Арт-Джаз - Антон Шаффер

Все бурно общались, размахивали руками, объясняли друг другу что-то про особую экспрессию и уникальный колорит. Кротков с интересом рассматривал художественную братию – в таком богемном обществе он оказался впервые. Художники напоминали майору разноцветных птиц, причудливых, необычных. Стоя рядом с ними о внезапно понял, насколько сер сам. Даже внешне. Старые брюки, поношенный джемпер, сбитые ботинки. И это его выходная одежда! Да и не в одежде дело-то… Коротков понимал, что его сознание сплошь вымазано серой краской, которая поглощает все остальные цвета. И что он о себе возомнил? Что сможет чем-то заинтересовать Ольгу? Чем? Расскажет ей парочку историй из криминальной практики? Так это только в кино, в какой-нибудь «Улице разбитых фонарей» все эти истории романтичные и захватывающие! В жизни-то все не так – обычная работа, рутина, ежедневное общение со всякой мразью, загаженные квартиры, заблеванные подъезды, дешевые проститутки и алкоголики, решившие, что они не «твари дрожащие». Об этой ей рассказать?…

Коротков нервно курил, уткнувшись взглядом в асфальт – такой же серый, как и он сам. Оля отделилась от галдящей группы знакомых и подошла к нему.

– Вы чего это загрустили? – немного обиженно спросила она. – Вам скучно?

– Это вам со мной скучно, – ответил Коротков, выпуская плотный сигаретный дым в холодный сентябрьский воздух. – Я себя чувствую здесь немного лишним, если честно. Не в своей тарелке, что ли. Глупо как-то все. Здесь все такие яркие, творческие люди, а я-то что?…

Оля оглянулась на компанию, а потом, повернув голову обратно, приблизила свои губы к уху Короткова и прошептала:

– Не говорите глупостей, Сергей Иванович. Если бы вы знали, как я сама их всех не люблю. Всю это публику. Ну, хотите, мы прямо сейчас уйдем? А Марго я что-нибудь совру. Хотите?

– Нет, ну что вы! – встрепенулся майор. – Еще не хватало, чтобы из-за меня вы бросали своих друзей.

– Я же сказала, что сама этого хочу…

– Ну, если так…

Они дождались, пока из галереи выйдет виновница торжества, и Оля без зазрения совести сообщила ей, что у нее жутко разболелась голова, а потому она вынуждена отказаться от столь заманчивого предложения. Рита рассыпалась в сожалениях, жеманно, не дотрагиваясь губами до щеки, поцеловала Олю и выразила надежду, что в следующий раз они наверняка отлично проведут время. Оля охотно согласилась.

Распрощавшись со всей компанией, Коротков с Олей догуляли по Тверской до машины следователя.

– Я вас довезу, – вызвался проводить девушку майор. – Вам куда?

– На Профсоюзную

– Ну и отлично. – Коротков открыл перед ней дверцу автомобиля. – Прошу!

Оля не стала отказываться, что вселило в сердце Короткова еще немного надежды, которая, то загоралась ярким пламенем, то наоборот почти затухала. Машина тронулась с места, и они поплыли в свете рекламных огней по вечернему городу. Некоторое время ехали молча. Коротков включил музыку, чтобы немного разрядить атмосферу.

– И все-таки странная выставка, – решился завести светскую беседу милиционер. – А вы, Оля, кстати, что пишите? Я ведь так ничего и не знаю о творческой стороне вашей жизни.

– Я разное… – неопределенно ответила она. – В последнее время часто подхватывала заказы Артема, которые он не успевал делать. Так что писала город.

– Понятно. – Коротков соображал, чтобы еще сказать, чтобы пауза не затягивалась, но ничего умного в голову ему не приходило. Да и вообще, этот вечер во многом стал для него показательным: он отчетливо продемонстрировал, что они с Ольгой разного поля ягоды. Но это майора уже не могло остановить – двигатель был заведен и он на полном ходу мчался… К очередной любовной катастрофе?

С Ленинского проспекта выехали улицу Профсоюзную. Машин здесь было меньше, а потому Коротков поддал газа, отчасти вымещая на несчастной машине свое настроение. Оля заметила, что со следователем творится что-то неладное.

– Вы, я смотрю, все занимаетесь самоедством?

– Что-то вроде. – Коротков чуть сбавил скорость, поняв, что быстрой ездой выдает свое душевное смятение.

– Сергей… – Оля опустила руку на руку Короткова, лежавшую на рычаге переключения передач. – Я могу вас так называть?

Майор лихо обошел шедший перед ними «Мерседес», едва не задев его.

