Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков

Однако эти государственные преступники – кто бы они ни были – явно недооценили конкистадоров!

Само существование Теночтитлана становилось все более шатким… и заговорщики еще больше усугубляли ситуацию, внося разброд и шатания внутренней распри в столь неподходящий момент. Впрочем, им этот момент наверняка казался весьма даже подходящим.

– Они чувствуют себя слишком вольготно, – хмуро оценил заговорщиков Шочипильцин. – Тлатоани ими нынче некогда заниматься.

– И это плохо. – Куатемок неожиданно ухмыльнулся и предложил: – А что, если нам немного растревожить это змеиное гнездо? Чтобы им стало не до заговоров? Мы же примерно знаем, кто они… Будем бить по площадям, авось да зацепим!

Жрец с явным уважением посмотрел на молодого принца:

– А ты читаешь мои мысли! Да, нужно использовать против них того, от кого они не ожидают подвоха, – эшпаньотль! Да, могут пострадать и невинные… Зато мы на какое-то время получим свободу рук…

Он сказал – «мы». Это радовало.

Случай подвернулся уже в конце февраля – в начале второго месяца года, в священный и особо почитаемый праздник древнего божества весны и всходов Шипетотека – «грозного воина в ободранной коже». Во всех храмах готовились пышные празднества, и, конечно же, первый из них – в небольшом святилище Шипетотека, куда были приглашены особо важные и почитаемые сановники и жрецы, в том числе и Шочипильцин, который, правда, принимать участия в празднестве вовсе не собирался, заранее придумав достойный и вызывающий доверие повод.

Праздник «Сдирание человеческой кожи» всегда считался одним из самых зрелищных и любимых. И – одним из самых кровавых. Впрочем, кровавыми были все ацтекские праздники, как ни бился в свое время Асотль…

Кожа жертв являлась аллегорическим отображением листьев маиса, кукурузы, – мексиканской кормилицы, без хорошего урожая которой наступал страшный голод. Поэтому Шипетотека нужно было достойно возвеличить, отблагодарить за все то, что он для людей делал, – за весну, за светлое солнышко, за налившиеся початки…

– Клянусь святым Яго, это будет поистине самое отталкивающее и мерзкое зрелище! – в беседе с Берналем Диасом и патером Ольмедо Куатемок не жалел красок – для того и пригласил этих гостей, наплевав на мнение всех. А почему бы не пригласить друзей, пусть даже – испанцев?

– Так-так-так… – Священник задумчиво перебирал четки. – И что же там будет такого особенно мерзкого?

– О! Да все! – Принц вовсе не преувеличивал. – Вы можете судить уже по названию – «Сдирание человеческой кожи» – ну разве не мерзко?

– Очень! – Берналь Диас перекрестился на распятие, по велению Куатемока изготовленное лучшими ювелирами столицы и ныне украшавшее собой гостевую залу. – Какая чудесная вещь!

– Да? – Принц довольно улыбнулся. – А вам, падре, нравится?

– Что? Ах да, конечно. Так что там о мерзости?

Куатемок усмехнулся:

– Хотите услышать? Извольте! Только представьте себе множество несчастных людей, предназначенных в жертву, – красивых девушек, юношей, детей. Жадные окровавленные руки пособников Сатаны хватают их за волосы, невзирая на крики и стенания, тащат по ступенькам пирамиды к жертвеннику… где, мерзко и радостно хохоча, уже поджидают другие дьяволы – да, да, это поистине дьяволы! Жертв по очереди бросают спиной на жертвенный камень, прижимают, и главный жрец – ужасный в своей похотливой кровожадности – рассекает им грудь, вырывая еще живое, еще трепещущее сердце…

– Да, это ужасно, – согласно кивнул патер. – Но все это мы уже знаем.

– Это еще не все! – Рассказчик прищурился. – Дальше представьте себе: жрец ударом ножа отделяет от тела голову, сливает кровь в поставленный сосуд и тело бросает с пирамиды вниз, где его уже ждут мерзкие старики – они-то и сдирают кожу, а тело расчленяют, варят мясо для пира!

– Господи! – снова перекрестился впечатлительный сеньор Диас. – Каннибалы!

– Да. – Принц сурово кивнул. – Именно так и есть – каннибалы. Неужели мы, как христиане, допустим это отвратительное празднество?

– Вообще-то, император уже почти полностью в наших руках, – задумчиво пробормотал священник. – Но еще не совсем. Все же я поставлю в известность капитан-генерала…

– Поставите в известность? – взорвался Берналь. – Всего лишь? Не в известность надо ставить, а действовать! Когда, вы сказали, дон Карлос, состоится вся эта пакость?

– Уже завтра ночью.

– Вот видите, святой отец! Уже завтра! Нам следует поспешить. Я со своей стороны возьму своих солдат… аркебузиров… мало этим дьяволам не покажется, клянусь Святой Девой!

– Да, – подумав, согласился патер. – Наверное, так и следует поступить – нечего терять время!

– Уж не беспокойтесь, мы возьмем их с поличным! – с циничной усмешкой заверил принц. – Самых главных нужно будет арестовать, дабы затем предать справедливейшему суду святой инквизиции!

– Вот, поистине, золотые слова, достойные христианина! – восхитился священник.

– Только прошу, не надо хватать всех подряд… Я сам будут там. Уж подскажу – кого надо.

Берналь Диас ухмыльнулся:

– Уж сделайте одолжение, дон Карлос!

– И еще одно. – Принц оглянулся и понизил голос. – Все должно пройти тайно! Не нужно просить генерал-капитан – это сразу же станет известно. Отдать приказ в самый последний момент, вечером… Вы сможете это сделать, дорогой Берналь?

– Вполне! – решительно кивнул кабальеро. – Вы вполне можете рассчитывать на меня, друг мой.

– Отлично. – Дон Карлос потер руки. – Так я пошлю к вам верного человека… когда все начнется. И уж тогда не медлите, да помогут нам Бог и Святая Дева!

Все «высшее общество» – верховные жрецы, сановники, аристократы-пилли, всего человек около сотни, – собралось ближе к ночи в Городе Храмов, неподалеку от теокалли. Храм Шипетотека был небольшим и не мог вместить всех желающих, а потому все действо предполагалось снаружи, в саду, где уже было заранее приготовлено место.

Тлатоани не было – слишком большим вызовом стало бы для испанцев его участие в этом мерзком деле, правитель не хотел зря дразнить гусей. Зато все жрецы – Кальтенбруннер-Кецалькуэшликатль, тучный служитель Тескатлипоки Куэкатльшочинко, жрец грозного Тлалока Шикиштопильцин, коротышка с лицом плачущей рязанской бабы, человек крайне жестокий и хитрый… И многие-многие прочие, рангом пониже. Среди них Куатемок заметил и Шочипильцина, тот ведь не мог отказаться… как и сам принц, которого, конечно же, пригласили – посмотреть, как среагирует? Продался ли уже до конца пришельцам или еще сохранил остатки совести? Если сохранил – так обязательно приведет с собой раба, а то и нескольких – в жертву великому древнему богу!