Факультет боевой кулинарии (СИ) - Лебедева Ива

Он мой ученик. Как и все остальные мальчишки и девчонки с выпускного курса нашей Академии. Вот казалось бы, что там я у них занятий провела, всего ничего. Но преподавательский инстинкт, что называется, не пропьешь. В моей системе координат они сразу и прочно поместились на место «мои дети», и поделать с этим я ничего не могу. Да и не хочу…

Что интересно, Аррис тоже как-то вписался в эту систему моего внутреннего отношения, хоть его уж точно дитём не назовешь, да и опыта у него немало. Но то ли из-за близких родственных связей с Сайреном беспокойство распространялось и на него, то ли его показная легкомысленность не давала мне воспринимать его «матерым», то ли просто по-человечески привыкла к нему. Определила в ранг не друзей, но уже хороших знакомых, несмотря на их дурацкий семейный дар и попытки захомутать меня по этой причине. Пусть уж. Одного, полагаю, мне удалось перевоспитать, со вторым шалопаем не думаю, что будет намного сложнее. Лишь бы только вернулись…

Хорошо, что эти недоросли увезли с собой на эту чертову «практику» не только свои боевые навыки, но и кое-что из моих запасов и разработок. Я очень надеюсь, это поможет им вернуться живыми… а пока я всерьез взялась за тех, кто остался в Академии. Потому что мне очень не нравится волноваться. Лучше я их тут буду дрючить, учить и гонять, чтобы потом отпустить со спокойным сердцем: не пропадут.

Я и сама продолжала тренировки, и девчонок своих подпихивала в спину — учитесь, пока есть возможность. Благо после «знаменитого» испытания на полосе все преподаватели Академии как-то разом перестали видеть во мне фифочку с дурацкими бантиками и половником. Не знаю, что их так впечатлило — прохождение первых секторов или напрочь уничтоженные части лабиринта… да и не хочу знать. Но с некоторых пор педсоветы и совещания в учебной части стали напоминать нормальный, обычный рабочий процесс. Даже рэсс ректор как будто стал более серьезным и больше не напоминал мне того придурка с коньяком и шоколадками, с которым я столкнулась в самом начале моей карьеры. Нормальный серьезный мужик, компетентный руководитель. Поневоле закралась мысль: а какого беса он дурака валял передо мной? Явно ведь не просто так. Поэтому на всякий случай я держалась настороже.

Но, кстати, он как раз не пытался «подкатить шары» ко мне, хотя из признания Сайрена было понятно, что проклятье семьи ай’Сантеро действует и на него, а значит, я для этого мужчины — желанный приз. Теоретически.

А практически ни намека на неуставные отношения. То ли задумал чего, то ли и правда мужик оказался умнее, чем кажется, и понял, где ничего не светит.

В общем, следующий месяц все так и шло: я работала, дети учились, с границы приходили новости — то тревожные, то чуть успокаивающие. Я привыкла и втянулась в рутину, начала получать от этого удовольствие: мои разработки новых заклинаний теперь встречались на ура всеми преподавателями, мы научились даже работать вместе, придумывая, как совместить две ветви магии.

Ну а новые сведения о моей «помолвке» больше веселили, чем раздражали. Слышала, этим сплетням стало тесно в стенах нашей Академии и они поползли дальше по городу. Я до сих пор не понимала, кому это может быть интересно, но пусть уж, мне не жалко. Смех продлевает жизнь, и все дела.

Особо эпичные «подробности» мы подолгу сидели и обсуждали с девчонками и Райко, под вечернее чаепитие заходило только так, вызывая взрывы смеха. Даже шутили, что такими темпами скоро все это докатится до местной прессы, история о Золушке, любовь бытовички и боевика, покрытая тайной…

Нашего Левшу я тоже постепенно дрессировала. Для начала запретила менять вектор магии, засадив весь факультет считать и пересчитывать заклинания под его «особенность». В день, когда Райко, почти не напрягаясь (разве только глаза пучил то ли от страха, то ли от изумления — а так можно было?!), вскипятил чайник, не насилуя свою магию и не выкручивая ее в противоестественный крендель, мы всем факультетом так орали и прыгали от радости, что чуть полбашни не снесли.

