Четвёртый Рим (СИ) - Клеймёнов Василий

— Так быстро?

— Три дня — это ещё медленно. — сказал отец Алексий — Тем более, с моим интеллектом это не сложно. Я не тщеславен — просто констатирую факт. Я не просто изучил принцип действия, но и понял истинную природу возможностей костюма.

Сергей придвинул табуретку и сел напротив старика. Всё-таки путь от дома до храма не близкий и ещё в лодке вёслами грести. Усталость немного брала своё.

— Раньше считалось, что с помощью костюма, вольник манипулирует клетками тела на молекулярном уровне, делая себя бесплотным. Но изучив трофей, я пришёл к выводу, что в комбинезонах казаков используется технология, искажающая пространство и время.

Если бы Сергей хоть, что-то понимал в науке, то он бы сильно поразился такой новости, но вместо этого лишь слегка смутился.

— Пространство и время? Вы говорите о телепортации?

— Нечто похожим на это. — ответил отец Алексий — Во время твоего боя с этим отроком, тебе казалось, что твои удары проходят сквозь него. Но на самом деле, с помощью костюма, вольник перемещал своё тело в иное измерение.

— Что-то не верится. — сомневался Сергей. Конечно, отец Алексий намного умнее, но… — Если всё так, как вы говорите, то откуда тогда тот призрак?

— Полупрозрачный силуэт, оставляемый вольником после побега из нашей реальности, на мой взгляд, что-то вроде остаточной проекции. Тени. Точнее пока сказать не могу, нужно больше времени. Гораздо сильнее меня интересует другой вопрос: на чём это работает?

Отец Алексий сел на стул и продолжил ковыряться в складках костюма.

— Не нужно быть гениальным учёным, чтобы понять, что такие сложные процессы, как телепортация, требуют огромных затрат энергии. — объяснял он, не отвлекаясь от работы — Откуда такой мощный источник в столь компактном и элегантном комбинезоне, я понять не могу. Придётся мне и дальше корпеть над ним.

Отец Алексий был крайне эрудированным, и Сергей многое не понимал из его заумных речей. Но внимательно слушал всё. Чем больше он знает о потенциальном противнике, тем лучше. Навестив отца Алексия и снова увидев это злосчастный костюм, Сергей понял, что мира и покоя ему не видать. Казаки от него не отстанут и продолжат охоту при малейшей возможности.

Остаток вечера Сергей провёл, помогая старому священнику в его экспериментах с комбинезоном. Но пока ничего нового они не узнали. Когда они закончили была ночь и Сергей решил остаться переночевать в церкви.

Исчезновение Аркадия Кравченко всколыхнуло станицу едва ли не сильнее чем совершённое много ранее убийство двух казаков Сергеем Драгуновым.

Тревогу забил отец парня вечером того же дня. Драгович, чтобы успокоить людей собрал поисковую дружину. Атаман был уверен, что паренёк лишь где-то уединился с какой-либо девкой. Умолчал о свидании, чтобы строгие родители не мешали ему «уйти в распутство». Но, когда поиски окончились ничем, уже сам глава станицы занервничал.

Казаки живут обособленно, где каждый знает друг друга. Просто так «затеряться в толпе», как в каком-нибудь улье невозможно. Атаман Драгович, вспоминая свой последний разговор с Аркадием, волновался за мальчишку. Как бы он чего не удумал. Не дай бог, самостоятельно пойдёт вершить суд. Этот вариант, хоть и казался логичным, но наименее правдоподобным.

Со времён подавления восстания Семёнова, казачьи станицы не просто так прозвали резервациями. Все границы строжайше охраняются военизированными подразделениями знати. Шаг за пределы обозначенных границ без разрешения Его Превосходительства великого князя Анненков-Барисеева — парализующий разряд в брюхо. Так что побег из станицы — версия несостоятельная. Так Виктор Драгович думал до того, как состоялся разговор с отцом Аркадия. Кравченко-старший лично пригласил атамана на чай.