– Можете… То есть, конечно. Я и сам все собирался предложить, но не решался. Я не совсем свободно чувствую себя рядом с вами, Оля. Да вы и сами это, наверное, чувствуете.

– Да, – согласилась Оля. – Я все вижу. Но даже не знаю, как заверить вас в том, что все ваши сомнения напрасны.

  Она запнулась, поняв, что хватила лишнего. Этот Коротков ей нравился. Очень нравился. Ей даже было стыдно перед собой – Арт погиб буквально на днях, а она так просто переключилась на другого человека! Оля понимала, что это неправильно, неправильно перед Артом, но ничего не могла с собой поделать – какая-то неведомая сила влекла ее к этому сильному, спокойному и такому робкому в душе человеку.

– Сергей, – ее рука продолжала оставаться все на том же месте, – если вы из-за этой выставки, то плюньте десять раз. Я серьезно. Я и сама теперь жалею, что потащила вас в эту галерею. И Марго эта мне никакая не подружка – так, седьмая вода на киселе. Учились вместе, вот она и таскает всех бывших однокурсников на свои выставки, которые ее папик орагнизует.

– Отец?

– Да какой отец! – Свободной рукой Оля всплеснула в воздухе. – Любовник. Содержатель.

– Аааа… – протянул майор. – Это сейчас на каждом углу. Кстати, а почему на выставке не было Строкова? Он ведь тоже с вами вместе учился?

– Действительно странно. Уж кто-кто, а Петька такие мероприятия не пропускает.

Коротков сделал еще один крутой вираж. Отсутствие Строкова на выставке его озаботило. По всем сведениям Петр Строков был завсегдатаем светских тусовок. А здесь даже не появился…

Они свернули с улицы во дворы и, проехав несколько домов, остановились около Олиного подъезда. Следователь заглушил двигатель и повернулся к девушке. В полумраке ее профиль показался Короткову еще более прекрасным, чем при свете дня. Она сидела не двигаясь, словно позволяя любоваться собой.

– Сергей, спасибо, что подвезли, – она словно очнулась ото сна. – Я очень хорошо провела вечер. Вы, действительно, хотя бы на пару часов помогли мне позабыть весь этот кошмар. Большое вам за это спасибо. Мои окошки, кстати, вон там, на третьем этаже.

Она показа пальцем на дом, а потом нагнулась через промежуток между сидениями и, как и при встрече, поцеловала Короткова в щеку обжигающими кожу губами. Быстро выскочив из машины, Оля, застучав каблуками, добежала до подъезда и, не оборачиваясь, вошла в него. Коротков подумал, что надо было бы проводить ее до квартиры, ведь, несмотря на гибель Крылова, для нее опасность все еще существует – она тоже видела Рогову, а, значит, является потенциально опасной фигурой. Решив уже, было, броситься за ней, в последний момент он передумал, решив, что волноваться нечего. К тому же, буквально через пару минут на третьем этаже, где располагалась Олины окна, зажегся свет. Значит, все в порядке – она дома. На сердце у майора стало легко и спокойно.

До дома он добирался минут сорок. Московские постепенно рассасывались, и он успел проскочить самые сложные участки без каких-либо серьезных затруднений на дороге. За время пути Коротков успел многое обмозговать. Совладав с нахлынувшими чувствами, он прорабатывал в голове проблему отсутствия на выставке Строкова. Возможно, его богатый папаша решил пока попридержать сынка дома, при себе, чтобы тот снова не влип в какую-нибудь историю. Что ж, это выглядело вполне правдоподобно. Также, Строков сам мог по каким-то личным причинам не смочь явиться в галерею. Тоже вариант.

Короткову не давала покоя Ольгин рассказ о том, что произошло на озере. Сама она больше не возвращалась к этому разговору, попытавшись, видимо, увериться в мысли, что все это было лишь галлюцинацией, ввиду недостатка кислорода. Возможно. Но слишком странной была эта галлюцинация. Да и роль Строкова в ней была неоднозначной – по словам девушки именно он передал Крылова человеку по имени Арсений.

Припарковавшись около дома, майор закрыл машину и бодрой походкой в приподнятом состоянии духа направился к своему подъезду. Он не успел набрать код домофона, как его мобильный телефон завибрировал. Звонил Прошин.

– Сергей Иванович, – взволнованно заговорил он в трубку. – Нежданов, похоже, собирается делать ноги. В данный момент грузит личные вещи в машину. Потом, наверное, в аэропорт. Что делать? Брать?

– Да как ты его возьмешь? У тебя есть что-нибудь на него? Незаконное задержание… Ладно, жди моего сигнала. Я постараюсь что-нибудь сделать. А пока ведите его.

– Понял. Буду звонить.

Коротков рванулся обратно к машине. Для него вечер только начинался.