Гибридная война. Выжить и победить - Евгений Магда

В агитационной кампании упомянутые организации активно использовали термин «Новороссия», демонстрируя специфический характер южного субрегиона в составе Украины. С другой стороны, риторика пророссийских организаций направлена против Западной Европы и США как носителей враждебных славянско-православной цивилизации традиций. Соответственно, все упомянутые организации выступали категорически против вступления Украины в НАТО и ЕС и, наоборот, поддерживали перспективу вхождения Украины в ЕЭП.

Ориентированные на Россию организации готовы реагировать в заданном ключе на любые инициативы украинской власти и общественности, направленные на консолидацию украинского социума, отстаивание европейских, а не евразийских культурных ценностей. Все эти действия трактуются как национализм в очень негативном смысле (отождествление с шовинизмом), а возможные шаги на сближение с Россией приветствуются как патриотические.

Основой тактики организаций является спекуляция на демократических правах граждан на собрания и свободу вероисповедания. Распространенной является практика апелляции к западноевропейским правозащитным документам и институтам, в контексте чего делается ставка на недостаточное понимание в ЕС специфики украинской ситуации. Несмотря на декларируемую законопослушность и педалирование понятий «патриотизм», «демократия», «свобода совести», в деятельности всех общественных и политических российских или пророссийских организаций прослеживается явное нарушение фундаментальных законодательных норм: ст. 110 Уголовного кодекса Украины («умышленные действия, совершенные с целью изменения границ территории или государственной границы Украины в нарушение порядка, установленного Конституцией Украины, а также публичные призывы или распространение материалов с призывами к совершению таких действий»), ст. 35 Конституции об отделении церкви от государства, ст. 17, 36, 37 Конституции Украины.

Деятельность пророссийских организаций осуществляется на фоне полного бездействия соответствующих органов местной государственной власти, которые демонстрируют полное безразличие и даже косвенно или непосредственно способствуют их деятельности[291] .

Кульминацией активности пророссийских организаций на юге Украины стало восстановление в октябре 2007 года в Одессе памятника императрице Екатерине Второй, против чего с поразительно низким коэффициентом полезного действия выступала центральная власть и проукраинские активисты[292]. Под соусом «восстановления исторической справедливости» было предпринято стремление застолбить за собой территорию, что является одним из ключевых проявлений гибридной войны, о приближении которой тогда можно было лишь догадываться.

Очевидно, что в вопросе наращивания международного влияния Москве было важно найти замену советской идеологии. Наращивание экономического потенциала России требовало идеологической надстройки, оправдывающей ее экспансионистские намерения как минимум на постсоветском пространстве. Отсюда появилась идеология «русского мира», в котором проявилось политическое партнерство государственной власти РФ и руководства Русской православной церкви.

Российские ученые пишут, что "русский мир" — это эволюционирующий в пространстве и времени исторический и социокультурный феномен, со свойственной ему ментальностью, развивающийся в интересах консолидации и прогресса народов (прежде всего славянских), обеспечения гуманизма и демократии в их взаимоотношениях, мирного развития человеческой цивилизации»[293].

«Русский мир» можно назвать обновленной редакцией идеологии Российской империи, несколько приближенной к современным реалиям. Ее столпами авторы вышеупомянутого определения называют духовное возрождение, народовластие, державность, идею свободы человека [294].

Впрочем, Владимир Путин, уверенность которого в собственных способностях восстановить Советский Союз росла прямо пропорционально мировым ценам на энергоресурсы, вышел на качественно новый уровень международно-политической риторики. Российский президент выступил 10 февраля 2007 года в ходе Мюнхенской конференции по вопросам безопасности, и некоторые положения его речи, которую многие эксперты назвали программной, заслуживают особого внимания[295].

Заявив, что однополярный мир не состоялся, Путин подчеркнул: «Считаю, что для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна. И не только потому, что при единоличном лидерстве в современном — именно в современном — мире не будет хватать ни военно-политических, ни экономических ресурсов. Но что еще важнее: сама модель является неработающей, так как в ее основе нет и не может быть морально-нравственной базы современной цивилизации»[296].

Развивая свою мысль, российский президент прямо указал на главного, по его мнению, виновника всех мировых бед: «Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того, отдельные нормы, да, по сути, чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере — и навязывается другим государствам. Ну кому это понравится? Кому это понравится?» [297].

Озвучивание подобных антиамериканских пассажей в Германии выглядит неслучайным. Во-первых, ФРГ справедливо считается политическим и экономическим лидером ЕС, который в Вашингтоне периодически пытались подчинить собственным интересам. Во-вторых, нарастала зависимость Европейского союза от поставок Россией энергетических ресурсов и обратного движения в РФ товаров с высокой прибавочной стоимостью. В-третьих, Кремль стремился воспользоваться противоречиями между разными центрами Запада в собственных интересах, используя их как ступеньки для роста собственного влияния на мировой порядок.

Заслуживает особого внимания критика Путина в адрес ОБСЕ: «ОБСЕ пытаются превратить в вульгарный инструмент обеспечения внешнеполитических интересов одной или группы стран в отношении других стран. И под эту задачу «скроили» и бюрократический аппарат ОБСЕ, который абсолютно никак не связан с государства-ми-учредителями. «Скроили» под эту задачу процедуры принятия решений и использования так называемых неправительственных организаций. Формально — да, независимых, но целенаправленно финансируемых, а значит, подконтрольных»[298]. Как показывает развитие событий на востоке Украины, за последние годы Россия изменила свое мнение. Во многом благодаря тому, что серьезно усилила свое влияния на ОБСЕ и не собирается останавливаться на достигнутом.

Финальный пассаж выступления Владимира Путина на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности вполне заслуживает того, чтобы оказаться в учебниках по неискренности политических лидеров: «Мы очень часто, и я лично очень часто слышу призывы к России со стороны наших партнеров, в том числе и со стороны европейских партнеров, играть более и более активную роль в мировых делах.

В этой связи позволю себе сделать одну маленькую ремарку. Вряд ли нас нужно подталкивать и стимулировать к этому. Россия — страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику.

Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня. Вместе с тем мы хорошо видим, как изменился мир, реалистично оцениваем свои собственные возможности и свой собственный потенциал. И конечно, нам бы также хотелось иметь дело с ответственными и тоже самостоятельными партнерами, с которыми мы вместе могли бы работать над строительством справедливого и демократического мироустройства, обеспечивая в нем безопасность и процветание не для избранных, а для всех»[299] .

Мюнхенское выступление Владимира Путина стало отправной точкой в деле обновления Россией своей внешней политики. Очевидно, в Кремле решили, что у государства есть шанс на восстановление влияния на мировую политику в масштабах, больше свойственных Советскому Союзу, чем ельцинской России, и бросить вызов Соединенным Штатам как государству, демонстрирующему право на лидерство в современном мире.

Позволю себе предположить, что Москва готовилась к осуществлению контрнаступления на международном фронте на протяжении достаточного для поиска союзников и ситуативных партнеров времени. Ярким подтверждением может стать мысль, высказанная экс-канцлером Германии Герхардом Шредером в своих мемуарах «Решения. Моя жизнь в политике»: «Мы должны преодолеть весьма распространенное представление о России как о медведе, который якобы только и ждет, чтобы кого-то съесть. В действительности ровно наоборот: в России растет осознание того, что реально выполнить свою роль мировой державы наравне со США она сможет лишь в том случае, если одновременно найдет путь к мировому партнерству с Европой. То же относится и к Европе»[300].