Кравченко и Драгович знали друг друга с детства. Не сказать, чтобы они были друзьями, но в малых годах часто играли вместе с остальными детьми. Виктор помнил, что в юности дико завидовал ему. Кравченко в восемнадцать внешне походил на древнегреческого бога — высокий и мускулистый, мог в борьбе уложить быка, схватив за рога. Но пережитый инсульт всё изменил. Левая половина тела отказала, и теперь Краченко не слезает с инвалидной коляски. Само собой, теперь всякий раз когда атаману удавалось встретится с давним братом по оружию, то перед ним представал человек, чья внешность ассоциировалась с пустым мешком из под картошки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Привет Витя. — с трудом сказал он правым уголком рта.

— Здравствуй, Пётр.

Драгович присел за стол напротив Кравченко-старшего.

— Можешь не верить, но я делаю всё, что могу, дабы найти твоего сына.

— Не сомневаюсь. — ответил тот без тени сарказма — Тогда, если ты так заботишься об Аркадие, то значит, что я, как его отец должен сделать, как минимум не меньше.

— Эм, конечно. — ответил Драгович, не понимая, к чему клонит Кравченко.

— Ты ещё поддерживаешь связь с князем Анненков-Барисеевым? — спросил Пётр Кравченко.

— Формально да. — честно ответил атаман — У нас с ним, что-то вроде прямой линии, но после того, как в конфликте с полицией князь встал на их сторону, от него ни слуху и ни духу. Да и я не вижу причин отвлекать его.

— Тогда разочарую — причина есть, но князь всё равно ничего не должен знать.

Атаман Драгович попытался вспомнить, когда в последний раз Пётр говорил такими намёками и загадками — до инсульта или после. И говорил ли вообще.

— Пётр, ты что бульварных детективов начитался? — воскликнул атаман, не стесняясь отчитывать казака, как молодого — Твой сын пропал, вся станица на ушах стоит, а ты ведёшь себя, как баба на допросе у следователя.

— Успокойся, Витя. Просто я не знаю, как сказать тебе так, чтобы эта правда не вышла за пределы моего дома.

— О какой правде ты говоришь?

Кравченко наконец-то сдался и, тяжело вздохнув, признался:

— Мой «кочевник» украден.

Виктор почувствовал, как его ударило током, как будто сквозь тело прошла молния. «Кочевниками» казаки называли свои боевые костюмы. Он снова вспомнил свою последнюю беседу с сыном Кравченко и то, с какой наивностью отметал вариант, что Аркадий сбежал из станицы. Теперь он понял, что так оно и было скорее всего. Но прежде чем предпринимать действия из ходя из вновь открывшихся данных, предстоял ещё один разговор.

— Мудак! — зашипел атаман, сжимая кулаки до по беления костяшек пальцев — Ты сохранил костюм! Если об этом узнают наверху, то Хозяин от нас мокрого места не оставит!

— Я не мог уничтожить костюм. — оправдывался Пётр — Ибо не я был его владельцем. Как и ты своего. Они принадлежали нашим отцам…

— Нашим отцам было приказано избавиться от этого! — продолжал злиться атаман, отчитывая старого инвалида, как нашкодившего мальчишку — Но эти эгоисты своим неповиновением подставили под удар наш народ.

Левая половина лица Кравченко была так же парализована и не жива. Щека висела мешком, левое веко было постоянно закрытым. Но правая часть лица справилась с выражением ярости и негодования за обе стороны.

— Не смей так говорить о моём отце. Если ты своего не уважаешь, то моего не трожь.

— Если об этом узнает Хозяин то «уважать предков» будет уже некому. — парировал атаман.

— Как бы они узнали? Часто ли в станицах появляются агенты СБИ? С них достаточно, что при нашей изоляции утилизировали только массовые модели, питающиеся от одного источника. А у таких как мы «кочевники» реликтовые. Об их существовании СБИ не в курсе.

— Пока не в курсе. — поправил Драгович — Ты ведь поэтому меня позвал и раскрыл правду? Аркадий взял костюм и отправился за Драгуновым?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кравченко отвёл взгляд.

— Так я и думал.

— Моего сына срочно нужно найти, пока он не натворил дел.

— Скорее всего, если бы натворил, то уже давно вернулся.

Кравченко удивлённо приподнял бровь. Виктор тяжело вздохнул и рассказал ему о своём разговоре с Аркадием. Тот покачал головой, но не сказать, чтобы был сильно шокирован.