Новости с границ стали приходить чаще, прорыв почти ликвидировали. Мы уже было вздохнули спокойнее, и тут…

— Рисс ай’Дельвир! Там… там к вам гости! — выдохнула запыхавшаяся и раскрасневшаяся от бега Айрин, начав кричать еще с порога.

— Какие еще гости? — Я удивленно приподняла бровь, в то время как в животе поселилось какое-то неприятное тянущее ощущение. Какие такие гости у меня уже могут быть? С преподавателями и так регулярно вижусь, как и со студентами. Путь к моей башне им прекрасно знаком, но Айрин примчалась одна. Больше я ни с кем не знакома, в конце концов.

— Там ваши родители… и жених, — ошарашила меня девушка и прежде, чем я успела как-то отреагировать на это шокирующее известие, вовсе добила: — Он собирается драться с магистром Валентайном…

— О боги! С какого перепуга?!

— Ну… рисс, ваши родители были очень сердиты, и этот мужчина тоже. Они пришли в учебную часть и потребовали назвать имя вашего же… другого жениха, или они подадут на всех в имперский суд. Все ужасно растерялись, а магистр вышел и сказал: ну, допустим, это я…

Эпилог

— Нет уж! — Магистр Джоанна решительно хлопнула ладонью по столу. — Вы издеваетесь? У меня и так чуть сердечный приступ не случился, когда я воочию все это наблюдала на полигоне. Зачем мне еще раз смотреть на этот кошмар в записи?!

Остальные преподаватели загудели, непонятно, то ли соглашаясь с ораторшей, то ли, наоборот, возражая ей. На этот срочный педсовет их выдернули буквально из постелей — было уже очень поздно. Но когда ректор ай’Сантеро присылал звуковое приглашение, надиктованное в таком тоне, никто даже не помышлял о сопротивлении, явились все.

— Мы же должны понять наверняка, как именно она это сделала. Где ваше благоразумие и жажда знаний? — невозмутимо отозвался магистр Николаи, который во время самого испытания и сам едва не скончался, наблюдая за кульбитами одной небезызвестной бытовички. Сейчас от него ощутимо попахивало настойкой валерианы и недешевым алкоголем. Стоявшая близ него магистр Карлайла брезгливо поморщилась, но комментировать не стала — каждый успокаивается своими способами. К тому же рабочий день уже давно закончен, предъявить ему тем более нечего: на ногах стоит — и на том спасибо.

— Сели все и успокоились, — негромко произнес ректор, выставляя в центр стола небольшую перламутровую сферу. — Шутки кончились, рэссы и рисс. Поэтому смотрим. Все разговоры потом.

Когда он вот так понижал голос, говорил медленно, словно роняя слова по одному, у всех моментально пропадало желание возражать. Как-то сразу вспоминалось, что Вайдер ай’Сантеро — не только хороший администратор, умелый политик и в целом лояльный руководитель, но еще и самый сильный боевик поколения. Да, после серьезного ранения в Серых землях он вынужден был оставить рейды и заняться Академией, но до сих пор его сила, если он давал ей волю, заставляла остальных невольно ежиться и склонять голову.

— Прошу прощения, рэссы и рисс, что я был вынужден воздействовать на вас столь грубо, — между тем все так же тихо и медленно проговорил ректор. — Но я уже понял, что вы категорически не желаете понимать очевидного. Того, что наша магия застоялась и закостенела, того, что вслед за стагнацией неумолимо наступает упадок.

— Что конкретно мы должны тут увидеть? — первым отреагировал магистр Арно, бросив на сферу хмурый взгляд. — Мы и на полигоне все неплохо рассмотрели. Те, кто глаза не закрывал, конечно. — Он покосился на Джоанну и едва заметно дернул уголком рта.

Преподаватель нежитеведения тут же вспыхнула в ответ на столь явную подколку, но молча проглотила возмущение, ограничившись многообещающе испепеляющим взглядом.

— Я думаю, Вайдер сейчас имеет в виду не только сегодняшний бардак на полигоне, — задумчиво прокомментировал Валентайн. — Сейчас нам, рэссы, вставят… как там говорят студенты? Хороший и заслуженный фитиль за всю нашу детскую глупую возню вокруг нового факультета.