Смерть в черном конвертике - Влада Ольховская

За криком последовал удар, и опять – тишина.

Агния остановилась, но уже не от страха – от радости. Артем жив! И он каким-то образом сумел освободиться! Не полностью, конечно, ведь самостоятельно ему эту дверь не открыть, но, по крайней мере, ее драка с Мариной отменяется, он и сам с ней справился!

Она поспешила вниз, с усилием повернула ключ и распахнула дверь. На пороге Агния замерла как вкопанная и с трудом сдержала крик ужаса.

Перед ней был Артем, без сомнений, но такой, каким он мог представиться ей разве что в ночных кошмарах! Из одежды на нем имелись лишь спортивные брюки, и Агния увидела, что на его теле практически нет живого места. Его грудь, руки, шея, лицо – все было покрыто настоящей мозаикой из ссадин и порезов, и многие из них кровоточили. Здоровых участков кожи то ли не осталось вообще, то ли ее не было видно под слоем грязи. Правая штанина почти полностью пропиталась кровью, судя по всему, на ноге у него – серьезная рана.

Но, несмотря на его жуткое состояние, лежал на полу не он – там без сознания валялась Марина, в окружении каких-то огромных комков слизи. А Артем стоял напротив двери, распрямив плечи, словно ждал выстрела в упор.

При неожиданном появлении Агнии отчаянная решимость в его светлых глазах сменилась безграничным удивлением. Разбитые, опухшие до черноты губы еле слышно вымолвили:

– Агния?

И она наконец словно бы проснулась. Агния подскочила к нему, обняла, прижалась к Артему всем телом; он при этом пошатнулся, но устоял на ногах, только осторожно коснулся руками ее плеч.

Это прикосновение уже не вызвало в ее душе страха – может, просто ее страх наконец исчез совсем! Но, скорее всего, все дело в том, что теперь ее касается не этот ублюдок – Дима, заваливший ее на ковер. Рядом с ней был ее родной человек – измученный, уставший, но не оттолкнувший ее, хотя она и была виновата во всех его бедах.

А еще ее панику по поводу тактильных контактов блокировало другое чувство – более сильное и давнее. Это чувство было сродни живому существу: однажды столкнувшись с предательством, оно затаилось, замаскировалось под «просто дружбу», чтобы все вокруг, даже хозяйка чувства, поверили, что оно погибло. Но вот – обстоятельства изменились, все стало таким же, как раньше, а это означало только одно: пора выходить ей из укрытия.

Но, чувствуя радость от этого открытия, Агния четко ощущала, что ее одежда пропитывается его кровью, и от этого ей стало жутко.

– Прости меня, – прошептала она, осторожно касаясь губами его разбитых губ. – Пожалуйста, прости…

– Глупости не говори, – было заметно, что каждое слово дается Артему с немалым трудом. – Ты не виновата.

– Я…

– Не виновата! Все.

Агнии очень хотелось поверить, что он и правда так думает.

Было бы так здорово – не отпускать его вообще, притаиться, спрятаться на родной груди от всех своих проблем и притвориться, что ничего плохого не происходит. Или хотя бы отдать ему часть своих сил, чтобы исчезла эта мутная пелена усталости и боли в его глазах! Но мечты мечтами, а ситуация пустой трате времени отнюдь не способствовала – в любой момент за ними могли прийти.

Поэтому девушке пришлось взять себя в руки. Смотреть на него спокойно было просто невозможно, но она удержала поток рвавшихся на язык причитаний. Действовать надо, а не скулить!

Она вытянула из джинсов тканевый пояс, который изрядно усложнил Димину жизнь всего несколько минут тому назад, и опустилась перед Артемом на колени. Она не видела, где находится рана, да и времени на нормальную перевязку не было. Девушка знала только, что порезы на бедре чреваты потерей крови в смертельных количествах, и хотела наложить хотя бы простейший жгут.

Она хотела быть сильной, но руки ее дрожали. Это ведь не школьный урок медицины, не упражнения на дряхлом манекене – перед ней живой человек стоит! Родной человек…

– Чуть выше, – сказал Артем. – Иначе попадешь на сам порез, а он, сука, болезненный… Не так сильно!

– Прости…

– Нормально.

Серьезных ран она не нашла, на ногах Артем тоже пока что держался самостоятельно, но Агния прекрасно понимала, что долго он не протянет. Ему срочно нужно в больницу.

Артем словно понял, о чем она думает:

– Я в порядке, малыш, не переживай, и умирать пока не собираюсь. Мы обязательно выберемся отсюда!

