алисе Волковой. Он уже почти ее простил. Минут через пять простит окончательно…

– Эй! Вы живы?! Я здесь! – послышалось снаружи.

– Не прошло и полгода. – Клим бросил быстрый взгляд на дверь, почерневшую уже почти полностью, ободряюще улыбнулся Алисе, забрался на пирамиду из ящиков.

– Машины от клуба эвакуировали. – Вильгельм Лойе просунул между прутьями конец буксировочного троса. – Пришлось побегать.

Клим как раз закреплял трос, когда рухнула дверь. Вверх поднялся сноп искр. Закричала Алиса, стряхивая с волос искры. Хорошо, что он полил ее водой…

– Давай! – заорал Клим мальчишке.

Теперь надежда только на его джип, на все его двести семьдесят лошадиных сил…

«Лексус» зарычал, трос натянулся, как струна…

Прорвав последнюю оборону, в кладовку ворвался жар. От мокрой одежды пошел пар, стало горячо и больно. Раскаленный воздух врывался в легкие, раздирая их изнутри. Алиса больше не кричала, лишь тихо поскуливала. Только бы она не потеряла сознание, двоих он не вытащит…

Решетка поддалась с неохотой, с капризным визгом и зубодробильным скрежетом. Спасибо вам, двести семьдесят лошадиных сил! Еще чуть-чуть – и путь к отступлению свободен…

– Алиса, помоги мне! – Клим спрыгнул с ящиков и едва не потерял сознание. Внизу было настоящее пекло, воздух дрожал и потрескивал, дым забивался в глаза и ноздри. – Полезай наверх, придержишь девчонку, – закричал он.

– Не могу. – Она всхлипнула.

– Почему?!

– Слишком узкое платье…

С ума сойти! У нее платье узкое!

– Иди сюда. – Он потянул ее к себе, ухватился за подол платья, рванул вверх. – Все! Полезай!

Алиса проворно вскарабкалась на ящики, прохрипела:

– Давай!

Клим подхватил девочку под мышки, поднял на вытянутых руках. Алиса обхватила ее за талию, из развороченного окна уже тянул руки Вильгельм Лойе. Обгоревшие ноги девочки мелькнули перед глазами Клима и исчезли в оконном проеме.

– Теперь ты! Живее! – скомандовал он Алисе. Внизу уже почти не осталось воздуха, еще минута – и он не сможет выбраться…

…Лицо обдувал свежий ветерок, голова лежала на чем-то мягком. Господи, какое же, оказывается, это счастье – лежать вот так, смотреть в ночное небо и просто дышать. А звезды-то до чего яркие! Откуда в центре Москвы взялись такие яркие звезды?

– Клим? – …Ночное небо исчезло, звезды мигнули и погасли, уступая место женскому лицу. Раскосые глаза, сажа на щеке, слипшиеся волосы – ничего привлекательного в этом лице не было, но Панкратов почему-то обрадовался ему, как родному. Сначала обрадовался, а потом все вспомнил…