История черного лебедя - К. Л. Крейг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поп-рок? — дразню я. Не ела эти конфеты с семнадцати лет.
Он обвивает рукой мою талию, притягивая к себе.
— Я думал, ты их любишь.
— Люблю. В «клубничном взрыве».
Кэл наклоняется так низко, словно собирается перекинуть меня через прилавок и трахнуть прямо перед кассиром и посетителями позади нас, а затем непристойно шепчет.
— Мы можем сделать с ними наш собственный взрыв.
Мой взгляд перемещается на большого мужчину, стоящего позади нас. Он смеется, даже не удосужившись отвести глаза.
— Хорошо, — сбивчиво отвечаю я, не понимая, что он имеет в виду.
Тогда Кэл целует меня. И делает из этого большое шоу. Язык. Стоны. Даже немного наклоняет меня назад. Я слышу несколько вздохов и шепотов, но держу глаза плотно закрытыми. Когда он отпускает меня, мое лицо пылает. Кэл ухмыляется. Кассир зажмуривается. Парень позади нас вовсю смеется.
— Молодожены, — громко озвучивает Кэл. Краем глаза я замечаю женщину, которая стояла возле туалета и с пренебрежением смотрела на нас, обнимая свою дочь.
— Поздравляю. Счастливчик, — говорит здоровяк позади нас.
Хватка Кэла крепчает.
— Как будто я этого не знаю. — Но он сказал это не ему. Он сказал это мне. Мягко и сексуально, и с такой любовью, что я растекаюсь. Моя улыбка такая широкая, и мне кажется, что лицо вот-вот расколется надвое.
Боже, кто знал, что я могу быть такой счастливой после того, как несколько месяцев назад была раздавлена? Но я счастлива. Чем больше времени провожу в качестве жены Кэла Шепарда, тем легче и счастливее себя чувствую. И все больше думаю, что, возможно, так и должно было получиться.
Мы собираем наши вкусности и отправляемся в путь. Два часа спустя мы подъезжаем к причудливому полностью кирпичному викторианскому особняку, гостинице, всего в нескольких кварталах от центра города Сент-Пол, штат Миннесота. Круглое крыльцо с коваными светильниками через каждый метр и большой удобной мебелью вызывает зависть.
Кэл выключает двигатель и скользит взглядом по мне, его улыбка остается неизменной.
— Я знаю, как ты их любишь.
Я люблю. Мне нравится интимность такой маленькой обстановки. Это индивидуальное внимание, которое вы получаете от владельцев. Невероятный, превосходный завтрак, который они готовят. Домашний комфорт вдали от собственной кровати.
Я наклоняюсь через салон и целую его в щеку.
— Спасибо. Это потрясающе.
В этот момент нет абсолютно ничего, что могло бы превзойти это. Уехать подальше от Дасти Фаллс и того дерьма, которое мы там оставляем — это именно то, что нужно нам обоим.
Глава 16
Семь месяцев и одна неделя назад
Маверик
— Чем ты хочешь заняться сегодня? — мягкое прикосновение пальцев Кэла к моей голой руке вызывает у меня мурашки по коже. Я вздрагиваю, и он усмехается, прижимая меня ближе.
— Не останавливайся, — тихо говорю я ему, когда он просто обнимает меня за талию.
— Твое желание для меня закон, Лебедь, — дерзко отвечает он, уже снова проводя пальцами по моей плоти.
Я вздыхаю, совершенно удовлетворенная.
Мы в постели. Голые. Насытившиеся.
Мы приехали вчера днем, нас встретила Шейла — пухленькая хозяйка гостиницы, которая рассказала нам все о своих пяти взрослых детях (все девочки) и шести внуках (все мальчики). Она также сообщила нам, что, если мы услышим какие-либо необычные звуки, то это всего лишь Пьер ЛеМарс, первый домовладелец, который повесился на чердаке после того, как его жена и дочь утонули на лодке в результате несчастного случая. По ее словам, он является дружелюбным призраком. Кэл только пожал плечами, но я немного занервничала, когда она повела нас вверх по широкой, величественной, двухъярусной лестнице. Энергия изменилась. Невидимые глаза смотрели на меня. Я была убеждена, что прошла через очаг холодного воздуха.
Я так сильно сжала руку Кэла, что он вздрогнул. Однако вся эта нервозность испарилась, как только она открыла дверь в королевские апартаменты, одну из четырех спален в старом особняке, и поселила нас в очень просторной комнате.
Посередине стоит огромная антикварная кровать-сани, покрытая одеялом цвета слоновой кости и грудой декоративных подушек нейтрального цвета. В ванной комнате находится стеклянная душевая кабина и джакузи, в которой могут поместиться четыре человека. Слева от нас находится обширная мансарда с потолком в виде купола. Небольшой стол и два стула стоят в центре застекленной зоны. Это прекрасно подходит для уютной чашки кофе утром или коктейля вечером. А вид с мансарды просто потрясающий.
Но что притягивает меня, как магнит, так это стены. Над побеленными панелями наклеены самые необычные обои, которые я когда-либо видела. На них были написаны секреты. Я чувствую призрачную боль, исходящую от иностранных слов, еще до того, как Шейла заговорила. У меня перехватывает дыхание, когда она произносит, что это копия любовного письма, написанного молодой итальянкой, которая влюбилась в американского солдата во время Второй мировой войны.
***
— Предположительно, это письмо было найдено в кармане молодого солдата его братом. Солдат умер у него на руках от нескольких огнестрельных ранений в грудь. И, по слухам, при странном повороте событий молодая леди вышла замуж за брата, — шепчет мне Шейла, пока Кэл осматривает ванную.
Она вышла замуж за его брата? Мое сердце колотится. Это какое-то странное совпадение, или мне суждено быть здесь и услышать ее историю? Видеть ее слова? Чувствовать ее боль?
— Была ли она счастлива? — спрашиваю я рассеянно, проводя пальцами по мягким приглушенным оттискам.
Любила ли она второго так же сильно, как первого?
— Мне нравится думать, что все мы в конце концов оказываемся там, где должны быть, — с тоской отвечает Шейла. — Выбор суммируется и приводит нас к нашей судьбе.
Так ли это, интересно? Или этот выбор действительно меняет наше будущее? Я хочу верить ей. Хочу верить, что стою здесь, в этой комнате, по какой-то другой причине, а не из-за стопки плохих решений, которые я приняла.
— Вы так думаете?
Я поворачиваюсь и смотрю на эту женщину, которую совсем не знаю, но она излучает врожденную чистоту, которой можно позавидовать. Может быть, она может смыть все мои грехи. Может быть, именно поэтому я здесь. Она смотрит мне в глаза, как будто точно знает, о чем я думаю. Что я сделала. Может ли она увидеть внутри мое чувство вины и освободить меня?
Она протягивает руку, чтобы нежно обхватить