Глава 23

Изначально Артем готов был убить их уже за то, что они сделали с ним – наказать уродов за похищение, за все унижения, за «экзотику» в виде гигантских улиток. Но теперь, узнав, что они все-таки втянули и ее в это дело, простое убийство уже казалось недостаточным. Он хотел раздавить их, как тех гигантских улиток, и при этом как-нибудь поэффективнее – и помедленнее, хотя и не в стиле извращенки Марины-Пискли.

Возможностей для этого у него много – друзья, связи, власть, в конце концов. Он ведь давно уже не свободный молодой журналист, хватающийся практически за любую работу, он – главный редактор влиятельного издания! Но ирония судьбы заключалась в том, что все это не имело никакой цены, потому что осталось где-то далеко-далеко, в цивилизованной Москве. А на данный момент в арсенале у него имелось только собственное измученное тело, а из союзников – заплаканная девушка, которой, похоже, тоже неслабо досталось.

Теперь просто отомстить за себя недостаточно. В процессе требуется еще и выжить самому.

Понятно, что от Агнии толку немного. Удивительно, что она вообще сюда добралась! Пусть и с потерями – лицо, вон, ей кто-то разбил, и даже не до синяков, до ссадин! Артем не стал пока что уточнять, кто это сделал, потому что понимал: если он это узнает, то в живых этого человека не оставит.

– За мной, – скомандовал он и начал подниматься первым. Агния покорно шла следом, он слышал ее шаги, но не оборачивался.

Идти было тяжело. С порезами он уже как-то свыкся, они больше не выбивали из колеи, но рана на ноге – это другое дело. Она «стреляла» глубокой пульсирующей болью, и, несмотря на жгут, ногу продолжала заливать горячая липкая кровь, текущая тонким ручейком.

«Не смертельно, – прикинул Артем, знакомый с медициной очень даже неплохо. – Если это не продлится слишком долго! Сколько мне еще до потери сознания? Часа два, может, три. Срочно нужна машина».

Наверху было необычно тихо, хотя Артем помнил, что где-то здесь затаился Шут, изгнанный из подвала Писклей. Как он пропустил Агнию – непонятно, но вряд ли он дважды проявит подобную невнимательность.

– Артем, давай быстрее, – прошептала девушка. – Мне очень страшно за тебя!

За него ей страшно! Можно подумать, что за себя – нет!

– Не могу я быстрее, – так же тихо пояснил он. – Тут где-то еще один гнус нас поджидает.

– Уже не поджидает, я ему в морду какой-то кислотой плеснула, он, скорее всего, в отключке…

Вот теперь Артем обернулся:

– Ты… что ты сделала?

– Кислотой плеснула, – терпеливо пояснила она. – Или чем-то типа нее, не знаю. Но орал он жутко, и морда вся с костей так и поползла клочьями. Я его заперла в прихожей, а потом спустилась в подвал. Так что постарайся побыстрее! Это очень странный дом, они тут такое вытворяют, что тебе лучше и не знать об этом!

Артем поверить не мог в то, что услышал. Теоретически она и правда могла проделать все это, а крика мужчины он не услышал из-за того, что занимался Писклей. Но… это ведь его Агния! Умная – да, сообразительная – да, очаровательная – да… бой-баба – нет! Она в жизни толком и постоять-то за себя не умеет, все время, даже после их расставания, ему звонит, когда ей помощь требуется!

Выходит, она все-таки изменилась за то время, что они не вместе, причем весьма серьезно. Без его помощи. Почему-то признать это как факт было особенно обидно.

Ладно, сейчас не самое лучшее время, чтобы предаваться размышлениям на эту тему. Вопли Шута вполне могли привлечь чье-то внимание. Так что Артем отложил расследование эволюционных скачков, произошедших в характере Агнии, до более подходящего момента и, стиснув зубы, зашагал быстрее.

Наверху их никакая охрана не поджидала, а ближайшая дверь была надежно заперта. Артем этого места не помнил, видно, через него его проволокли, когда он был все еще без сознания, но сориентировался он быстро. Протискиваться мимо Шута он не собирался, да и не требуется это – в доме наверняка есть вторая дверь.

На нее он и указал своей спутнице:

– Туда, давай!

– Сейчас!

Он шел первым. Девушка ненадолго отстала – она подошла к полкам и принялась рыться в грудах всякого барахла вроде стеклянных колб и прочего, но быстро догнала его. Едва Артем повернул дверную ручку, как на них Ниагарским водопадом обрушился мощнейший звук.

Только так это и можно было назвать – «звук», потому что выделить какой-либо его доминирующий элемент оказалось затруднительно. А элементов хватало: звучали и лай, и мяуканье, и вой, и шипение. Однако больше всего пугало то, что исходил этот ужасный звук не от нормальных животных, а от чудовищ.